Нахимов, не унывая, шепчет мне на ухо так, чтобы все было слышно другим:
– Говорят, чем больше нос…
Хастах не дает другу договорить, смущенно перебивая:
– Мы поняли, что у тебя большой мозг. Нам хватает твоих эротических представлений в бане. Не надо озвучивать это при всех.
Амур усмехается, отдавая листовку Инессе. Девчонка вкладывает бумажку в свой дневник.
– Друг, зачем говорить, если можно показать?
Идэр выпячивает губы и хватает Нахимова под руку. Она рассказывает ему о прислужниках Богини Похоти: Страсти и Невинности, Любви, Ревности и Одержимости.
Нахимов лишь отпустил странную шутку, мол, все эротические пороки имеют женскую сущность и набожной Идэр не помешало бы поучиться. Авось, Амур бы и простил.
Идэр бьет Нахимова наотмашь, явно не оценив его юмора. Его шутки хоть кому-то кажутся смешными? Ну, кроме Инессы, именующей себя путешественницей между мирами.
Хвойный лес скрывает пасмурное небо за пушистыми кронами. Сегодня гораздо теплее, чем неделю назад, что странно, ведь наступил уже второй осенний месяц.
Катерина и Константин вернулись из мертвых, но уже ничего не будет как прежде. Даже когда наша семья жила неподалеку от Асквы, нам ни разу не удалось застать Новых Богов за сотворением чуда. После смерти и чудесного воскрешения их не выпускают за стены неприступной крепости в Святом Граде Дождя.
Амур и Инесса идут рядом, то и дело недовольно зыркая друг на друга. Она наотрез отказалась снимать его одежду, заводя шарманку всякий раз, как Разумовский пытался пригрозить переодеть ее.
– Почему такая большая разница? Пятнадцать тысяч и пять – нехилый разброс.
– От мертвого Катуня проку не больше, чем от коровьей лепешки, – удобрение, да корм червям. Он любит поболтать, потому нужен живьем.
Инесса хочет что-то сказать, но ее перебивает внезапно подошедшая Нева:
– Стивер?
Вздрагиваю. Девушка накинула платок, скрывая от возможных путников короткие белоснежные волосы.
– Добрый день, княжна, – учтиво мямлю я, поднимая выпавший из рук сложенный во множество раз лист бумаги. Он слегка испачкался о сырую траву.
Сохраню портрет Нахимова до лучших времен.
– Не против, если я присоединюсь к тебе?
Если бы мне когда-то сказали, что княжна возжелает моей компании, то я рассмеялся бы этому человеку в лицо. Или плюнул.
Сейчас главное – это показать ей, что я уверенный в себе человек. Парень. Мужчина. Сын военного хирурга и прелестной учительницы музыки. Сильный и утонченный, воспитанный не хуже дворянских мальчишек.
– Конечно. Это большая часть… Часть… Честь.
На обратной стороне убогого портрета Нахимова я нарисую себе открытку «Поздравляю, позорище».
Нева фыркает, прикрывая рот рукой. Смущенно отвожу взгляд.
– Давай без любезностей.
Киваю, продолжая следить за извилистой тропой впереди. Княжна идет так тихо, что мысль об убогости моей походки становится навязчивой.
Прыг-скок. Прыг-скок. Как кузнечик.
– Как ты? – Вопрос срывается с губ прежде, чем я успеваю его обдумать. Нева удостаивает меня долгим взглядом ореховых глаз, будто не верит услышанному.
– Спасибо за проявленный интерес, – наконец отвечает княжна Романова, приподнимая и придерживая юбки. – Я, кажется, никогда уже не буду в порядке.
Бросаю на нее осторожный взгляд. Такая юная и такая убитая горем.
Хотя кому, как не мне, знать о том, что боль и разочарование не интересуют ни возраст, ни положение в обществе. Они просто приходят и отрывают от тебя по куску, пока ничего не останется.
– Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
Светлые брови взмывают вверх, и княжна удивленно раскрывает рот. Я улыбаюсь ей, чувствуя, что хуже уже не сделаю.
Я и так уже все испортил.
– Я, конечно, не белобрысый красавчик, у меня нет чувства юмора или возможности говорить метафорами и наводить ужас одним своим именем, но я правда постараюсь помочь.
Княжна делает то, чего я никак не мог от нее ждать. Нева смеется. Звуки ее смеха настолько прекрасны, что стирают все. Меня больше не волнует то, каким меня видит Катунь, с которым я мечтаю подружиться, или Зверь, перед гениальностью которого я готов не просто снять шляпу, но и сожрать ее не жуя. Все, что мне нужно, – еще пара минут в компании прекрасной девушки, что никогда не обратила бы на меня внимания, если бы не западня, в которой мы все оказались.
Я смеюсь вместе с ней, позабыв о дикой походке и несуразном поведении. Обо всем. К нам присоединяется Инесса. Она хватает княжну под руку и недовольно бурчит под нос:
– В гробу я видела его присказки.
Нева замолкает, слушая жалобы странной девицы.
Магия закончилась. Момент упущен.
– Мнит себя черт знает кем. Как же он меня бесит.
Маленькая и изворотливая. Как змея. Да, как змея.
Я не успеваю и моргнуть, как воровка увела у меня из-под носа княжну. Девушки отстают, увлеченно переговариваясь между собой.
И вот я снова один.
Амур шагает в гордом одиночестве впереди.
Почему только я выгляжу жалко?
Догоняю его за пару шагов, раздосадованный тем, что нашу милую беседу так невоспитанно прервали.
Если я помирю Амура с Инессой, то никто не сможет отвлечь княжну Романову, и у нас появится время поболтать. Возможно, мне повезет, и я смогу показать ей, что ничуть не хуже Распутина. Может, я не такой крепкий и печальный, но я найду способ впечатлить девушку. Мне только нужно выиграть время.
– Думаю, тебе нужно дать Инессе шанс, – обращаюсь к Амуру. Зверь игнорирует меня, но я-то знаю, что он все слышит. И пусть я выгляжу глупо, но оно того стоит.
Княжна Романова не потеряла своей красоты. Белая, как снег, с глазами цвета дубовой коры, темнеющими на фарфоровом лице. Ее благородство восхищает.
– Инесса хорошая воровка.
– Любая ошибка имеет свою цену, – равнодушно хрипит Разумовский, ускоряя шаг. Ветки хрустят под подошвами его ботинок.
– Она резво бегает, – добавляю я в свое оправдание. Спотыкаюсь об узловатый еловый корень и едва не падаю. Амур хватает меня под локоть, помогая удержать равновесие. Он недовольно цокает, отмечая:
– Любой покойник движется расторопнее тебя. Немудрено, что девчонки успевают слинять еще до того, как ты откроешь рот или включишь голову.
Глава 3Очередной неудачник
Амур
Бродя по тесному залу и лавируя между другими участниками грядущей авантюры, собираюсь с мыслями.
Дом, что мы заняли, пустовал задолго до нашего прибытия. Все разваливается, и кругом витает надоедливый запах плесени. Зато он больше предыдущего раза в два. Мы находимся вверх по течению, западнее нашей предыдущей ночлежки. На рынке мы достали много свечей, но даже они не могут осветить и половины комнат. Высокие потолки, окутанные паутиной, зияют щелями с два, а то и три пальца. На тахте и полусгнивших креслах расположились Смертники. Парни меняются местами по часам, чтобы каждый мог поваляться на соломенном матрасе, принесенном из спальни. Хастах, как соловей на жердочке, уселся у окна, поглощенный чтением. Обложка книги совсем развалилась, а истлевшие страницы того и гляди рассыплются в его руках. Золотые буквы на обложке стерлись, но это не мешает прочесть название:
«Смерть и Пороки».
Это выглядит иронично. Так могла бы называться книга про нас. Но мы не герои и даже не злодеи. Никто не станет марать перо и бумагу ради нашей истории. Сейчас мы – беглецы с амбициями, без четкого плана и оружия.
Пора бы это исправить.
Нева распрямила свои длинные и жилистые ноги на тахте. Облаченная в синий бархат, она и здесь – маленькая царица среди свиней.
Инесса и Стивер закрылись в одной из спален, и только спустя пару часов мне удалось попасть к ним.
Не то чтобы меня волновало, чем они там заниматься. Вдвоем. Но лучше бы это было то, о чем я думал.
Инесса и Стивер отодвинули мебель к стенам и, скрючившись на полу, закупоривают воском бутылки. Насчитываю семь штук. Бледно-желтый воск застыл на пальцах девушки, потеками на бутылках, тут и там встречаются одинокие капли на полу.
Вот куда делась треть всех свечей.
– Ваша поганая горючка и растопленный жир, – поясняет Инесса, не отвлекаясь от процесса. – Спирт испаряется быстрее масла, но из-за того, что оно имеет другую плотность, настойка будет выдыхаться медленнее. Фитиль мы пропитали жиром и смолой.
– Она знает, как Алые Плащи делают горючие бутылки! Как те, что использовались при осаде Золотых Гор, – вмешивается Ландау, воодушевленно поливая воском торчащий из узкого горлышка кусок тряпки.
Мне тоже известно, как и что они делают, но осведомленность в подобных делах «путешественницы во времени» заставляет меня напрячься. Стоит держать ее при себе.
Покидаю парочку умников в спешке, пока гениальная идея не покинула меня.
Что может сблизить больше совместной вылазки в разведку?
– Амур, ты уже решил? – вырывает меня из размышлений голос Идэр.
Нахимов увлеченно беседует с Хастахом, вовсю демонстрируя неприличные жесты, явно обозначающие его достижения. Хастах раззявил рот, не пропуская мимо ушей ни слова.
– Инесса пойдет со мной, и это не обсуждается.
– Что? – вскрикивает Идэр, роняя колье с красными камнями. Оно идеально подойдет к ее серьгам. Шарю по карманам в поисках мятных конфет, но ничего не нахожу.
– Я могу, – вызывается Мален. Романова бросает недовольный взгляд ему в спину, но ничего не говорит. Кажется, их личная жизнь пожухла на корню.
Хорошо, если так, и мне не придется вырывать корень Малену.
Маленькая княжна с грустью косится на свое отражение в зеркале.
Странная боль растекается в груди. Нева напоминает мне Ивицу. Они примерно одного возраста. Я не застал казнь матери и сестры, но мое воображение живо обрисовало те раздирающие душу события.
– Я огласил решение, а не устроил торги. Она вскрывает замки, но этого мало. От нее должно быть больше пользы, чем вреда.