В соседней операционной занимались его женой. Матвей слышал про тяжелую черепно-мозговую травму и знал, что шансы невелики. Он сочувствовал лежавшему на столе мужчине, но не позволял себе отвлекаться. Умение контролировать свои эмоции было не менее важно, чем владение инструментами.
– Все, – объявил он, выпрямляя затекшую спину и откладывая иглодержатель на столик.
– Отличная работа, коллеги. Мы поехали отдыхать, – сказала медсестра, готовясь перевозить пациента в палату.
Выйдя следом за остальными из операционной, Матвей избавился от маски, перчаток, одноразового халата и колпака и устало взъерошил волосы. Бывали моменты, когда он был недостаточно быстр, и тогда время не оставляло пациенту шанса, но эта операция закончилась в его пользу. Матвей вел в счете с момента окончания ординатуры и не собирался сдаваться.
Искра торжества внутри угасла, едва мысли вернулись к запланированным задачам. После короткой передышки ему предстояло навестить пациентов, которые недавно перенесли операции, и подготовить других к выписке. Перед обедом он будет ассистировать на плановой операции по удалению грыжи, а затем, если все сложится удачно, сможет прочитать Кохера, на которого у него не было сил раньше. Его список для чтения постоянно рос, а с ним и число пациентов, к работе с которыми его привлекали. После утренних консилиумов заведующий отделением, знавший Матвея еще первокурсником, иногда шутил, что скоро придется уступать ему свою должность. Матвей всерьез уверял, что отказался бы. Уже сейчас, если пациент не был при смерти, ему приходилось тратить кучу времени на заполнение документов, откладывая – по иронии – неотложную помощь, а при должности начальника их количество возросло бы до безумия. У него имелось много вариантов, как провести это время с большей пользой.
Позже, когда у него выдалась свободная минута, Матвей достал телефон и с облегчением увидел, что пропущенных вызовов не было. Он все еще боялся, что друзья Льва, которых он мог посвятить в свой план, попробуют связаться с ним и узнать, согласится ли он воровать для них. О присутствии Матвея на той роковой вечеринке никто из его коллег так и не узнал. Но если ему все же позвонят… если попробуют связаться другим образом… он ненавидел собственный разум, который все не мог успокоиться. На пути в реанимационное отделение вдруг закружилась голова, и Матвей сжал кулаки, заставляя себя сосредоточиться. Здесь не могло быть никаких «если», зато у него еще оставались пациенты.
Пострадавший в аварии мужчина и его жена лежали на соседних койках в реанимации, оба стабильны, но пока не приходили в сознание. Проверив показания аппаратов, он вышел за дверь и остановился, разглядывая неподвижные фигуры сквозь стекло. Через несколько часов сюда приедет их сын; он был в другом городе в командировке, но сообщил по телефону медсестре, что направляется на вокзал. Благодаря Матвею и его коллегам его семья сегодня осталась целой. Все трое получили шанс – не на новую жизнь, а на то, чтобы исправить ошибки в старой.
Матвей не мог не подумать, что его семье повезло меньше. У отца случился инсульт прямо на рабочем месте, а через два дня у матери остановилось сердце. В тот момент список уже никогда не ставших бы реальностью «если» грозил свести его с ума, особенно потому, что большинство из них упиралось в его беспомощность и рассеянность – и как доктора, и как сына. Ему стоило больших усилий остановиться и взять себя в руки, и если бы не поддержка коллег, то, пожалуй, он бы не смог вернуться к хирургии.
Качнув головой, Матвей быстро перевел взгляд на соседа супругов по палате. Он получил удар ножом в живот в пьяной драке, и его близких до сих пор не смогли найти.
– Несчастный одиночка, – пробормотал Матвей себе под нос.
– Ненадолго, – ответил ему тихий голос.
Матвей обернулся, и по его спине пробежали мурашки. На металлической скамейке у стены сидела уже знакомая ему зеленоглазая шатенка. И снова он был готов поклясться, что минуту назад ее здесь не было. Сегодня платье на ней было черное, подчеркивающее бледность лишенного макияжа лица, а глаза смотрели ему в лицо так внимательно, словно пытались прочитать мысли. Матвея кольнуло странное чувство – словно он должен был вспомнить нечто очень важное, но, как ни старался, не получалось.
Он сглотнул, решив пока не упоминать о трагедии.
– Вы, – он махнул рукой в сторону палаты, – к нему?
Девушка помедлила, прежде чем ответить:
– Еще рано. Я пришла к вам, Матвей Иванович.
Стандартные слова о правилах посещения для родственников замерли на языке. Прежде чем Матвей осознал это, он уже сидел рядом. Вдалеке слышались голоса медсестер, но эта девушка была единственным, что сейчас имело значение.
– Почему вы сказали, что еще рано?
Уголки ее губ приподнялись в улыбке, и Матвей едва сдержал дрожь. Это было похоже на предчувствие. Странные, чуть ли не сверхъестественные ощущения, терзавшие его весь день, неожиданно вспыхнули, а затем начали отступать.
– Время для меня такой же секрет, как и для вас, – доверительно сообщила ему девушка. – Оно непредсказуемо. Впрочем, к вам оно, как правило, благоволит.
– Спасибо, – осторожно ответил он.
– В девяти случаях из десяти в вашем распоряжении целые секунды, – продолжала она, словно рассуждая сама с собой. – Их достаточно, чтобы спасти чью-то жизнь. Еще у вас есть минуты, чтобы спастись самому, например, избежать пожара в ресторане и неприятного разговора о болеутоляющих. Часы, чтобы…
Его руки сжали края скамейки до боли. Заметив это, девушка умолкла. Она не отводила от него глаз, и Матвею показалось, что он не просто сделал шаг; он провалился куда-то в бездну, разверзшуюся прямо посреди коридора реанимационного отделения.
– Вы… – прошептал он, не зная, что сказать дальше, и невольно отстранился.
– У меня есть к вам дело.
– Какое дело? Вас послали его друзья? – спросил Матвей, ненавидя себя за растущую внутри панику.
Она приподняла бровь:
– Вопреки распространенному мнению, меня никто ни к кому не посылает. Люди всегда все делают сами. Друзья человека, о котором вы говорите, прямо сейчас заливают горе в самолете на пути в Швейцарию и снимают об этом видео. Они не станут докучать вам.
– Тогда о чем речь?
Он еще раз пристально посмотрел на девушку, пытаясь угадать, не понадобятся ли ей наркотики. В ее чертах скрывались твердый характер и сила. Обычно его это восхищало, но сейчас к восхищению примешивалась дикая, непонятная тревога – почти на уровне инстинкта. Казалось, что девушка могла быть способна на все, и он усилием воли остался сидеть на своем месте.
– Я хотела попросить вас сопровождать меня на одном крупном мероприятии. Сегодня вечером, – таинственно сказала она. – За вознаграждение, конечно.
Даже когда Матвей впервые в жизни столкнулся с коварным, незаметным на первый взгляд раком носоглотки, он не чувствовал себя настолько растерянным. Мысли в его голове сменяли одна другую, пока наконец не выстроились во вполне логичную, но пугающую последовательность.
– Вы ушли из ресторана до меня и исчезли так быстро. Откуда вам известно про «неприятный разговор»? – в приступе паники его голос дрогнул. – Вы с ним заодно? Кто-то другой хочет втянуть меня в эту темную историю?
– Для такого талантливого врача у вас мрачный взгляд на мир.
Матвей вскочил на ноги:
– Может, потому что вы ведете себя странно и говорите какими-то намеками.
– А мне показалось, вчера вам мои слова нравились, – парировала она, явно намекая на их обмен взглядами.
От неожиданности и смущения у Матвея перехватило дыхание, и он разозлился на себя за подобную реакцию. Мать учила его всегда относиться к женщинам с уважением, но сейчас он не смог сдержаться и грубо бросил:
– Разговор окончен, не болейте.
– Ваш отец считал, что случайности не случайны, – спокойно сказала ему в спину девушка. – Он случайно ехал по улице в тот дождливый день, когда ваша мать ловила такси. Они случайно встретились взглядами и влюбились. А теперь вы гадаете, ради чего случайность сохранила вам жизнь.
Матвей медленно повернул голову, чувствуя, как тело будто налилось свинцом. Она назвала точное число людей, которых он спас и потерял за все время работы, словно читала по бумаге, но смотрела ему прямо в глаза. Затем уверенно добавила несколько имен его давних пациентов, с указанием времени и причин смерти – без злорадства, насмешки или гнева. Матвей молча смотрел на нее и не чувствовал ничего. Казалось, даже сердце в его груди перестало биться.
– Вы посвятили всего себя спасению других. Но, сколько бы жизней вы ни отвоевали, – торжественно произнесла девушка, – вы всегда думаете только о тех двух, которых потеряли. Родителям не хватало времени на вас и друг на друга, а вы опоздали, когда случилось несчастье, и каждый день думаете, что ничего уже не исправить. Что ж, прошу. Оставайтесь здесь, смотрите на счастливые семьи и несчастных одиночек. Молитесь, чтобы время всегда покорялось вам, а кошмары никогда не снились..
Просто удивительно, смутно подумал Матвей, что в коридоре все еще было пусто.
– Я не понимаю, – тихо сказал он. – Об операциях вы могли где-то прочитать… пообщаться с коллегами… угадать количество людей… Вы что, журналистка? Сотрудник министерства? Но как тогда вы могли узнать мои мысли?!
Когда она не ответила, он добавил, сильно повысив голос:
– Кто вы такая? Откуда?
– Сядьте, – просто сказала девушка, ничуть не потревоженная его криками. Матвей повиновался и спросил еще раз, уже намного тише:
– Кто вы?
– Вы это знаете, – ответила она с улыбкой, в которой Матвей неожиданно увидел восхищение. Взгляд ее глаз стал более пронзительным. – Люди дали мне тысячи имен, и они вам уже известны. Вам бросают вызов каждый день, и вы выходите победителем куда чаще, чем проигрываете. У смерти мало достойных соперников, и я верю, что годы спустя ваши таланты и знания прославят вас на весь мир.