Три дня – это хорошо, это даже много – три дня. Если Мишка посчитал все правильно, то Волков с тем мужиком должны скоро явиться. Или максимум – к завтрашнему вечеру. Но даже если и сегодня, то Горшок все равно пару раз тут отобедает. Если успеет. В запас. А то брюхо, оно такое, старого добра не помнит.
– А скажи, Горшок… Ты от них как, совсем сбежал, или просто в гости заглянул?
– В гости. Я в саду заблудился, городом до вас шел.
– А Петра видел?
Горшок аж похолодел: ничто не напугало его так, ни каменные истуканы в Ботаническом саду, ни лианы, ни даже голодные псы. Памятник… С истуканами ему со страху и померещиться могло. А Петр был реальный! Мишка на что угодно мог поспорить: этот памятник гуляет по городу, как ему заблагорассудится!
– Глянь-ка, аж позеленел. Точно, видел. Ну-ка, расскажи, давай, соври что-нибудь.
Мишка обиделся. Никогда раньше не обижался на «соври что-нибудь», а теперь его это задело.
– А ты сам сходи туда, и все увидишь.
– Ну-кась, что я там увидеть должен? Колись, Мишка, не молчи, а то кредит отменю.
– Отменяй. Только все равно не поверишь. Я мертвый был.
Компания дружно заржала.
– А потом Петр тебя воскресил! И тебя зовут теперь Иисусом.
И опять хохот.
– Зачем богохульствуешь?
Компания примолкла, с удивлением уставилась на высокого худого мужика в старой тюбетейке.
– А тебе-то что, Сугроб? Молись своему Аллаху, а нашего Христа не тронь, мы с ним сами поладим. Иди, куда шел, иди, давай.
– Бог един…
– Един, един… Только вали отсюда. Давай, Горшок, ври дальше.
«Ври дальше»… Да не врет он! Только все равно не поверят…
– Петр церковь караулит. Кто там ворует, того убивает. А я оттуда ничего не взял.
– …И он тебя пощадил.
И опять этот хохот!
– Горшок, а, Горшок, а Петро наш не сказал, как он их убивает? Душит или головы отрывает?
А на самом деле, как?
– От страха они помирают.
– А ты, значит, не помер? В корешах у него теперь, небось, ходишь, а?
– Я ничего в церкви не украл…
– Это мы слышали. Но ты ж говорил, что помер, да воскрес?
Компания потешалась. Что ж, шуты для того и существуют.
– Не веришь – не надо! Только там мужик лежал, жмур, скелет один остался! А рядом чашка, золотая! Из церкви!
Смеяться сразу перестали. И хмель куда только делся?
– А то не Конь часом? Он вроде к Сампсонию-то намыливался?
– Мишка, скажи нам, ты хоть его рассмотрел, жмура этого? Какой он был?
– Больно надо. Дохляк как дохляк. Волосы, вроде, рыжие.
– Конь. Говорили ему: не ходи один. В том районе три стаи кормятся!
Не поверили – их дело. Конечно, списать на собак проще… Только Мишка знал точно – Петр это. И Конь сам виноват: воровать не надо было.
Со стороны казалось, что Горшок бесцельно бродит по перрону. На самом деле, это было совсем не так, Мишка искал место, куда бы ему спрятаться. Так, чтобы Волков и остальные его не видели, а он, наоборот, имел возможность за ними наблюдать. Иногда его подзывал к себе кто-нибудь из старых знакомых, расспрашивал о жизни, о том, как его опять занесло на Выборгскую. Мишка отвечал односложно, и лишь когда от него ждали байку, повторял то, что уже рассказал Лехе. Но уже без настроения: Горшок каждую секунду ждал появления Волкова, а нужное место так и не выбрал. Зато кот просто купался в любви и внимании, со всех сторон только и слышалось: кис-кис, кис-кис. Ребятня тискала его, взрослые – кормили, если было чем. С ним играли, его целовали, и рыжая бестия окончательно почувствовала себя пупом вселенной. Вот сейчас он развалился посередине платформы и занимался своим любимым делом: вылизывался.
– Мультик, молоко будешь?
Кот в его сторону даже голову не повернул.
– Ну все. Хватит наглеть!
Мишка подхватил Мультика, засунул его за пазуху, пошел к ближайшей палатке. Она стояла таким образом, что за ней можно было укрыться, пока Волков и его команда не покинут станцию. Пока так, а потом он что-нибудь сообразит. По обстоятельствам.
«Эй, Там-Тамыч! Что молчишь? Назначил меня Бэтменом и бросил? А если я не знаю, что делать? Тогда подсказывай, что ли!»
– Ты куда полез?
Что за непруха? Мишка так надеялся, что его никто не заметит… Высокий тощий мужик, тот самый, что с Лехой поцапался, имя такое странное: Сугроб.
– Спать хочу. А на палатку денег нету.
– Что, не пускает Леха? Не понравились байки?
– Угу.
Мужика этого Мишка раньше тут не видел, видать, пришел после его ухода. Плохо это, или хорошо, Горшок пока еще не решил.
– Твой кот тут шухер навел?
– Мой, Мультик.
– Хорошо, что у тебя кот, ты не один.
– А ты один? – сказал и тут же пожалел об этом: вот черт за язык дернул! Лезешь в душу грязными лапами!
Но Сугроб ничего, не обиделся, и даже ответил.
– Не один. Жена есть, русская. Дети, взрослые уже. Не тут, не на этой станции. Воюют, солдаты. Жена умрет, буду один.
Мужчина говорил спокойно, без эмоций. А Мишке вдруг стало так тоскливо…
– Болеет жена?
– Сильно болеет.
Они помолчали. Потом мужик опять заговорил.
– Меня Сухроб зовут.
– Я Мишка. Горшков. Горшок.
– Ты про Петроградскую правду говорил?
Горшок замялся.
– Почти. Вообще они нормальные. Меня не обижали. Только пунктик у них на кактус этот.
– А как же жертвоприношения?
– Не, тут я наврал.
Почему-то Мишка решил не говорить Сухробу правду.
– Война сейчас. Не сегодня-завтра она сюда дойдет. Детей, женщин прятать надо, а некуда. Только на Петроградскую. Жену тоже отправлю.
– А сам что?
– Я – мужчина, и мне всего сорок два! Я буду воевать.
– Против Вегана?
Сухроб посмотрел на него с удивлением.
– Их солдаты тоже смертны.
Горшок, по дурости, забрел как-то на Елизаровскую, еле унес оттуда ноги, и теперь упоминание об империи вызывало у него ужас, ни чуть не меньший, чем от встречи с памятником Петра Первого.
– Сюда каким ветром занесло? Да еще и через город?
Мишка замялся.
– Не хочешь – не говори. Если тайна.
– Да не тайна. Только зачем я тебя своими проблемами грузить буду?
Сухроб неожиданно рассмеялся.
– Везет мне. Дня два назад подошел ко мне пьяненький один, время убить. Я его прогнать хотел, а вместо этого – всю свою жизнь ему рассказал. А потом он меня помочь ему попросил. Я сделал, что он хотел. Теперь у тебя проблемы. Мне понравилось помогать. Живу не зря. Расскажешь, и тебе помогу.
Поможешь… Можно ли ему вообще помочь?
Сухроб, кажется, догадался, о чем подумал Горшок.
– Иногда просто послушать человека – и то помощь.
Время поджимало, как в несколько слов уместить все, что с ним произошло?
– Мне тоже сорок с хвостиком. Но у меня нет ничего и никого, кроме этого кота. И я ничего не умею, только воровать и рассказывать байки. Выпить люблю, поесть. А мне говорят – иди и спасай человечество. Я не пошел. Тогда меня погнали силой.
– Раз сказали, значит – придется спасать.
– Знать бы кого. И что делать.
– Как кого? Человечество. А что делать – узнаешь. Кто назначил, тот и подскажет.
– Я не сумею.
– Сумеешь. Просто надо поверить. И рискнуть.
Сухроб замолчал. А Мишка вдруг почувствовал, как он устал: шутка ли, столько всего случилось!
– А про Петра как, правда?
– Угу. Не врал ни капельки. Можно я подремлю тут?
И Мишка устроился прямо на полу, свернувшись клубочком. Котей пристроился рядом с ним.
Глава двадцать шестаяИ смех и грех
16 ноября 2033 года. Город – станция метро Выборгская – станция метро Ботаническая
– Знакомиться будем? Это – Макар, я – командир, Волков моя фамилия.
– Александр.
Протянутую Волковым руку Алекс проигнорировал. Также, еще в Мурино, они с Вексом договорились, что никаких Алексов и Гринов. Просто – Александр, Саша. А то мало ли что. Может статься, что Алекс Грин – личность известная не только в пределах Конфедерации.
– Кхм. Дружбы не будет, значит. А зря. Как, к маршброску готовы?
– Может, как другим путем двинем? Напрямик-то покороче.
Идея пройти дорогой, которую проложил для своей группы Родька, принадлежала Грину. Были у него на этот счет кое какие соображения, которые он Вексу пока не сказал. Саму дорогу Алекс не запомнил, да с такой-то картой проложить ее… Тьфу, а не вопрос!
– Ноги о битый кирпич ломать?
– Командир, мужики дело говорят. Если через дома, то мимо перекрестка можно. Что-то я очкую.
Волков задумался. Он и сам мыслил про другой маршрут, гребаный перекресток уже забрал одного из них, и где гарантия, что Иван Иваныч был последним? На это инфернальное чудовище, видать, ничего не действовало. Или действовало, да только не так, как на тварей из плоти и крови: все-таки, тронул-то он только одного из них. А мог бы и всех с собой в ад забрать.
– Ладно. Развалинами так развалинами.
Много времени проложить маршрут ему не потребовалось: на самом деле, Волков уже прикинул маршрут.
Алекс с удивлением заметил, что идут они как раз Родькиной дорогой. Тем лучше: месть, которую он задумал, была из разряда мелких, но очень пакостных.
– Командир, передохнуть бы. Хоть минут пять.
Волков посмотрел на солнце.
– Десять минут.
Макар тут же брякнулся на битый кирпич, Волков – тоже. Сам Алекс садиться не стал, уперся локтями на разрушенную стену, разгрузив ноги. Так было даже удобнее, чем сидеть. Векс, заранее предупрежденный Грином, тоже пристроился с ним рядом.
Долго ждать не пришлось.
– Бляха муха! Тут кто-то кусается! Черт, и больно как!
Макар вскочил, похлопал по заду, потом залез рукой в штаны, пытаясь вытащить неизвестного обидчика, но ничего не нашел.
– Волков! Посмотри, что там?
Но Волкову было не до этого: паук добрался и до его задницы.
– Ч-черт! Мужики, вы чего ржете? Помогайте!