Связывали аулы лишь узенькие, едва заметные тропы, бесконечным зигзагом вьющиеся над обрывами и пропастями.
Вот примеры. Чтобы из долины увидеть остатки небольшого аула Гамсутль Гунибского района, надо запрокинуть голову и придержать головной убор. Словно ласточкины гнезда, плывут в облаках серые сакли, прилепившиеся к скале, такой же серой, как и дома. Впервые дорогу в Гамсутль проложили лишь в 1949 году. А ведь аулу более 1200 лет.
В Европе нет населенного пункта, расположенного выше лезгинского селения Куруш. Пожалуй, лишь горные орлы и туры живут выше курушцев. Альтиметр в этом ауле показывает 2500 метров над уровнем моря.
Что же заставило людей селиться рядом с орлиными гнездами? Конечно, не поиски экзотики или свежего воздуха. Длительная, жестокая борьба за существование – вот основная причина, побудившая горцев строить свои жилища на недоступных вершинах, в расщелинах скал.
Разъединенные, разобщенные горские племена, опасаясь многочисленных врагов, искали спасения у природы. Это и привело их на скалы. Со временем, стремясь все более надежно обезопасить себя от вторжения неприятелей и набегов соседей, горцы превращали свои поселения в настоящие крепости, которые могли противостоять значительным силам противника, служить надежным убежищем для населения.
Тактико-стратегическое значение аулов Нагорного Дагестана отлично понимал и с талантом большого военачальника использовал Шамиль. Царские войска с трудом взяли родной аул имама – Гимры. Шамиль давал сражения в Эрпелях, Каранае, Ишкартах, Оглах, Араканах, Гергебиле, Чохе, Ашильте, Агачкале…
С ходу взять эти аулы было невозможно. Поэтому царское командование решило, в конце концов, двигаться вдоль гор шаг за шагом, вырубая леса, прокладывая дороги, сооружая форпосты, крепости.
Так возникли Внезапная, Бурная, Низовое, Темир-Хан-Шура и другие укрепленные пункты.
Шамиль видел, насколько опасно все это для горцев. Но в то же время он хорошо понимал, что дагестанцы не могут строить оборону, с помощью специальных долговременных сооружений. Против хорошо обученных царских регулярных частей, располагающих орудиями, вряд ли могли противостоять «крепости», построенные из глины и камня.
Скорее всего, такие сооружения стали бы ловушкой для обороняющихся. Царские войска, прошедшие в 1812–1813 гг. всю Европу, хорошо знали, как выкуривать противника из укреплений.
Однако там, где этого требовала обстановка, или выгодное соотношение сил, Шамиль считал необходимым возводить крепости, умело используя особенности дагестанской природы. И эта глубокая тактика еще раз свидетельствовала о выдающихся военных способностях вождя горцев.
Уллу – кала
… Если бы лет 150 назад мы имели возможность бросить взгляд с птичьего полета на Нагорный Дагестан, то в районе аулов Гергебиль и Кикуни увидели бы следующее.
К северу от этих населенных пунктов высится гора Зуберха, поднявшаяся над уровнем моря на 2230 метров, южнее – Кулимеэр 2260 метров. С горы Зуберхи берет начало речка Аймакинка. Там, где она вливается в Кара-Койсу, стоит аварское село Гергебиль. Отсюда одна дорога вела в горы, а другая к царскому укреплению в Хаджал-Махи. Если же идти на северо-запад, на берегу Кара-Койсу в трех километрах от селения Кикуни можно было увидеть белую шестигранную сторожевую башню с двумя ярусами амбразур для круговой стрельбы.
Над пропастью к башне шла узкая дорога. За башней через реку протянут был висячий мост, который при необходимости можно было быстро сбросить в Кара-Койсу. Сойдя с прыгающего под ногами шаткого моста, вы оказались бы у крепостных ворот Уллу-Кала.
Крепость окружали мощные валы из земли и камня. Стены имели в высоту пять аршин, четверо въездных ворот, шириною и высотою в двух с седоками лошадей, вход в укрепление охранялся. С крепости дулами на восток смотрели 10 медных пушек. В специальных подземельях хранились порох, снаряды, пища, лечились раненые.
Тысячным гарнизоном Уллу-Калы командовал наиб Абакар-Хаджи. Это был преданный Шамилю и очень храбрый человек, известный во время Кавказской войны, но впоследствии забытый.
Место для крепости выбрано очень удачно. Уллу-Кала стояла между двух дорог – на плоскость и в горы. Рядом, как бы охраняя подступы к ней, бурлила река Кара-Койсу. Недалеко от крепости был расположен, как мы упоминали, аул Кикуни, всецело поддерживающий Шамиля. Кстати, из этого аварского села гарнизон получал продукты, одежду, боеприпасы, пополнялся людьми.
Для того чтобы читатель имел представление об условиях жизни защитников Уллу-Калы, отметим, что в летний период их одолевала жара. Окрестные скалы, нагретые солнечными лучами, не остывали за короткие ночи. Без обуви нельзя ступить и шагу. Не только оттого, что земля, словно печь, могла припечь тебя, но из-за изобилия всякой твари. Интересны ответы Шамиля, данные им в Калуге доктору.
«– Нет ли в речке змей? – заметил я. – Как не быть; но таких, какие есть в Дагестане, здесь нет, – отвечал Шамиль.
– Какие же это змеи в Дагестане? – Есть змеи длинные, тонкие, которые, зацепившись за деревья, окручивают ногу буйвола и притягивают его к себе, чтобы потом задушить!
– Ну, уж, извините, имам, таких змей не только в Дагестане, но во всем Кавказе нет, – сказал я улыбаясь.
– Нет, есть, я это знаю! – настаивал Шамиль. – В каком же месте? – Есть в Уллу-Кала, есть в Могохе…»[46]. Уллу-Кала контролировала дороги, став как раз на границе между землями, признающими имама, и теми, что были подчинены царским войскам. Эта крепость и ее защитники сыграли немалую роль в Кавказской войне. Вот почему хочется вспомнить несколько эпизодов из ее истории.
В последний день 1851 года из крепости вышла небольшая конная партия одного из наибов Шамиля – Бук-Магомеда. По заданию имама он через русские кордоны отправился на юг, чтобы поднять восстание среди кайтагцев и табасаранцев. Операция Бук-Магомеда была настолько тайной, что командующий русскими войсками в среднем Дагестане полковник Лазарев узнал обо всем этом через лазутчиков только на третий день, 2 января 1852 года.
Для отвлекающего удара в направлении Нижнего Дженгутая, где находилась резиденция Лазарева, вышли со своими людьми наибы. Ибрагим Араканский, Гусейн Гергебильский и Альбури из Хунзаха. Они должны были привлечь внимание царских войск и дать возможность Бук-Магомеду благополучно выполнить свою миссию.
Горцы шли через «Араканские ворота», долину Ширширек и аркасскую гору Акаймеэр.
3 января 1852 года горцы атаковали сторожевую башню, стоявшую на Кизыл-Ярском перевале.
Гарнизон башни почти полностью перебили. Погиб и его командир, пристав Магомет-Кадий Оглинский. Узнав о нападении, навстречу мюридам с большими силами из Дженгутая выехал сам Лазарев. Горцы отступили, и сражение не состоялось.
Правда, и операция Бук-Магомеда оказалась не совсем удачной. Его отряд, возвращающийся из южного Дагестана, был разбит, а сам Бук-Магомед попал в плен.
В том же 1852 году, когда в горах выпал снег, полковник Лазарев, как он сам выражался, «решил дать предметный урок» горцам – жителям Кикуни и гарнизону Уллу-Кала.
Батальон солдат незаметно подошел и стал у Гергебильского спуска, откуда хорошо просматривалась дорога к крепости. Когда рассвело, 11 всадников 1-го Дагестанского полка под начальством Гайдар-Бека, переодетые мюридами, направились в сторону аула Кикуни. Впереди себя они гнали несколько ишаков и трех женщин. «Женщинами» оказались переодетые всадники Дагестанского полка. С высот по ним «стреляли» холостыми зарядами, и «мюриды» отчаянно «отстреливались». Группа, тем временем, спускалась все ниже и ниже. На крики и стрельбу, конечно, обратили внимание в Уллу-Кала.
Взятие штурмом селения Гимры 17-го октября 1832 года. Фоторепродукция К. Месхиева (Тифлис) с картины Рубо.
Ничего не подозревая, уллукалинцы и кикунинцы бросились навстречу «преследуемым». Этого-то и ждал Гайдар-Бек. Когда горцы очутились рядом, его всадники кинулись в шашки. Это было настолько неожиданно, что мюриды растерялись и бросились назад. В это время дали залп из ружей солдаты из своей засады. Двое горцев упали. Около них почему-то остановился один из мюридов. Он не убежал даже тогда, когда солдаты подошли на расстояние пистолетного выстрела. На предложение сдаться горец ответил: «Подойдите и возьмите». Когда же солдаты приблизились, мюрид вдруг вскинул ружье и убил одного из них. Началась рукопашная схватка. Горец ранил еще одного солдата и был убит. Впоследствии выяснилось, что двое убитых горцев, около которых он принял смерть, были его сыновьями.
Под защитой Уллу-Кала кикунинцы имели возможность пасти свой скот. Когда началась весна нового 1853 года, царское командование решило устроить засаду и отобрать стада, чтобы поставить горцев в безвыходное положение. Операция была назначена на начало апреля. Четыре сотни Дагестанского полка скрытно спустились в Гергебиль, лежавший тогда в развалинах. Здесь ими была устроена засада, чтобы утром, когда кикунинцы погонят скот на пастбище, отбить его. Однако застать врасплох горцев не удалось. Нападавшие сумели отогнать только головную часть стада.
Гарнизон крепости поднялся по тревоге и вступил в бой. На подкрепление сотням с гор спустился Лазарев с войсками, но тут же, потеряв семь человек убитыми и много раненых, вынужден был уйти восвояси.
В отместку за нападение, в свою очередь, Абакар-Хаджи совершил несколько смелых рейдов в районы, занятые противником. Нередко рейды сопровождались жестокими схватками, в которых обе стороны несли потери.
22 августа 1854 года, например, команда охотников из 40 человек нижних чинов и прапорщика Ставрова из 2-го батальона Апшеронского полка вела наблюдение с Кикунинских высот за дорогой к Хаджалмахинскому царскому укреплению. Солдаты заметили конный отряд горцев в 60 человек. Мюриды поднимались на Кикунинские высоты. Подпустив их поближе, солдаты сделали два залпа. Горцы отступили. На помощь апшеронцам подошла сотня Дагестанского полка, вторая гренадерская рота и акушинская милиция. При спуске с гергебильских высот положение отступающих на какое-то время улучшилось: они оставили засаду и обстреляли преследовавших.