298.
Градоначальник Ф.Ф. Трепов лично составил «Положение об Охранной страже» и инструкцию для ее чинов. В разработанном к середине мая 1866 г. проекте инструкции с бюрократической дотошностью в тридцати параграфах регламентировался порядок несения охранной службы, правила поведения стражников при организации наружного наблюдения. В инструкции определялась даже форма примерных ответов на вопросы об императорской фамилии вплоть до «особо вежливого, но непреклонного отношения к дамам при их желании приблизиться к императору». В этом документе указывалось, что Охранная стража «пребывает постоянно там, где изволит присутствовать государь император или члены императорской фамилии». Так, «в садах, где августейшие особы изволят прогуливаться», стражники обязаны заблаговременно осматривать «аллеи и места, по которым обыкновенно прогулка бывает», и «обращать внимание на то, не скрывается ли кто-нибудь в клумбах, кустах или за деревьями и постройками». «При отсутствии публики» полагалось «держаться на значительном расстоянии, дабы не обращать на себя внимание», а в случае «появления публики» необходимо задержать лиц, которые, «пробираясь сквозь толпу, стараются приблизиться к высочайшим особам с подозрительными намерениями», а также «лиц, заметно переодетых в платье крестьянское или другое, несообразное с их наружностью и, очевидно, одетое с какой-нибудь предубедительной целью».
В мае 1866 г. всем сотрудникам Охранной стражи выдали пронумерованные удостоверения, в которых указывалось, что «предъявитель сего состоит при III Отделении». Сотрудники спецслужбы охраняли царя в статском платье, на которое выделялись специальные средства299, и лишь «в особых случаях» малая часть охраны могла быть «наряжена» в форменную одежду. В инструкции подчеркивалось, что стражники «должны держать себя так, чтобы на них не было обращено внимание общества». Они не должны никому сообщать о своих обязанностях, «когда им необходимо содействие наружной полиции, они предъявляют только свои особые билеты, которые отнюдь не передают никому под страхом самой строгой ответственности»300.
Проект инструкции был добротный, но П.А. Шувалов, как опытный царедворец, счел, что в ней «слишком много говориться об опасности для жизни государя, чего желательно избегнуть»301. В июне 1866 г. Ф.Ф. Трепов представил на рассмотрение
П.А. Шувалова второй вариант «Инструкции», который после доработки в III Отделении и был утвержден Шуваловым в октябре 1866 г.
Вновь созданная спецслужба должна была действовать в глубокой тайне, а ее сотрудники давали подписку «о неразглашении».302 В качестве главной задачи им предписывалось «зорко следить за собирающейся около Высочайших Особ публикою и стараться удалить всякого рода причины, могущие послужить поводом, к какого бы то ни было рода беспорядкам в присутствии Императорской фамилии, наипаче же всего охранять всюду драгоценнейшую жизнь Его Императорского Величества».
Принципиально важным был вопрос о непосредственном кураторе деятельности новой спецслужбы. Автором и проработчиком идеи ее организации был обер-полицмейстер Санкт-Петербурга Ф.Ф. Трепов. По его замыслу, Охранная стража должна была состоять «под главным ведением» III Отделения, но в «непосредственном распоряжении» Санкт-Петербургского обер-полицмейстера. То есть фактически Ф.Ф. Трепов создавал эту службу «под себя». Однако П.А. Шувалов не допустил, чтобы служба, главной задачей которой было обеспечение физической безопасности императора, находилась вне сферы его влияния. Поэтому он, дав Ф.Ф. Трепову разработать регламентирующие документы, полностью взял под свой контроль решение всех вопросов, связанных с организацией и деятельностью Охранной стражи, отстранив с июля 1866 г. Ф.Ф. Трепова от какого-либо участия в ее руководстве.
Охранная стража формировалась как спецслужба с особым неофициальным статусом, и ее не оформляли в законодательном порядке. Начальник Охранной стражи подчинялся непосредственно управляющему III Отделением. Поэтому о ее деятельности было мало известно даже ее «смежникам» из Дворцовой полицейской команды303. Тем не менее хотя III Отделение и пыталось сохранить в тайне образование новой спецслужбы, но слухи о ней моментально расползлись в высшем обществе. Уже в мае 1866 г. один из современников упоминал, что «при отъездах государя со станции Царскосельской железной дороги начали появляться какие-то лица, обращавшие своими манерами на себя внимание. Мне сказали, что это приставленные III Отделением канцелярии государя телохранители. Эти господа должны были быть никем не замечены, а их узнали на другой день по их назначении»304.
В период становления Охранной стражи неизбежно возникали кадровые проблемы, поскольку личный состав ее подбирался в спешке. В конце мая 1866 г. первый командир Стражи, Н.Е. Шляхтин попросил перевести его на другую должность. Вместо него начальником Охранной стражи назначили его заместителя, надворного советника Ф.Ф. Гаазе (с декабря 1866 г.). В июле 1866 г. из команды отчислили 4 человек «нижних чинов». Тогда же решено было откомандировать поручика Полякова как «несоответствующего своему назначению». Однако в связи с кадровыми проблемами Поляков оставался на своем посту до конца 1869 г. Видимо, отношения между тремя офицерами службы были не самыми простыми. Лишь после заявления начальника Охранной стражи Ф.Ф. Гаазе, что поручик Поляков, «оказывается, по своему поведению не совсем благонадежен», того немедленно откомандировали из спецслужбы. Вместо Полякова прислали жандармского штабс-капитана Агафонова. Он прослужил с 1869 по 1876 г., до своей кончины. После его смерти новым помощником начальника Охранной стражи назначили поручика Петербургского жандармского дивизиона Карла Коха.
Кадровые проблемы были связаны с тем, что назначения в престижную спецслужбу не обходились без протекции. Начальник Охранной стражи Ф.Ф. Гаазе мог многое себе позволить, поскольку был зятем крупного чиновника III Отделения. Он мог быть грубым с подчиненными офицерами, халатно относиться к своим обязанностям, пить во время службы, присваивать денежные средства подчиненных305. Но его родственные связи были столь влиятельны, что ему все сходило с рук. Только после покушения на Александра II 2 апреля 1879 г. Ф.Ф. Гаазе «высочайшим повелением» от 11 апреля был «уволен от службы, согласно прошению, по болезни». Новым начальником Охранной стражи назначили упомянутого выше Карла Коха.
Офицеры этого подразделения тоже не были ангелами. Майор Пруссак вел себя грубо по отношению к нижним чинам, стращая их ссылкой на каторгу, пил во время службы. Как следует из рапорта, 10 октября 1866 г., сопровождая высочайший поезд, он находился «в столь нетрезвом виде, что на царскосельской станции, как пришлось выходить из вагонов, никакие увещевания не могли привести к желаемому успеху и добудиться его и заставить выйти из вагона». Несмотря на столь вопиющие нарушения служебных обязанностей, майора Пруссака отчислили из Охранной команды только в апреле 1871 г., после очередного служебного расследования.
Столь конфликтные отношения в небольшом подразделении, конечно, не шли на пользу делу. Периодически происходили даже «возмущения» нижних чинов действиями своих офицеров. Так, осенью 1868 г. по приказанию Шефа жандармов П.А. Шувалова производилось негласное служебное расследование, выявившее множество проблем306, существовавших внутри Охранной стражи.
Все это приводило к тому, что, несмотря на столь важные задачи, возложенные на Охранную стражу, личный состав нижних чинов был постоянно в недокомплекте. Причина состояла не только в межличностных отношениях между офицерами и нижними чинами, поскольку все они были старыми служаками, видевшими на своем веку всякое. Прежде всего это связано с достаточно высокими требованиями, предъявлявшимися при наборе нижних чинов, и с тяжелыми условиями службы.
Кандидаты в Охранную стражу III Отделения должны были быть холостыми, православного вероисповедания, крепкого телосложения, хорошего здоровья, «благообразной наружности» и, безусловно, благонадежными.
Чинам Охранной стражи приходилось вести круглосуточное «наружное наблюдение» в местах пребывания императора для обеспечения его «безопасности и спокойствия». Постоянные посты Охранной стражи размещались не только у Зимнего дворца, но и у Аничкова дворца, где жил наследник. Служба была тяжелой, а материальное обеспечение – не самое щедрое. Стражники получали по 75 руб. в месяц, еще они получали наградные на Пасху от 15 до 75 руб. и на Рождество – до 100 руб. Во время поездок им могли перепасть наградные деньги и подарки. Стражников часто увольняли со службы по причине расстроенного здоровья. Ревматизм, туберкулез, нервные расстройства, хроническая простуда были обычным делом. Поэтому вплоть до 1881 г. Охранная стража почти никогда не укомплектовывалась полностью нижними чинами.
Если в конце мая 1866 г. Охранная стража была полностью укомплектована согласно штату, то уже в конце 1866 г. число агентов сократилось до двух человек, а нижних чинов – до 40 стражников. В январе 1870 г. – 37 человек, в январе 1879 г. – 20. Только после взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г. Охранную стражу полностью укомплектовали до 80 человек. Из них только 10 стражников служили с первых лет создания подразделения в 1866–1870 гг., 4 человека начали службу в 1870–1876 гг., 26 человек (65 %) зачислили в 1878–1880 гг. Из них «по вольному найму» служили 32 стражника. Костяк нижних чинов подразделения продолжали составлять отставные фельдфебели и унтер-офицеры (24 человека). Но в числе нижних чинов были и трое мещан, отставной поручик, отставной коллежский регистратор, дворянин, купеческий сын и крестьянин307.
К 1875 г. сменилось около 80 % всего личного состава Охранной стражи. Многих уволили по состоянию здоровья. Практически все уволенные не получали никакой пенсии за свою ответственную службу. Пенсия назначалась только в виде исключения. Такое положение не способствовало ответственному несению службы. Поэтому командование Охранной стражи пыталось изменить сложившуюся практику. В записке начальника Охран