– Не сейчас! Я потом отвечу тебе на все вопросы! – прокричал человек.
Посреди мертвого города его крик зазвучал как раскаты грома.
Вот и дверь, ведущая на колоннады. Человек прибавил в шаге.
Потом, собрав все силы в кулак, кинулся вверх по винтовой лестнице. Дыхание сбилось, а сердце пыталось выскочить наружу. Ступеньки, ступеньки… Сколько же их еще?! Перед глазами все плыло… Не останавливаться!
Свежий воздух ударил в лицо. Он перевел дух и вышел на балкон.
Ее он увидел сразу. Она сидела на невесть откуда взявшемся стуле, положив голову на перила. Как будто спала. Мужчина осторожно приблизился, словно боясь спугнуть ее. Налетевший внезапно порыв ветра чуть не сбил его с ног. Схватившись руками за ограждение, он плавно присел рядом с ней. Вдали, на горизонте, вспыхнуло ярко-красное пламя…
– Я успел, Лена, я успел.
Мир вокруг ожил. А потом… Словно какой-то невидимый художник медленно, но неумолимо стал раскрашивать яркими красками и Исакий, и площадь перед ним, и Неву, и все вокруг. Над Городом вставало солнце.
«Станция «Гостиный двор». Переход на станцию «Невский проспект» и к…»
– Наша! Пошли!
Толпа подхватила нас и понесла к эскалатору, а потом на проспект. Невский жил своей обычной жизнью. Туристические группы вперемешку с простыми петербуржцами, сигналы машин и монотонный непрекращающийся речитатив людей с мегафонами.
– Только у нас и только сейчас скидки на прогулки по каналам Петербурга!..
Молча мы дошли до Дворцовой набережной. Ветер с Невы мгновенно освежил и привел в чувство после удушающей городской жары.
– Подожди меня тут. Я за билетами схожу.
Она молча подошла к гранитному барьеру и устремила взгляд на водную гладь.
Наконец заветные билеты у меня в руке, и можно продолжить путь!
– Отправление через 15 минут. Пойдем?
– Пошли.
Мы спустились по трапу на палубу корабля.
– Давай тут постоим, – сказала она. – Душно.
– Как скажешь.
Счастливые туристы заполняли салон.
– А хочешь…
– Хочу! А чего?
Пробегавший мимо светловолосый паренек задел меня плечом.
– Извините! – выкрикнул он.
– Гриша! Осторожнее! – прокричал ему вслед высокий худой мужчина. – Извините нас ради бога! Он такой неугомонный!
– Все хорошо! Дети все такие.
Уже у самого трапа мальчик резко обернулся и внимательно посмотрел на меня. Затем, широко улыбнувшись, подмигнул и скрылся в салоне «Метеора».
Судно плавно набирало скорость. Вид, открывавшийся с реки на город, был прекрасен. Собор, бережно укутанный облаками, гордо возвышался над всем этим великолепием. Вдруг из-за облаков выглянуло солнце, и лучи его отразились в куполах.
– Смотри, как красиво! – Лена старалась перекричать шум двигателя. – А знаешь, какая у меня мечта?
– Знаю, – улыбнулся я и обнял ее за плечи.
Глава шестнадцатаяКрутые повороты
13 ноября 2033 года, станция Выборгская
Векс уже почти сутки безвылазно сидел на Выборгской. Все, финита ля комедия, или прощай мечта. Война… Нет, тут, на Выборгской, пока еще было тихо, стреляли и умирали не здесь, но война уже БЫЛА, присутствовала, ощущалась в озабоченных взглядах женщин, сосредоточенном спокойствии мужчин, в испуганных глазах притихших детей. Поговаривали о веганских шпионах, о диверсантах и пятой колонне, готовой ударить в спину защитникам. Все понимали – деваться им некуда, поэтому к войне готовились. Правда, скорее морально: не было на станции ни своего войска, ни мало-мальски серьезного оружия. Да и такого, что имелось в наличии, – кот наплакал. Оно и понятно: зачем лишний раз тратиться, если с одной стороны у тебя военные, а с другой – разрушенная Лесная? Только это пока мир. На войне все по-другому. Выборгская – хороший ключик для Площади Ленина. Веганские стратеги не дураки, прекрасно это понимают. Да, просчитались ленинцы, надо было брать Выборгскую под свое крыло. Иначе – без вариантов – война на два фронта.
Векс не жалел, что не вернулся на Мужества вместе с конфедератами. Веган, в случае чего, и туда доберется, да только когда еще это будет? Если будет вообще. Поэтому он, Векс, очень постарается, чтоб не было, чтоб эти зеленожопые сдохли тут, в Большом метро. Он, как-никак, профи, он может, обязан помочь. Саму станцию не удержать, но хотя бы выиграть время! Хотя бы дать фору женщинам и детям убраться отсюда подальше!
Хреново, что отступать некуда. Туннель дальше разрушен, а уходить через город – форменное самоубийство.
Самый короткий путь не всегда самый верный. Серый Волк послал Красную Шапочку в обход, а сам поскакал по короткой дороге, потому и успел до прихода девицы и полакомиться бабушкой, и переодеться в ее платье, и улечься в ее постель. А потом схарчить и саму внученьку, которая, напевая песенки и никуда не торопясь, шла до любимой бабули дорогой длинной. Да только все равно кончил волчара плохо, застрелили его охотники, а бабулю с внучкой освободили. Мораль: протяженность пути не имеет значения, если на конечной тебя все равно ожидает охотник с ружьем.
Маленькому Кирюше, кстати, этого бедолагу волка всегда было жаль.
Короткий путь до Выборгской – напрямую, между разрушенных домов. Длинный – улицами. Отряд пошел длинной. «Охотников» и там и там хватает. Но искусство сталкера как раз и состоит в том, чтоб не оказаться на месте Серого Волка и на него не напороться. Видимо, на длинной дороге шансов не напороться было больше.
Векс с трудом представлял себе, что ждет его в пути, понадеявшись на свою сноровку и силу. По городу шли молча, след в след, поставив Векса и караванщиков между проводниками. Старший задавал темп, и Векс очень скоро устал. Он несколько раз неудачно наступил больной ногой на скрытый под снегом камень, поскользнулся и чуть не упал.
– Держись, – один из провожатых подхватил Векса под руку и почти поволок за собой.
– Перекур, – старший сделал знак остановиться, – пять минут.
Отдых закончился, не успев начаться. И опять вперед… Держать строй, по сторонам не пялиться, без вас есть кому! А вы что, думали, тут увеселительная прогулка?..
Снег, валивший густыми хлопьями, наконец-то, перестал, и идти стало немного легче. Сугробы, пусть небольшие и недолговечные, прикрыли изуродованное тело мертвого города. Ранние сумерки, любимое время суток… Когда-то, в прошлой жизни, они с бабушкой не включали свет, пока не сядет солнце, сумерничали. Бабушка рассказывала маленькому Кириллу сказки, а он смотрел в окошко. На сугробы, на голубые тени от домов и деревьев, на багровый закат и прозрачный, едва заметный на темно-синем небе диск восходящей луны. Вексу вдруг до жути захотелось снять респиратор, вдохнуть полной грудью морозный воздух. «И схватить дозу. Или не схватить». Но рисковать все равно не хотелось.
Векс любил Питер, часто бывал тут, сначала с родителями, потом один. По поводу и без. Прекрасный, фантастический город. Вот сейчас он лежит перед ним, разрушенный, страшный. А для Векса все равно родной, добрый друг детства, только больной, умирающий. И Векс ничем не может ему помочь.
В этой части города он никогда не был, никогда не ходил по этим улицам, не гулял в парках. Но все равно чувство, что тут все знакомо до последнего камня, не покидало его.
Где-то там, впереди, Храм, спрятался за домами. Именно он был первым, в который Векс когда-то заглянул. И поразился его величественной красоте.
Но сейчас вместо зданий – кучи кирпичей, а вот Храм тяжелые времена не тронули, его стены лишь слегка обожгло огненным ветром. И теперь его купола, подсвеченные закатным солнцем, вознеслись над развалинами и видны издалека.
Там, рядом с церковью, кладбище. По сути, кладбищем сейчас был весь город: сколько их, не успевших добраться до спасительного подземелья, так и остались в своих квартирах, догнивают в машинах, заполонивших дороги, в вестибюлях метро? Кто их считал? Но то кладбище было еще ДО. Именно здесь упокоились с миром те, кто сделал Питер Питером, таким, каким он поражал современников, влюблял в себя раз и навсегда: Растрелли, Трезини, Шлютер… И не дай бог кто нарушит их покой, сам Петр охраняет это место, спускаясь с постамента и прогуливаясь между поваленных деревьев и обходя кучи строительного мусора.
Проблема нарисовалась на перекрестке у Кантемировской. Старший уже вступил одной ногой на проезжую часть, как вдруг ожил светофор: на ближайшем столбе загорелся зеленый, а на переходе, на противоположной стороне улицы – запрещающий красный. Пошел обратный отсчет: двадцать два, двадцать один…
– Черт, во попали…
Сумерки стремительно сгущались, еще немного, и на город упадет ночь.
…Один… И опять – двадцать два…
Действительно, непруха, эдак можно простоять и до морковкина заговенья.
– А обойти?
– Не получится. Пробовали. Это как предупреждение: само не убивает, но сунешься – мало не покажется. Раз счет пошел, значит, рядом опасность. Вот перестанет пикать, все, можно идти. Хоть влево, хоть вправо, хоть вперед. А пока стоим и не дергаемся.
– Долго?
– А я знаю? – Старший пожал плечами.
В этот момент из полуразрушенного дома на противоположной стороне улицы появилось существо. Или, скорее, тень, черная дыра в пространстве. Оно отдаленно напоминало пса, но было ли им на самом деле? Любая живая особь должна, по крайней мере, иметь что-то, куда она будет есть и чем будет смотреть по сторонам. Желательны также уши и, само собой, ноги. У того, кто наблюдал сейчас за людьми, не было ни первого, ни второго, ни третьего. И все-таки Векс ясно почувствовал: тварь видит его, рассматривает, сканирует. Слышит, как тукает сердце, как журчит ручеек пота по взмокшей спине.
Векс попытался отвести взгляд, но монстр продолжал удерживать его. А потом вдруг все исчезло: и жуткое напряжение, и черное пятно на фоне развалин.
И в то же мгновение секундомер на светофоре протяжно запищал и погас.