И далее шейх продолжал в таком же духе. Почему он не поддерживает большевиков? – «Потому, что они (большевики. – Б. Г.) уничтожают наши обычаи, оскорбляют нашу религию и зеленое знамя Ислама. Я думал, что мы поэтому и объединимся. Но Ваши заботы – только о ваших богатствах. Я же считаю: каждый мусульманин должен думать о своих семьях и напрасно крови не проливать. Гоцинский и Алиханов поняли свою оплошность и стали обхаживать шейха. Он им был нужен. При всей своей бедности, он был ученым и храбрым человеком…»[25].
Шейх Балаханский под Левашами потерпел поражение, и после дела в Гергебиле ушел в Чечню, где во время встречи с Н. Гоцинским оба признали, что война ими проиграна.
Своим землякам ученый-теолог и воин приказал седлать лошадей и собираться домой. Об этом человеке ходили легенды. Многие уверяли, что у шейха светятся все 10 пальцев на руках и, что в ночное время он ими освещал в походах дорогу мюридам.
Миатли
25 ноября 1840 г. Шамиль из Салатавии, имея большие силы, прибыл в Миатли и сжег его, а затем с трех сторон обложил миатлинские укрепления, где находилась только одна рота Апшеронского полка. Три дня мюриды осаждали укрепление. Несколько попыток взять его штурмом не принесли удачу. Солдаты отвечали ружейным и орудийным огнем. В это время до Шамиля дошла весть о том, что из Темир-Хан-Шуры вышел генерал Клугенау, а с левого фланга Кавказской линии – генерал Ольшевский на помощь Миатлинскому укреплению. Имам решил не испытывать судьбу и отошел в Чиркей. Набег на Миатли и осада Миатлинского блокгауза – вот финал военных действий горцев в 1840 году. Что же представляло из себя Миатлинское укрепление. Оно состояло из двух деревянных башен, построенных по обоим берегам реки Сулак, для обеспечения паромной переправы. Вблизи от башни, что находилась на правом берегу, имелся небольшой земляной редут. Позади башен, на отдельной высоте, возвышался деревянный блокгауз, обнесенный каменной стеною с крышей из саманного кирпича. В блокгаузе находились 2 легких орудия.
За несколько дней до нападения горцев солдаты покинули башню, стоящую на левом берегу.
Блокгауз был построен неудачно. Дело в том, что над ним господствовали горы, откуда противник мог безнаказанно обстреливать гарнизон.
Кроме того, пересеченная местность давала возможность горцам скрытно подойти к башне. Они из ружей поражали солдат, бравших воду из реки.
Миатлинское укрепление обороняла 2-я гренадерская рота апшеронцев под командованием подпоручика Дьякова.
Однажды горцы снова окружили укрепление со всех сторон. Затем несколько раз бросались на штурм, но каждый раз откатывались назад с потерями. В 3 часа дня показался отряд полковника Козловского, который подготовился к атаке противника. Этим воспользовался Дьяков. Он сделал вылазку и опрокинул горцев, что были у башни, и заставил их отойти до самого аула Миатли.
Козлов понимал, что этот успех еще ничего не значит, он понимал, что в другой обстановке укрепление, пришедшее в ветхое состояние, натиск более сильного противника не выдержит. Полковник решил за лучшее вывести роту из блокгауза.
На Сулаке Шамиль имел три переправы: Ахатлинскую, Зубутлинскую и Миатлинскую. Однако после устройства у аула Миатли укрепления имам лишился возможности вредить царским войскам на всем пространстве по правую сторону Сулака.
Кроме того, по приказу генерала Врангеля прорубили просеку от Миатлинского укрепления до Дылыма, чем открывалась дорога к Буртунаю, что связывало по рукам действия Шамиля в этом районе. Рубили лес от Миатлов далее в сторону Инчхе, Гостала и до Дылыма. Для этой работы было выделено большое количество войск. Конечно, Шамиль не остался безучастным к этим действиям противника. Время от времени мюриды совершали вылазки, правда, не имея особого успеха. За 18 дней просека между Миатли и Дылымом оказалась завершенной.
Старое Миатли (на левом берегу).
К началу 1859 года и Миатли и бывшее Миатлинское укрепление остались далеко в стороне от военных действий, а со временем сооружение царских солдат напоминало о себе камнями фундамента то там то сям, оставив о себе память, как «Миатлинская переправа».
Миатлинская переправа
Первый биограф М. Ю. Лермонтова П. А. Висковатов указывает дни пребывания поэта у Миатлинской переправы – приблизительно от 17 до 22 или 23 июля…
Имеется еще более достоверный документ, составленный самим поэтом. М. Ю. Лермонтов очень любил рисовать. И в данном случае, живя в течение 5 или 6 дней на берегу Сулака, он обратился к своему любимейшему занятию, тем более что все складывалось хорошо. Если Пален делал рисунки карандашом, причем только портреты, то Лермонтов, не уступавший ему в искусстве рисования, отобразил самую будничную солдатскую жизнь – сцену переправы через Сулак – с помощью чернил.
Писатель Д. Трунов первый предположил, что на этом рисунке Лермонтов изобразил Миатлинскую переправу, где переходил через Сулак отряд Малафеева. Лермонтов настолько точно изобразил и берег реки, и место, где стоял блокгауз, и горы, являющиеся фоном, что нам не стоило большого труда сличить рисунок с натурой, чтобы точно определить место бывшей Миатлинской переправы. Таким образом, предположение Д. Трунова можно считать доказанным.
На отлогом берегу Сулака мы видим укрепление: двухэтажная прямоугольная башня с лестницей. У ее основания имеются лебедки для удержания стального каната, протянутого через руку. По нему скользит блок, тянущий за собой лодку с пассажирами. Разумеется, пассажиры – это люди военные. Но как ни покажется странным, в 1840 году, т. е. в разгар Кавказской войны, в такой глуши как Миатли, мы видим в лодке даму. Вероятно, это жена какого-нибудь высокого начальника. Легко догадаться, что укрепление стоит на правом берегу Сулака. По отношению к месту, откуда рисовал поэт, лодка оказывается левее каната. Значит, вода течет налево от наблюдателя. Коль скоро так, то рисующий находился на левом, а укрепление – на правом берегу.
Кроме прямоугольной башни, мы видим несколько землянок, около которых стоят четверо военнослужащих, скорее всего солдаты. У двух крайних имеются ружья. Правее башни – всадник в черкеске и с ружьем за плечами. Д. Трунов считает его «мирным горцем», но нужно заметить, что во время войны многие русские офицеры также носили черкеску.
Все изображенное находится почти у воды или в нескольких метрах от нее. У Лермонтова во многих местах проведены параллельные линии, очень напоминающие ступени, ведущие от берега наверх. Вероятно, так оно и было. Более или менее широкая дорога, выщербленная ногами не одного поколения солдат и офицеров, вьется к вершине холма, где находилось укрепление. По нашим предположениям, в нем дислоцировались не менее двух рот солдат, охранявших переправу.
Мы считаем, что данная переправа возникла гораздо раньше, чем переправа у Чирюрта. Когда отряд Малафеева направлялся в Дагестан, он повернул у Чирюрта и, пройдя по левому берегу Сулака, перешел на другой берег только у аула Миатли.
Переход через Сулак в 1840 году. Рисунок М.Ю. Лермонтова.
Место переправы видно из аулов Чирюрт и Миатли, хотя сюда от первого 6, а от второго 3 километра пути. Это место выбрано исключительно удачно. И не только потому, что аулы находились на виду у часовых укрепления, но и потому, что подступы к нему очень трудны.
Кроме вод Сулака, которые, конечно, были основательной преградой для горцев, укажем и то, что сам блокгауз находился на холме, склоны которого круто обрывались. Так что укрепление не только имело хороший обзор на горы Хадун-баш, Гочто-шоб, Тибар-шоб, Берцина-бахси, на Сигитминское поле, на Миатли, Чирюрт, а также на Сулак, но и было труднодоступно. Вероятно, за все время Кавказской войны его ни разу не только не взяли, но даже не блокировали.
Что собой представляют эти места сегодня? Холм, на котором возвышались постройки укрепления, называется Кутан-Янтили. После Кавказской войны некоторое время здесь еще стояли царские войска. Мы думаем, что они покинули блокгауз после строительства шоссе от Чирюрта до Порт-Петровска. Камни укрепления понемногу растаскали, а из их остатков пастухи построили помещения фермы. Лет 20 назад семь пастухов содержали здесь более 250 коров. Летом все они уходили, а охранять хозяйство оставался сторож-чиркеевец Абдурахман Магомедов. Между прочим, Магомедов подарил нам несколько пуль, найденных у подножия гор Берцина-бахси и Тибар-шоб. Пули из свинца, каждая весом не менее 70 граммов. Легко догадаться, что ими стреляли из укрепления по мюридам, когда те появлялись в поле зрения.
Дорогу, что вела от парома к вершине холма, можно увидеть и сейчас. Длина ее 203 шага. Наверху сохранилось немного камней, которые могли быть фундаментом укрепления. Другие же сооружения, например, башня, к которой прикрепляли канат, не сохранились.
Зато появился новый ландшафт. Рядом с холмом, немым свидетелем войны и пребывания здесь Лермонтова, «шагают» металлические опоры высоковольтной линии. Здесь, в тесном ущелье Сулака, закончилось строительство Миатлинской ГЭС.
Река Сулак имеет три каньона. Первый, притом самый глубокий в мире, располагается между горами Салатау и Ссанабазулмеэр на Гимринском хребте.
Второй каньон в районе некогда здесь расположенных аулов Чиркей и Зубутль, а третий – между хребтами Салатау и Хадумбашем.
Пробежав в узких коридорах более 40 километров, Сулак разрезает горный массив на две неравные части – на Большой Хадун-Баш и Малый Хадун-Баш и, разлившись более чем на 100 метров, неторопливо идет к Каспийскому морю. В том месте, где Сулак вырывается из теснины, много сотен лет назад возник аул Миатли.
Первоначально, как мне рассказывали, селение располагалось почти на вершине Малого Хадун-баша. Конечно, на такую высоту люди забирались, как говорится, не от хорошей жизни. Но господствующее положение над окружающей местностью давало то преимущество, что враг не мог застать жителей врасплох.