{740} Однако его поимали и в качестве наказания заключили в Ковно, что имело грозное символическое значение: именно здесь около 1455 г. умер Сайид-Ахмад-хан, внук Токтамыша, также в свое время являвшийся союзником литовцев, но потом обратившийся против них.{741} Спутники Шейх-Ахмада, помогавшие ему в бегстве, были отправлены на невольничий рынок, и только часть из них была выкуплена ордынцами, находившимися на литовской службе.{742} Обо всех этих событиях Сигизмунд I тут же отписал Менгли-Гирею, представив пленение и заточение Шейх-Ахмада как оказание услуги крымскому хану.{743}
Начались долгие годы заключения, причем условия содержания хана то смягчались вплоть до приглашения его к королевскому двору, то вновь ужесточались, и ему даже запрещали вести переписку с родственниками, жившими на Волге или в Ногайской Орде. Судьба узника зависела от интереса к нему на международной арене: иногда его именем можно было «припугнуть» крымского хана, и тогда его ценность в глазах короля и панов возрастала, иногда же о нем не вспоминали годами. Фигура пленного хана вызывала также беспокойство и турецкого султана, который предписывал своим вассалам, крымскому хану и валашскому господарю, не допустить появления Шейх-Ахмада в Дешт-и Кипчаке.{744}
На протяжении более чем 20-летнего заключения Шейх-Ахмада его союзники ногайцы неоднократно обращались к королевским властям с просьбой выпустить хана. Не получая положительного ответа, они посчитали возможным решить свои проблемы с помощью других «Ахматовых детей».
После пленения Шейх-Ахмада в степи оставалось несколько его братьев. В середине 1510-х гг. были живы, по меньше мере, трое из них – Муртаза, Хаджи-Ахмад и Музаффар,{745} которые в течение некоторого времени не привлекали внимания племенных вождей бывшей Золотой Орды. Но в 1510-е гг. в Ногайской Орде началась смута: на титул бия стали претендовать сразу двое сыновей Мусы – Алчагир и Шейх-Мухаммад, который был тесно связан с родом золотоордынских ханов. Это, вероятно, поначалу и склонило весы на сторону его противника Алчагира: ногайцы испытывали недоверие к своим поволжским союзникам (и, надо сказать, это недоверие было взаимным).
Шейх-Мухаммад-мирза, понимая, что в открытой борьбе ему не одолеть старшего и более влиятельного брата, решил стать не просто бием ногайцев, но еще и бекляри-беком при хане. Однако для нужен был хан! И поскольку единственный законный обладатель этого титула находился в литовском плену, оставалось выбрать ханом кого-то из его братьев, которые пребывали в ногайских владениях.
Первоначально выбор пал на старшего, Муртазу, который, однако, будучи уже пожилым человеком, отказался от трона в пользу другого брата, Хаджике, являвшегося в свое время калгой – наследником Шейх-Ахмада. Осенью 1514 г. на берегах Терека Хаджике (Хаджи-Ахмад) был торжественно возведен на ханский трон в присутствии Муртазы Музаффара и ногайской знати. Он назначил своим бекляри-беком Шейх-Мухаммада, который тут же попытался избавиться от ханских родичей, схватив их и бросив в заключение. Однако Музаффар-султану и одному из его сыновей удалось бежать в Хаджи-Тархан к Джанибек-хану (тому самому, который некогда при помощи Ахмад-хана стал правителем Крыма), и тот, узнав о коронации Хаджике, сильно обеспокоился: он отнюдь не желал терять независимость и признавать власть марионетки ногайского мирзы.
Джанибек предложил бию Алчагиру совместный поход против Хаджике и Шейх-Мухаммада, но в последний момент потенциальные союзники рассорились и вступили в сражение друг с другом. Это позволило Хаджике номинально оставаться ханом еще в течение пяти лет – до 1519 г., когда его покровитель и бекляри-бек Шейх-Мухаммад был сначала разгромлен казахами, а потом окончательно разбит и убит астраханским ханом Джанибеком.{746}
После неудачи в восстановлении Золотой Орды во главе с Хаджике ногайские аристократы возобновили переговоры с польским королем об освобождении Шейх-Ахмада. Король Сигизмунд по-прежнему продолжал грозить сменяющим друг друга крымским ханам, что выпустит своего царственного пленника, если они будут враждовать с Польшей и Литвой. Такие угрозы имели место в 1521, 1523 и в 1524 гг., когда к королю прибыло посольство нового ногайского бия Агиша б. Ямгурчи, снова просившего отпустить хана к ногайцам.{747} Пока король обдумывал это предложение, крымский хан Саадат-Гирей I, считая вопрос об освобождении Шейх-Ахмада уже решенным, поспешил «заранее отомстить» королю и отправил в поход против него своих сыновей. Новая война отвлекла Сигизмунда от судьбы пленника, освобождение которого отложилось еще на три года.{748}
Наконец, весной 1527 г. престарелый Шейх-Ахмад был все же выпущен из заключения и отравлен в Киев, где его встретили его сторонники, в сопровождении которых он двинулся на Волгу.{749} Шейх-Ахмад прибыл к Хаджи-Тархану и разбил здесь свой лагерь.{750}
Возвращение хана на Волгу вызвало большой резонанс в Крыму. Крымские ханы, султаны и аристократы заявляли, что этот шаг свидетельствует о враждебности польского короля по отношению к Крымскому ханству, а сами с подозрением посматривали друг на друга: вдруг кто-нибудь из них захочет предать дом Гиреев и пойти на сговор с Шейх-Ахмадом? Который, что ни говори, оставался законным правителем всех Джучидов, пусть даже и номинальным…
Как вскоре оказалось, у крымской знати были основания для подобного беспокойства. Ислам-Гирей, сын хана Мухаммад-Гирея I, много лет боровшийся за трон со своим дядей Саадат-Гиреем I б. Менгли-Гиреем, решился на сговор со старым ханом и предложил ему совместно выступить против крымского хана. Конечно, у самого Шейх-Ахмада войск не было, но его поддерживали ногайцы, обладавшие большой военной силой. Сведения об этом сговоре дошли до Саадат-Гирея, и он ценой больших уступок сумел помириться с племянником, назначив его своим калга-султаном (соправителем-наследником).{751}
Интерес к Шейх-Ахмаду имелся и в Астраханском ханстве, которое в этот период также сотрясали междоусобицы. Чтобы обрести какое-то подобие порядка, местные эмиры решили пригласить на трон последнего хана Золотой Орды. По некоторым сведениям, именно он являлся астраханским ханом в 1527-1528 гг. Вероятно, в это время Шейх-Ахмад установил дипломатические отношения с великим князем Московским Василием III, который, оправдываясь перед крымскими ханами за сношения с их врагом, объяснял, что тот первым прислал к нему послов.{752} В 1528 г. пожилой хан скончался или был убит.{753}
У хана осталось, как минимум, трое детей. Один из сыновей. Узбек («Азубек-сулган»), остался в Литве и был главным судьей в спорах между литовскими татарами. Он получил от короля Сигизмунда несколько поместий и, в свою очередь, оставил трех сыновей – Бахадур-султана, Джаная и Чингиса, потомки которых носили титул царевичей Острынских, но уже не выделялись среди литовской знати.{754} Вероятно, не имея никаких оснований рассчитывать на блестящую карьеру в Литве, один из них, Джанай, решился на безумную авантюру: в 1549 г. он позволил ногайскому бию Юсуфу провозгласить себя ханом (сам Юсуф стал при нем бекляри-беком). По-видимому, это была самая последняя попытка реставрации Золотой Орды!{755} Известно, что Джанай умер в Литве до ноября 1555 г.,{756} так что, скорее всего, он не пожелал быть марионеткой степного правителя и вернулся в более привычные условия жизни.
Потеряв своих жен во время крымского разгрома 1502 г., Шейх-Ахмад женился в Литве на дочери виленского хорунжего Кадыша из племени найман. Когда хана отпустили домой, его супруга предпочла остаться в Литве, приняла католичество и вновь вышла замуж. А дочь Шейх-Ахмада от этого брака по требованию хана отправили к нему.{757}
Наконец, еще один сын Шейх-Ахмада, Шейх-Хайдар, по-видимому, постоянно находился при отце и в какой-то степени разделил его судьбу. По некоторым сведениям, он был астраханским ханом в промежутке между 1537 и 1542 гг.{758} Его сын Дервиш-Али в течение ряда лет состоял на московской службе, а в 1554 г. при помощи московского царя был возведен на тот же астраханский трон. Однако в 1556 г. он отказался подчиняться русским наместникам в ханстве и выгнал их, что вызвало поход Ивана Грозного и вхождение Астрахани в состав Московского государства. Несомненно, есть что-то символическое в том, что именно потомок последнего хана Золотой Орды стал последним ханом Астраханского ханства!
Послесловие Наследство "царей ордынских"
Как путнику мираж является в пустыне, Так память о былом отрада стариков