Выше боярской думы в подобных чрезвычайных обстоятельствах могла стоять только великая земская дума; но это было учреждение временное, а не постоянное. Такое учреждение являлось необходимым следствием объединения всей Русской земли под главенством Москвы. Оно заменило собой и прежние съезды удельных князей с их дружинниками, и прежние местные городские веча. Теперь, когда все русские области (за исключением юго-западных) слились в одно Московское государство, с самодержавным царем, во главе, сама собой явилась правительственная потребность в собрании представителей от всех областей для того, чтобы государь мог совещаться с ними о важнейших государственных вопросах, от них узнавать желания и нужды земли и чрез них сообщаться с землей. После внешнего объединения Руси такие собрания выборных земских людей служили наилучшим средством укрепить ее внутреннее единство. И потому совершенно естественно, что они являются после того, как при Василии III было закончено собирание северо-восточной Руси, т. е. при его сыне Иване IV. Первый известный земский собор, или великая земская дума, был созван самим молодым царем в 1549 или 1550 году и открыт под его личным председательством при самой торжественной обстановке. Эта великая дума, по всем признакам, обсуждала по преимуществу состояние правосудия в Русском царстве и имела вообще важные последствия, каковы, кроме нового издания Судебника, например, последующие меры к водворению земского самоуправления.
Самый созыв земского собора и его совещания, очевидно, устроены были по образцу обычных на Руси церковных соборов, и тем более, что духовенство явилось едва ли не самой важнейшей частью в составе великой земской думы. Относительно думы 1550 года источники не дают нам подробных сведений о ее составе. Таковые сведения получаем мы по поводу второго известного нам земского собора, созванного тем же Иваном IV в 1566 году, по вопросу: продолжать ли с польско-литовским королем войну за Ливонию или заключить мир? На этом соборе участвовало около 370 лиц. Для обсуждения предложенного царем вопроса собрание разделено было на несколько групп: первую группу составило духовенство, т. е. епископы, архимандриты, игумны, старцы, всего 32 человека; вторую образовали бояре, окольничие, казначеи, печатник и несколько дьяков, всего 29 человек, очевидно составлявших боярскую думу, которая таким образом в полном своем составе входила в великую земскую думу; третья группа состояла из 97 дворян первой статьи, четвертая — из 99 дворян и детей боярских второй статьи; далее видим 33 дьяка и приказных людей, 75 человек гостей, московских купцов и смольнян: отдельные группы составили несколько торопецких и луцких помещиков, т. е. детей боярских. Из такого состава можно заключить, что собор 1566 года не был полным, обнимавшим все области. По-видимому, он был созван поспешно и преимущественно из людей, оказавшихся под рукой, в столице или поблизости ее; в том числе находились и немногие дети боярские, испомещенные на западных границах, как люди наиболее заинтересованные в происходившей войне. Созываемый самим государем земский собор, естественно, рядом с самодержавной властью мог иметь только значение совещательное и мог обсуждать только те вопросы, которые были ему предложены. А в данном случае согласно всеми группами поданное мнение за продолжение войны и добывание всей Ливонии, несмотря на разные неблагоприятные обстоятельства, заставляет думать, что члены собора далеко не были свободны в выражении своих мыслей и, запутанные наступившей эпохой опричнины, ограничились простым подтверждением государевых желаний, которые, конечно, не оставались им неизвестны. Важно, однако, то, что и такой тиран, как Иван IV, решась продолжать тяжелую разорительную войну, счел нелишним заручиться хотя бы только внешним одобрением неполно представленной Русской земли.
Но если к самодержавному царю земский собор мог иметь только подчиненное совещательное отношение, то во время безгосударное и особенно в вопросах об избрании нового царя он необходимо должен был приобрести решающее значение, как высшее правительственное собрание, представлявшее собой всю Русскую землю, все ее чины, все сословия. И такое значение вскоре действительно приобрела общая земская дума с прекращением династии Владимира Великого на Московском престоле. Некоторые известия заставляют предполагать, что уже тотчас по смерти Ивана IV в Москву созван был духовно-светский собор для того, чтобы своим присутствием при царском венчании укрепить на престоле его сына Федора, возбуждавшего сомнения по своему слабоумию со стороны многих знатных людей, которые с завистью смотрели на предстоявшее возвышение царского зятя Бориса Годунова. Первый земский собор, имевший своей прямой задачей избрание нового царя, был созван в феврале 1598 года. Но известно, что этот вопрос был уже заранее решен в Москве в пользу Годунова и выборные земские люди нужны были ему только для подтверждения и освящения выбора. Поэтому и самые выборы, руководимые преданным Годунову патриархом Иовом и закупленными чиновниками, на деле явились собственно подбором подходящих лиц: из 457 человек собора огромное большинство составили придворные служилые люди и дворяне московские вместе с духовенством; немногие собственно земские представители были набраны между московскими торговыми людьми, а от иных городов было призвано всего несколько человек. Вообще почти все помянутые соборы показывают, что выборы тогда производились вполне по усмотрению правительства и что в XVI веке еще не было выбрано более определенных и постоянных правил для земского представительства{77}.
XIIДоходы, войско и церковьв Московской Руси
Прямые подати и сборы. — Косвенные доходы. — Таможенные и другие пошлины. — Бережливость московских государей. — Военная служба. — Вооружение. — Посоха. — Стрельцы. — Наряд. — Походное деление на полки. — Родословные счеты воевод. — Продовольствие войска. — Выносливость и боевые качества. — Недостаток военного искусства. — Церковное управление. — Белое духовенство. — Умножение монастырей. — Известнейшая из новых обителей. — Иноческие уставы. — Добрая и оборотная сторона монашеского быта. — Просвещение лопарей. — Языческие обряды и верования на севере. — Русская религиозность. — Невежество, суеверия и грубость нравов, обличаемые Стоглавом. — Постановления о школах и другие меры Стоглава. — Иван IV как отражение татарщины.
Финансовые средства, или доходы, Московского государства слагались из податей и налогов, которые, как и везде, распадались на прямые и косвенные. Относительно прямых податей главным предметом обложения служила земля, а раскладка их производилась на основании писцовых книг, которые заключали в себе описание количества и качества земель, их населенности и урожайности. Эти описи известны нам уже с первой половины XV века; время от времени они повторялись и проверялись. Количество земельной подати определялось по числу сох; причем соха служила условной единицей измерения; так в поместных и вотчинных имениях для хорошей земли она определялась обыкновенно в 800 четвертей (400 десятин), для средней в 1000 и для худой в 1200; в монастырских, дворцовых, черных землях соха заключала в себе меньшее количество четвертей; например, хорошей земли 600, а худой 900, или хорошей 500, а худой 700. К посошной подати приспособлялись налоги подворный и промысловый. Так, в посадах и слободах к сохе приравнивалось известное количество дворов, например, лучших 40, средних 80 и молодчих 160; в слободах различались дворы крестьянские и бобыльские, первые были с землей, вторые без земли, так что в сохе считалось 320 крестьянских и 960 бобыльских. Точно так же в промышленных слободах к сохе приравнивались (как в предыдущем периоде) рыболовный ез (закол в реке), солеваренный црен и т. д. Но со времени Грозного в промышленных местах является раскладка «по животам и промыслам», уже независимо от сошной единицы. Собственно поголовная прямая подать в эту эпоху взималась с восточных инородцев, у которых каждый мужчина, способный заниматься промыслом, был обложен меховой или пушной данью. Эта инородческая дань известна под именем «ясака». К прямым податям относились и так наз. оброки. Они устанавливались взамен разных повинностей и сборов; между прочим, кормы наместничьи и волостельские, как известно, при Иване IV были заменены денежными оброками; монастыри за те их земли, которые были освобождены от податей и повинностей, обыкновенно платили небольшой оброк.
Кроме обычных прямых податей были еще постоянные сборы, учрежденные для известных потребностей и целей, каковы: «ямские деньги», собиравшиеся на подмогу общинам, обязанным ямской гоньбой, «полоняничные» — для выкупа пленных у татар, «стрелецкий хлеб» — на содержание стрельцов, частью переложенный потом на деньги, и т. д. Вообще рядом с денежными податями оброки, взимаемые сельскохозяйственными произведениями или натурой (особенно с дворцовых волостей) были тогда очень распространены; они шли на содержание царского двора и войска, излишки от них продавались; причем купцам запрещалось торговать теми же произведениями, пока не распроданы царские запасы. Один иностранец в конце XVI века, именно англичанин Флетчер, говорит, что царская казна от этих излишков выручала до 230 000 руб. ежегодно, но во время Ивана Грозного не более 60 000, так как он был менее расчетлив и бережлив, чем его предшественники. (По показанию другого современного иностранца, Маржерета, в Московском Дворцовом приказе всегда в наличности было от 120 000 до 150 000 руб.) Далее, годовой итог тягла и прямых податей, поступавших с областей в четыре приказа, именуемых Четверти, по показанию того же Флетчера, простирался до 400 000 руб. В этом числе на Псковскую область приходилось 18 000, на Новгородскую 35 000, Тверскую 8000, Рязанскую 30 000, Муромскую 12 000, Двинскую 8000, Казанскую 18 000, Устюжскую 30 000, Ростовскую 50 000, собственно Московскую 40 000, Сибирскую 20 000, Костромскую 12 000. Взимание и раскладка податей производились самими земскими общинами посредством выборных