Да, русский император был убит в Софии, но Австрия-то тут при чем?! Правда, Новиков показал мне еще один документ – копию протокола допроса пойманного русскими цареубийцы. Этот злодей сам был гражданином САСШ, но из его показаний следовало, что его нанял для совершения покушения на царя какой-то австриец. Я-то прекрасно знал – что это был за «австриец». Но как доказать всем, что наша империя причастна к убийству Александра II лишь косвенно? Так что формально русские могли потребовать от наших властей полного содействия международной комиссии, которая будет долго искать этого «австрийца» на территории Австро-Венгерской империи и, вполне естественно, так и не найдет его.
Да и другие условия, которые русские и пруссаки поставили в своем, прямо скажем, ультиматуме, по отдельности были вполне приемлемыми. Ну, прекратим мы агитацию против России – на время, или уволим несколько наших чиновников, самых отъявленных русофобов – тоже на время.
Но все условия вместе… Если мы примем их, то можно смело утверждать, что с этого момента наша империя выпала из числа великих держав и стала одним из обычных государств, пусть даже и со славным прошлым.
А не принять ультиматум… Вызвать послов России и Германии, при них порвать эту проклятую бумагу и швырнуть ее в ненавистные мне лица этого надменного пруссака Генриха Рейсса и варвара-славянина Новикова? А что потом?
Такой поступок стал бы косвенным признанием нашей вины, и Австро-Венгрию ждала бы показательная порка. Ничто так хорошо не укрепляет союзные отношения, как совместное избиение третьей стороны. И в данном случае мальчиком для битья будет моя империя.
Я даже не пытался себя обманывать – мы не могли оказать никакого сопротивления, к примеру, одной лишь Германии. Ведь всего одиннадцать лет назад Пруссия, которая теперь называется Германской империей, наголову разгромила наши войска в Богемии. А ведь после этого их армия закалилась в большой войне против Франции и стала воистину непобедимой. А теперь к германцам присоединятся еще и русские. Я помню их казаков в Пеште, а пехоту – в Дебрецене. И хотя это было в 1849 году, но ведь это было… А совсем недавно их армия разгромила турок и освободила Болгарию, понеся при этом на удивление малые потери. Кроме русских армий на Балканах на наших восточных границах стоят еще несколько русских армейских корпусов, в любой момент готовых начать против нас войну. Александр III наверняка жаждет крови и не помедлит ни на мгновение, стоит нам дать ему повод к началу военных действий. Не надо забывать и про их союзников – сербов, черногорцев и румын, которые тоже не испытывают к нам добрых чувств, ибо австрийская оккупация для славян ничуть не лучше турецкой.
А эта проклятая и ужасная Югороссия! Меня просто бросает в холодный пот, когда я слышу рассказ о чудовищных боевых машинах этих выходцев из ада. Один их корабль, подошедший к Триесту, способен играючи, как на маневрах, расстрелять весь наш флот с безопасного для себя расстояния.
Нет, воевать мы сейчас не в состоянии. Можно, конечно, поискать союзников, чтобы вместе с ними сразиться с русскими и пруссаками. Но где ж их взять-то, этих союзников… Османская империя перестала существовать, и вместо нее мы видим скопище каких-то средневековых образований, воюющих уже между собой. Британия сейчас переживает, пожалуй, самый драматический период в своей истории, и никому уже помочь не в состоянии…
Франция? Я был стопроцентно уверен, что каналья Бисмарк, подписав этот проклятый ультиматум, наверняка выторговал для себя у русских право на новую победоносную войну с Францией. И сейчас положение этих лягушатников просто отчаянное. Похоже, что на этот раз пруссаки обкорнают Францию еще более основательно, чем это было в не столь далеком 1871 году. Нет, Париж скоро сам начнет отчаянно взывать о помощи и унижаться перед русскими, чтобы те замолвили за них словечко перед этим солдафоном Бисмарком…
Кто еще там остался – Италия? Так эти макаронники спят и видят, как бы отобрать у нас Триест. Испания? Там на Пиренеях сейчас только-только очухались после затяжной гражданской войны. Да и к тому же, воспользовавшись временным бессилием Британии, испанцы под шумок собираются отобрать у нее Гибралтар. Нет, две этих страны сейчас сами заглядывают в рот Югороссии, надеясь с ее помощью округлить свои владения. Испания – за счет Британии, а Италия – за счет нас.
Так что куда ни кинь, везде или враждебные нам державы, или те, кто и готов был бы нам помочь, но возможности такой у них нет. Так что деваться нам некуда, и придется принимать этот мерзкий ультиматум. Я еще раз перечитал его и, вздохнув, положил в кожаную рабочую папку.
Теперь мне предстояло самое неприятное – ехать на доклад к императору и зачитать ему эту бумагу… Я собирался года через два-три подать в отставку, уйти с поста министра иностранных дел империи, чтобы засесть за мемуары. Похоже, что теперь мне придется заняться этим гораздо раньше…
6 августа (25 июля) 1877 года, двумя часами позднее. Вена, дворец Шенбрунн
Граф Дьюла Андраши
Император Франц-Иосиф буквально был вне себя. Я его редко видел в таком состоянии. Он кричал на меня, словно на нашкодившего мальчишку:
– Андраши, я не понимаю, чем вы занимаетесь в своем министерстве?! Вы ухитрились за столь короткое время перессорить мою империю со всеми ее соседями! Кем мы теперь стали?! Мы превратились в посмешище для всего мира! Неужели нет никакого выхода, и мы будем вынуждены согласиться со всеми требованиями, изложенными в этой бумаге?! – Франц-Иосиф потряс перед моим носом листком с текстом ультиматума.
– Ваше величество… – я попытался вставить пару слов в гневную тираду императора, – нам все же придется принять возмутительные требования русских и пруссаков. Это все же гораздо лучше, чем видеть на нашей территории войска иностранных держав. Пусть их сыщики ловят убийц императора Александра Второго. Мы окажем им в этом всю необходимую помощь и тем самым докажем, что не имеем никакого отношения к преступлению в Софии.
– Значит, «пусть ищут»? – зловещим шепотом произнес Франц-Иосиф. – Граф, вы в своем уме? А если они что-нибудь найдут? Я слышал, что кое-кто из моих подданных действительно отметился в этом убийстве. Вы понимаете, граф, что будет со мной и моей империей, если об этом узнают русские или пруссаки?
– Ваше величество, – ответил я, – мною приняты все необходимые меры, чтобы этих людей никто никогда не нашел… Ну, вы меня понимаете… Гм…
Император подозрительно посмотрел на меня:
– Граф, – сказал он, немного помявшись, – а вы полностью уверены, что этих людей никто уже никогда больше не найдет?
– Уверен, ваше величество, – загадочно сказал я. – С ними теперь можно будет побеседовать лишь на Страшном суде, – на самом деле я блефовал, ибо сам и понятия не имел, кто именно из австрийских подданных был замешан в цареубийстве.
– Хорошо, Андраши, – проворчал Франц-Иосиф, опускаясь в кресло и закрывая глаза. – Пусть все идет, как идет. Только каков мерзавец этот Бисмарк! – сменил он тему разговора, немного помолчав. – Как быстро этот пруссак переметнулся к русским. Конечно, мы ему теперь не нужны, – сказал с горечью император, – русские поманили его, пообещав закрыть глаза на то непотребство, которое он собрался совершить в самое ближайшее время с Францией, и, возможно, предложили Германии продвинуть свои границы на юге – естественно, за счет наших территорий.
– Не исключаю такой возможности, – сухо ответил я. – Многие из прусских генералов не забыли нашего позора под Кёниггрецем и бивачных костров своих гренадер у ворот Вены. Вот это меня и беспокоит.
– Да, граф, – уже спокойным тоном сказал император. – Надо любой ценой попытаться оторвать Германию от ее случайного союза с Россией и снова перетянуть наших, скажем так, двоюродных братьев, на нашу сторону. – Но, Андраши, – продолжил со вздохом Франц-Иосиф, – этим придется заняться уже совсем другому человеку. Вам следует подать в отставку. А на ваше место я назначу горячего сторонника союза с Германией, бывшего нашего посла в Турции и Италии Генриха Карла Хаймерле. Только не обижайтесь на меня, граф, – император дружески пожимал мне руку, – вы много сделали для нашей империи, но сейчас пришло время для совсем других людей.
– Ваше величество, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие, – свое прошение об отставке я готов написать прямо здесь, в вашем кабинете. Разрешите мне присесть за ваш стол?
7 августа, полдень. Париж, Елисейский дворец
Президент Французской Республики маршал Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Магон, герцог Маджентский и министр иностранных дел Франции герцог Луи Деказ
– Господин президент, – герцог Деказ был мрачен, как священник при отпевании, – мы обречены. Наш агент в Берлине сообщает, что русские собираются заключить союз с Германией.
– Которые из них? – встрепенулся Мак-Магон. – Луи, поясните мне, о чем, собственно, идет речь?
– Ваше превосходительство, – официально заявил министр иностранных дел Третьей республики, – я имею вполне достоверные сведения о том, что на переговорах министров иностранных дел Германской и Российской империй, а также Югороссии, прошедших в Софии сразу после убийства русского царя Александра Второго, достигнуто принципиальное согласие на заключение между этими державами самого тесного союза, так называемого Евразийского союза.
Одним из пунктов этого соглашения является признание обеими русскими державами западных границ Германской империи и ее права на превентивную оборону, в случае если Франция будет угрожать ее безопасности и территориальной целостности.
– Как?! Не может быть! – прохрипел вскочивший с места Мак-Магон. При этом на его лице было написано выражение «а нас за что?». – Скажите мне, герцог, как такое могло случиться?! Что тогда там, в этом Стамбуле-Константинополе, делает этот бездельник Жюль Верн? Мы его для чего туда посылали?
– Жюль Верн вдохновенно пишет свои книги, – с грустью в голосе ответил Деказ. – Югоросское правительство подарило ему большой дом с прислугой на берегу моря. Он прислал нам на Кэ де Орсе большое письмо, в котором отказывался от дальнейшего сотрудничества с нами ввиду его полной бесперспективности и выражал искреннее сожаление о том, что его любимая страна отдана на растерзание алчным Шейлокам-банкирам и беспринципным политикам. Последнее, господин президент, как я понял, о нас с вами.