Местная легенда повествует следующее. Когда сюда прибыл Тамерлан, он поселился на Ханун-Баше и построил там крепость. Затем по его приказу от основания горы до Гельбаха (Чирюрт) на обоих берегах также было установлено нечто вроде укрепленных хуторов.
С высоты Хадун-Баша часовые постоянно наблюдали за окружающей местностью. Откуда бы ни появилась опасность, разжигались костры и рассылались горцы. И тогда, гласит легенда, к подошве горы из всех укреплений на Сулаке должны были на тысяче белых скакунов явиться люди под знамя Тамерлана. Место их сбора, подошву горы, так и стали называть «Тысяча белых скакунов» или в переводе «Мин-ак-атлар».
Когда прошло много времени и стало спокойно, там, где назначался сбор, возникли сакли. В мирное время здесь жили защитники крепости. По тревоге они укрывались на горе за стенами крепости. Люди добывали себе пропитание не только за счет войны, а все чаще стали выращивать различные сельскохозяйственные культуры, разводить сады и виноградники, ловить рыбу на Сулаке. А еще спустя какое-то время люди вовсе забросили укрепление и перебрались вниз. Рухнули и превратились в прах стены крепости. Только лишь в памяти людей она запомнилась как «крепость Тамерлана». Даже в период Кавказской войны горцы не восстанавливали ее – настолько она была стара и разрушена.
Итак, у подножья Малого Хадун-Баша на левом берегу Сулака возникло селение «Тысяча белых скакунов», т. е. «Мин-ак-атлар». Вероятно, сменилось еще не одно поколение, пока эти три слова не слились, образовав одно слово «Миатлы», которое, строго говоря, никак не переводится.
На вопрос, сколько Миатли лет, дают разные ответы. В частности, директор местной школы Насрулла Абакаров считал, что их селение – одно из древнейших в Дагестане. Если же оттолкнуться от того достоверного факта, что здесь в 1396 году был Тамерлан, то получится, что селение Миатли все 600 лет. Но крепость на горе Тамерлан не строил, а только захватил, значит, люди здесь поселились еще до прихода среднеазиатского завоевателя.
Больше того, имеется косвенное свидетельство о том, что люди в этих местах появились задолго до описанных событий. В местечке Амирханил-Цага (пастбище Амирхана) есть скалы, где имеются изображения тура и коз. Этих рисунков, всего три, но и этого достаточно, чтобы доказать пребывание здесь 2–4 тысячи лет тому назад древних охотников.
Близ аула в 50-е годы производились раскопки. Археологи сделали такое обобщение: «Миатлинское курганное поле является источником по истории поселения северо-восточного Кавказа во 2-м и начале 1-го тысячелетия до н. э.»[26].
В связи с перекрытием Сулака у Чирюрта строители предупреждали, что нижняя часть аула окажется под водой. Представители властей и инженерно-технический персонал будущей ГЭС несколько раз приезжали в Миатли, чтобы предупредить о необходимости переселения.
Государство отпускало каждой семье компенсацию в размере 4 и более тысяч рублей. При этом разрешалось разбирать дома и забирать с собой все, до последнего камня. К примеру, за здание школы, построенной на общественных началах колхозом, была получена денежная компенсация в размере 8600 рублей.
Но нашлось в ауле несколько горцев, которые отнеслись к словам инженеров скептически. Среди этих горцев были Даци Гасанов и Магомед Омаргазиев, возрастом за 60 лет. Они подшучивали над теми, кто поверил «сказкам», будто Сулак можно остановить. В большинстве же миатлинцы отнеслись к предупреждению серьезно и стали разбирать свои глинобитные сакли и рубить сады.
Вода поднималась три месяца. Сперва она затопила сады и шоссе длиною 12 километров на Бавтугай, горячие источники Иссису, мельницы.
Затем вода подобралась к аулу. Постепенно под воду уходили здания школы, правления колхоза и около 100 саклей. Только в самые последние дни Даци Гасанов, Магомед Омаргазиев и некоторые другие перестали упрямиться и начали поспешно разбирать свои дома, чтобы по возможности унести необходимое. Однако сады их были уничтожены рекою.
Одновременно с затоплением нижней части селения строился новый аул. Он появлялся тут же, за «спиной» старой части Миатли, выше ее метров на сто. Издавна этот участок назывался «Бачазул-Тала» или «Майдан телят». Здесь, на очень ровной площадке по определенному плану стали строить дома современного типа.
К июню 1964 г. в новой части селения насчитывалось уже 120 домов, расположенных на нескольких прямых улицах. Теперь, когда идут сюда, говорят «я иду в тала», «я иду на поляну». Если же говорят «я иду вниз», то подразумевается, что человек отправляется в старую часть селения. Новые дома украшают резные деревянные ворота, покрашенные чаще всего в голубой цвет, широкие окна расположены на уровне головы рослого человека, небольшая лестница в глубине двора ведет на широкие застекленные веранды. Чаще всего дома имеют три комнаты, а, кроме того, деревянная лестница ведет на мансарду – своеобразный 2-й этаж, где хорошо отдыхать в летнее время, и откуда видны аул и здание Чирюртовской ГЭС. Лучшие дома в селении Миатли построены аварцем Идрисом, проживающим в Махачкале.
Единственный вид транспорта в Миатлах – арба – исчез с горизонта. Легковые и грузовые машины на улицах аула – явление рядовое. Радио, телевидение, компьютеры – все это имеется у большинства жителей аула. Сотни людей получили высшее и среднее образование, учатся в вузах. Как и повсеместно, здесь рыночные отношения приобрели свои права.
Глядя на девушек и юношей, говорящих на русском языке, танцующих самые модные танцы, я вспоминал историю вековой давности, когда толстовский Жилин и Костылин сидели в миатлинской яме, ожидая своей участи. Все это ушло в небытие и настолько, что нынешние юные миатлинцы и не подозревали о том, что герои «Кавказского пленника» имели прямое отношение к их селу.
Из всего старого сохранились развалины мечети на самом берегу Сулака! Печальный свидетель многих событий
А рядом без умолку работает Миатлинская ГЭС мощностью 220 тыс. кВт/час, самая яркая примета сегодняшнего дня.
Евгеньевское укрепление
Большой и богатый Чиркей занимал особое положение между плоскостью – Нагорным Дагестаном и Чечней. Он оказывал немалое влияние на соседей своими алимами, преданностью Шамилю и непокорностью в отношении царского правительства.
Для усмирения Чиркея царское командование считало необходимым создать рядом с аулом мощное укрепление. До 1841 г., как говорят, руки не доходили. В том году для этих целей выделены были два батальона, которые, захватив Чиркей, приступили к строительству. Каждый день на работу выходило до 1200 человек. Интересная деталь: наниматься на строительство приходили и некоторые жители Чиркея и Зубутли. К концу сентября возводить укрепление кончили и назвали его «Евгеньевским», по имени командира корпуса генерала Головина.
Две двухэтажные башни, поднятые на невысоких холмах, оберегали подходы к реке. От них к мосту наклонно спускались крытые галереи. Толщина их стен была недоступна для шамилевских пушек. При возникновении опасности мост запирался массивными металлическими воротами. Первые этажи башен населяли солдаты, на вторых жили офицеры. В самой верхней части были установлены пушки.
Стратегическое положение Евгеньевского укрепления требовало особого внимания. Поэтому было предписано иметь полный по штату гарнизон и оборонять мост до последней крайности. Командиру укрепления надлежало подобрать опытных и смелых офицеров, которые понимали бы значение и важность службы в данном районе, а при необходимости личной храбростью могли бы воодушевить нижних чинов. Генерал Бебутов разрешил из резервов брать необходимое количество артиллерийского заряда, ружейные патроны и все, что нужно для длительной обороны. Было приказано иметь еще веревки и бадьи для подъема из Сулака свежей воды, иметь постоянное освещение в ночное время, а где нужно, особенно в галереях, – и в дневное время.
Для защиты дальних подходов к укреплению на возвышенностях, в том числе на горе Хадум-баш и у села Зубутль, воздвигали форты, в которых постоянно несли службу 70–100 солдат. При первой же опасности с них раздавались выстрелы, взлетали ракеты. Тогда били тревогу и в Евгеньевском укреплении, и солдаты быстро, форсированным маршем выступали навстречу противнику.
Старый Чиркей
Исполнив задачу, батальоны Апшеронского полка возвращались в Темир-Хан-Шуру. И с того времени в воинской части, дислоцированной в укреплении, наступили горячие дни.
Для того чтобы подтвердить сказанное, можно привести сколько угодно примеров.
Чиркейцы напали на команду, возвращавшуюся в Евгеньевское. Это заметили из укрепления. На выручку «коссарям» бросились товарищи и спасли бедолаг. Произошло это в ноябре, а 18 декабря 1842 г. воинский начальник Евгеньевского укрепления полковник Блажиевский доносил генералу Гурко о переходе через Сулак 3 тысяч горцев, откуда они двинулись в Чиркей. 22 декабря из Темир-Хан-Шуры в Евгеньевское были снаряжены две роты апшеронцев, 25 казаков и 2 орудия. Вечером того же дня, сдав орудия Блажиевскому, роты стали в темноте возвращаться обратно. В одной балке они были обстреляны мюридами. Завязался бой. Горцы отступили, но недалеко. Ясно было, что они снова потревожат апшеронцев. Подпоручик Дьяконов, штабс-капитан Донбровский приказали держать направление в Евгеньевское. Мюриды несколько раз бросались в шашки. Как только начальник Евгеньевской услышал стрельбу, выслал подкрепление в количестве 300 человек при одной пушке под командованием майора Смолина. И все равно горцы преследовали солдат до самых стен укрепления. Апшеронцы понесли значительный урон: 5 человек были убиты, а 40 ранены.
Летом 1844 года у перевала Кырк для связи с Евгеньевским укреплением построили редут на 20 человек пехоты и на 2 орудия. В следующем году в Евгеньевском производили ремонтные работы. В январе 1846 года воинский начальник укрепления подполковник Бучкиев доносил начальству, что горцы ремонтируют Зубутлинский спуск и, что они на том месте устраивают переправу через Сулак. Командующий войсками в Северном Дагестане приказал Бучкиеву с отрядом из 5 рот отправиться на гору Хадум-Баш и вновь разрушить спуск к Зубутли. Когда отряд подошел к переправе, то несколько сот горцев открыли по нему ружейный огонь. Но меткие выстрелы команды охотников заставили мюридов отступить. Под прикрытием огня спуск был взорван, а переправа через реку уничтожена. Бучкиев, имея только двух раненых, вернулся в Евгеньевское укрепление.