– Один из хозяев Бала решил, что я демон и умру, едва попробовав его чай, – сообщила Фаина, когда официант ушел. – Он упал в обморок, когда я попросила еще. Еще один потерял сознание, когда попытался выстрелить мне в грудь, а я смахнула с пиджака черную дырку от пули. А вообще, – она задумалась, – в последнее время стреляли в меня дважды.
Матвей ухмыльнулся, вспомнив, как пожелал ей не болеть в их первую встречу.
– А я сперва принял тебя за еще одну наглую тусовщицу. Впрочем, пытаться убить не стал бы.
Фаина бросила на него ироничный взгляд поверх чашки.
– Рада слышать.
Оказавшись большой поклонницей десертов, она с удовольствием ела пирожное и между глотками чая отвечала на вопросы о Барселоне и архитектуре. Чем больше Матвей слушал ее голос, чем больше смотрел на нее, такую расслабленную и живую – ее сердце теперь билось два или даже три раза в день, – тем четче он понимал, что хотел всего этого. После всего, что он узнал об их прошлом, он хотел создать с Фаиной прекрасное будущее, полное новых открытий, чтобы исправить случившуюся в прошлом трагедию. Неважно, какие между ними существовали различия. Прежде всего она была его Фаей. Когда он думал об этом, на душе было легко. И, расплатившись, он обнял ее за талию и прошептал на ухо:
– Я помню, что мы собирались немного прогуляться, но, если вдруг захочешь домой раньше, я не стану возражать.
– Почему?
Он ухмыльнулся:
– Каждый раз, когда ты надеваешь похожий костюм, я вспоминаю одну определенную ночь. Думаю, ты понимаешь, о чем я, душа моя. Это ведь и был твой замысел?
Фаина прикусила губу, отводя лукавый взгляд. Держась за руки, как самая обычная пара влюбленных, они направились к выходу.
Внезапно впереди начал нарастать шум – тонкие удивленные восклицания, звон разбившегося стекла, затем плач и наконец громкий взволнованный крик:
– Нужен врач!
Фаина выпустила руку Матвея за мгновение до того, как он ускорил шаг. Пробежав мимо барной стойки, он пробрался сквозь толпу плачущих детей и увидел откинувшегося на спинку сиденья пожилого мужчину. Он был бледен и тяжело дышал.
– Мы праздновали день рождения, – раздался детский голос, – и дедушке вдруг стало плохо.
– Я врач, – пояснил Матвей, поймав взгляд официантки, и склонился к мужчине. Тот с трудом открыл глаза и посмотрел на него. – Что с вами?
– Голова закружилась и слабость. Тяжело болит здесь. – Он коснулся рукой ребер с левой стороны, пытаясь сделать вдох. Матвей расстегнул ему верхние пуговицы рубашки, чтобы стало легче. – Я думаю, сердечный приступ. Такое у меня уже было. Нитроглицерин в сумке. Одну таблетку уже выпил, легче не стало.
– Он умрет! – закричал какой-то ребенок, и плач вокруг стал еще громче.
– Ну-ка тихо! – скомандовал Матвей и детям, и взрослым. – Без паники.
Он вспомнил, что кто-то говорил про день рождения, и оглянулся:
– Где ваша внучка?
Заплаканная девочка с длинными светлыми волосами и голубыми глазами подняла руку. Матвей ободряюще улыбнулся ей.
– Как тебя зовут?
– Роза, как бабушку.
– Найди мне дедушкину сумку, пожалуйста.
Девочка поспешила к опрокинутому стулу и вытащила из-под него потрепанную борсетку.
– Достань лекарство, зайчик, оно в кармане, – попросил мужчина. – Красно-белая коробочка, ты ее еще изрисовала сердечками.
Роза вытащила коробку, и Матвей помог положить одну таблетку ему под язык, попутно объясняя девочке, что он делает и зачем, чтобы успокоить ее.
– «Скорая» вот-вот будет, – озабоченно сообщил через стойку бармен.
– По московским-то пробкам? – мрачно заметил кто-то.
– Извините… дядя врач, – окликнула его другая девочка, – я видела по телевизору, как человека оживили, поднеся к груди оголенный провод. Это может помочь?
– Нет. Делать такое в целом очень опасно, – покачал головой Матвей.
Он нашел взглядом Фаину, стоявшую чуть в стороне рядом с другими гостями, чтобы не мешать, и улыбнулся ей. В ее глазах мелькнуло странное выражение, но в следующий момент она ответила тем же. По ее лицу он понял, что опасности для пожилого мужчины не было.
Она подошла к официантке, что-то тихо сказала ей, и под головой мужчины оказалась подушка. На памяти Матвея это был первый случай, когда она сама заговорила с другим человеком, если не брать в расчет их первую встречу в сгоревшем гастропабе, и он почувствовал прилив гордости.
Пострадавший представился Германом. Матвей сидел рядом с ним, и Роза тоже.
– Это ваша жена? – громко спросила она, заметив очередной взгляд, который Матвей бросил на Фаину. – Она очень красивая. Она тоже врач?
– Не врач, но очень много знает о медицине, – ответил Матвей, решив не исправлять предположение касательно ее статуса.
– Я тоже буду врачом. Можете показать, как вы делаете массаж сердца? Если вдруг дедушке понадобится.
– И мне.
– И мне!
Кто-то даже сунул ему в руки плюшевого мишку для демонстрации.
– Матвей Иванович! – раздался знакомый голос со стороны двери. Это была интерн, которая когда-то пыталась позвать его на свидание. – Что случилось?
– Добрый день, Алиса. Сердечный приступ. «Скорая» уже едет.
– Вам нужна помощь, – это был не вопрос, а утверждение. Оставив подруг занимать столик, Алиса занялась детьми. Раздала им салфетки, чтобы вытереть глаза, развеяла предположения касательно состояния дедушки их подруги и рассказала об их с Матвеем работе в институте. После этого друзья Германа и их дети стали смотреть на него с благоговением, а Роза попросила подробный список рекомендаций по уходу за дедушкой. Главным образом ее интересовало, можно ли было ему есть торт.
– Только немного, – сказал Матвей. – Следи, чтобы дедушка побольше отдыхал и не волновался. И ел больше здоровой пищи.
– Хорошо, – серьезно кивнула девочка. – Я передам это маме и папе. Они много работают, могут не заметить.
– Все будет в порядке, – сказала Алиса, присаживаясь рядом с ней на корточки. Ее глаза не отрывались от лица Матвея. – Матвей Иванович наш лучший врач.
– Мы все лучшие, – качнул головой Матвей. – Спасибо за помощь, Алиса.
Когда приехала «Скорая», Роза поехала вместе с дедушкой и его другом. Напоследок она крепко обняла Матвея за ноги – выше ей было не достать. Другие дети последовали ее примеру, а взрослые в кафе зааплодировали. Матвей смущенно улыбнулся, не слишком комфортно чувствуя себя в центре внимания, учитывая, что ему даже не пришлось делать массаж сердца. Впрочем, он постарался показать примеры движения на мишке, а некоторые дети записали это на видео.
– Матвей Иванович, – окликнула его Алиса, когда шумиха наконец улеглась, – вы, случайно, не хотите посидеть с нами? Я очень много рассказывала о вас друзьям.
– Большое спасибо, но не могу, – вежливо ответил Матвей. – Нам пора.
Знакомая теплая ладонь коснулась его, и улыбка на лице Алисы слегка увяла. Они с Фаиной обменялись невраждебными, но пристальными взглядами, и Матвей пожелал интерну хорошего вечера. Теперь вопрос с его статусом будет закрыт в отделении навсегда, а Алиса не станет тратить время на мысли об их возможных отношениях. Матвей оказался однолюбом.
– Тот момент, когда ты даже в выходной на работе, – в шутку сказал он Фаине, надевая пальто и качая головой.
Они решили пройтись до Лубянки, выбрав путь по Театральному проезду, мимо зданий Большого театра и ЦУМа, историю которых Фаина ранее рассказывала ему во всех подробностях. Сейчас, поглаживая его руку большим пальцем, она оглядывалась по сторонам и улыбалась, не говоря ни слова. Матвей был бы не прочь услышать из ее уст историю про какого-нибудь архитектора или просто необыкновенного человека, когда-то жившего в окружавших их исторических зданиях, но и не возражал против такой тишины, давая ей время видеть и чувствовать. Когда вдалеке послышалась игра скрипки, он удивился, так как считал, что все уличные музыканты собираются на Арбате, но это не остановило его от того, чтобы, обняв Фаину за талию, немного покружиться с ней на месте. Она засмеялась, и он тоже, пряча лицо в ее густых волосах. Это было лишь жалкое подобие их танца на Балу, но он не мог остановиться, чувствуя себя в эту минуту необыкновенно счастливым, будто все плохое, что было в этом мире, неожиданно исчезло.
– Я люблю тебя, Фая.
Она крепче сжала его талию.
– Я тебя тоже, Матвей.
На пересечении Пушечной улицы и Рождественки он потянул ее ко входу в особняк, первый этаж которого пестрел вывесками магазинов и кофеен. Среди них был и цветочный магазин.
– А у меня еще один сюрприз. С тех пор как я разобрался на балконе, там освободилось место для цветов. Ты вроде говорила, что знаешь, как укоренить розы из букета. Звучит интересно. Выберешь что-нибудь на свой вкус?
Вместо ответа Фаина выпустила его руку и притянула к себе за плечи. Она целовала его, прижимаясь всем телом, и отстранилась, только когда кто-то из прохожих присвистнул. Они продолжили путь с охапкой красных кустовых роз к магазину на Мясницкой улице, который тоже должен был очень понравиться Фаине.
– Чайный магазин Сергея Перлова, – с удовольствием произнесла она, стоя перед украшенным цветами окном витрины. Крыша у пестрого трехэтажного особняка, оформленного в китайском стиле, была черепичная, с поднятыми вверх уголками, и Матвей с интересом рассматривал башенку в виде пагоды – раньше он видел ее только на фото в интернете, когда составлял план свидания.
– Это был тысяча восемьсот девяносто пятый год. В Москве ожидали приезда сановника из Пекина на императорскую коронацию. Господин Перлов специально изменил внешний вид и обстановку магазина, чтобы соответствовать его вкусам. Таким образом он рассчитывал сделать сановника своим гостем и заодно заключить несколько деловых сделок. Только подумай, все было доставлено прямиком из Китая. Над входом было название торгового дома, – она протянула руку, показывая нужное место, – а внутри хозяин представил свою коллекцию китайского искусства. Он очень любил фарфор. В нем чай быстро нагревается и медленно остывает.