вои сани не садись», и поэтому она шла в обеих столицах. Вообще Николай был большим любителем сцены, поэтому приказал выстроить театр и давать спектакли в Красном Селе, где находились военные лагеря и проходили маневры, чтобы сочетать приятное с полезным. Он даже распорядился выстроить для артистов дачи, чтобы они всегда были под боком. Когда он после лагерей перебирался в Царское Село, где находился до ноября, актеры переезжали туда же и два раза в неделю играли для царской семьи и придворных. К актерам он относился более чем доброжелательно, делал им дорогие подарки, угощал обедами. Актеры первого разряда получали по выслуге 10 лет звание почетного гражданина.
Он был хорошо осведомлен обо всех событиях театральной жизни, помнил имена практически всех актеров и очень любил с ними общаться. Сохранилось много анекдотов, с этим связанных. Каратыгин – крупный и высокий мужчина, и Николай ему как-то заметил, что тот выше его. Тот ответил: «Длиннее, ваше величество». Как-то раз Николай зашел за кулисы вместе со своим братом Михаилом, который в присутствии Каратыгина шутил и острословил. Царь сказал по этому поводу актеру, что брат отнимает у него хлеб. Тот ответил: «У меня останется соль, ваше величество». Актер Максимов однажды спросил у царя, дозволительно ли исполнителю играть на сцене в настоящем офицерском мундире? И вот что ответил самодержец: «Если ты играешь честного офицера, то, конечно, можно. Представляя же человека порочного, ты порочишь и мундир, и тогда этого нельзя!» Вот так. Честь мундира – превыше всего.
Царствование Николая ознаменовалось открытием в Петербурге еще одного театра – Александринского. Открытый в 1832 году, он стал обителью русской драмы. Здесь царили простые нравы, и можно было наблюдать такую, например, картину: в ложе сидит купец с семьей в халате и распивает чай во время представления. Эмоции выражались очень бурно, а если кто-либо нравился из артистов, на сцену летели кошельки с деньгами.
Особо следует отметить, что рождение русской оперы также пришлось на николаевскую эпоху. «Жизнь за царя» Михаила Глинки впервые прозвучала в Санкт-Петербурге в 1836 году, а затем в 1844 «Руслан и Людмила».
Известно, что Николай отменил ссылку Пушкина, сделал поэта камер-юнкером и стал его личным цензором. Не из любви, понятное дело, к поэзии. В этом деле царь, как и сам признавался, мало понимал. Жена Пушкина, Наталья Николаевна, была красавицей, и самодержавный сластолюбец положил, как говорится, на нее глаз. Заметив повышенное внимание Николая к своей супруге, Александр Сергеевич сделал ей внушение, чтобы она с царем не кокетничала. Она вроде как и послушалась, потому что хорошо знала Сашу, способного из ревности и царя вызвать на дуэль. Надо сказать, что Николай был в полном смысле светским человеком и офицером, поэтому в отношениях с дамами принуждения, а тем паче насилия, не допускал. Поэтому он не стал преследовать жену поэта домогательствами, хотя у этой истории есть разные версии. Но у нас тема несколько иная.
Но уж коль скоро мы упомянули великого Пушкина, заглянем и к нему на кухню. В семействе Ганнибалов со времен Петра Абрамовича, сына арапа Петра Великого, многие кушанья готовились по рецептам, взятым из «Сельской энциклопедии» или еще какого-то подобного издания. В романе «Евгений Онегин» упоминается книга Василия Левшина, в ней приведены советы по ведению домашнего хозяйства, в том числе кулинарные рецепты. Но каждый помещик имел свои вкусы и пристрастия, поэтому и кухня в каждом барском доме соответствовала вкусам хозяина, который порой, как это делал двоюродный дед поэта, сам составлял родовые поваренные книги.
Когда Пушкин жил в Михайловском, еду ему готовила Арина Родионовна. Поварихой она была замечательной. К этому надо добавить, что дефицита в продуктах в тогдашних русских усадьбах не возникало. На Псковщине в то время хватало и скота, и птицы, и рыбы, не говоря о грибах, овощах, ягодах, яблоках разных сортов, меде и так далее. Пушкина, по воспоминаниям родных и друзей, нельзя назвать тонким гастрономом, хотя поесть он любил, и к некоторым продуктам и блюдам у него имелось особенное пристрастие. П. А. Вяземский вспоминал, как Пушкин в Торжке съел «почти духом» сразу 20 персиков, да и «моченым яблокам доставалось от него нередко». Упоминается также, что любимым вареньем его было крыжовенное, оно готовилось тогда по весьма сложной рецептуре. С удовольствием ел он также и простую печеную картошку, гречневую кашу и тому подобное.
В его стихах упоминаются, кстати, и уже известные нам пожарские котлеты («На досуге отобедай у Пожарского в Торжке, жареных котлет отведай…»).
Из воспоминаний современников мы можем заключить, что вкусы его были довольно разнообразны. Это и клюквенный кисель, и блины, и ботвинья, и бифштекс, и варенец, и многое другое.
Эпоха Николая Палкина, известная постоянными войнами, ужасами крепостничества, жесткой цензурой и так далее, тем не менее стала и подлинным расцветом русской культуры. Не говоря о театре, к которому император, как мы уже говорили, испытывал влечение, литература также дала нам такие имена, как Гоголь, Лермонтов, Жуковский, Достоевский. Творили в то время и такие знаменитые художники, как Брюллов, Тропинин, Кипренский, Иванов, архитекторы Монферран и Тон, композиторы Глинка, Даргомыжский и многие другие деятели культуры.
Николай I скончался от пневмонии в 1855 году, после того как простудился во время смотра войск. Но есть и другая версия его смерти. Будто бы царь не мог пережить позорного поражения в Крымской войне и поэтому попросил своего лейб-медика Мандта дать ему яду. Едва ли реальная мысль о суициде могла посетить железного императора. Так что, скорей всего, это выдумка.
Глава 7. О страсти к охоте Александра II, пышных балах и образе жизни его родственников
В феврале 1855 года русский престол перешел законному наследнику, старшему сыну почившего императора Александру Николаевичу. Ему досталось тяжелое наследие. Прежде всего пришлось расхлебывать последствия проигранной Крымской войны и решать наболевший крестьянский вопрос. Этот самодержец остался в истории с дополнительным титулом – Освободитель. В 1861 году вышел высочайший Манифест об отмене крепостного права. Но это оказалось для большинства крестьян, как они выражались, «ненастоящей» свободой. Действительно, не только зависимость от помещика, но и необходимость работать на него на барщине или оброке сводили практически на нет продекларированное освобождение. Впрочем, об этом много написано публицистами и писателями того времени, и в русской литературе осталось много ярких страниц о горькой и страдальческой жизни крестьян после отмены крепостного права.
Личность Александра II формировалась, с одной стороны, под влиянием отца, хотевшего видеть в наследнике подобие себе, а с другой – наставников и воспитателей Жуковского и Сперанского, желавших сделать из него просвещенного реформатора и гуманного правителя.
Он был женат дважды. Первой его женой в 1841 году стала немка, принцесса Гессен-Дармштадтская Вильгельмина Августа София Мария. После замужества ее нарекли Марией Александровной. Первые годы брака для молодого наследника престола были счастливыми. Он обожал свою жену и исполнял все ее прихоти и капризы. Есть упоминания современников о том, что он распорядился поставить на ее половине кадку с яблоней, чтобы она могла срывать зрелые живые плоды, а весной ей приносили первую клубнику и другие ягоды. От этого брака родилось семеро детей.
В 1866 году любовницей Александра II стала княжна Екатерина Долгорукова, от которой у него было четверо детей. Он женился на ней только после смерти своей законной жены в 1880 году. Здесь мы видим также продолжение семейной традиции. У Александра I и у Николая I тоже имелись, как помним, если можно так назвать, параллельные семьи, и Александр II, как и они, также был любим многими женщинами.
Часы досуга царь любил проводить на охоте. Она стала для него настоящей страстью. Он охотился с ружьем на крупных зверей – лосей, кабанов и медведей. Как помним, его предшественники это занятие игнорировали, и царская охота пришла в запустение. И Александр Николаевич, еще будучи наследником, начал ее восстанавливать. Сначала в Гатчине, а позже в знаменитой Беловежской пуще. Царская охота при нем стала заботой Министерства двора, и была даже учреждена специальная должность руководителя царской охотой, которую занял барон Ферзен. Разумеется, увеличился штат егерей и охотников, приобретались ценные породы охотничьих собак, в Гатчину привезли зубров и так далее. Места для охоты выбирались соответственно пристрастиям Александра II к крупному зверю. Наиболее часто он выезжал по железной дороге, которая до революции называлась Николаевской, выходил на станции Тосно; это происходило обычно вечером, а затем в сопровождении фельдъегерей, освещавших дорогу факелами, отправлялся к месту охоты, в Лисино, где в те времена водилось множество медведей. Он останавливался на ночь в лесничестве, и дом, в котором он ночевал, окружал народ, особо любопытные даже заглядывали в окна, чтобы увидеть царя. Весьма примечательно, что особых мер по охране первого лица в государстве не предпринималось. И это странно, если учесть, что на Александра II было совершено семь покушений. Его отец, кстати, вообще не заботился о своей личной безопасности. Вспомним, что он гулял один по набережной Невы и даже волочился за молоденькими девушками.Император Александр II
Рано утром начиналась охота на медведя. Стрелки располагались в установленных по номерам местах (у царя всегда был номер 1), и загонщики с собаками, подняв медведя, гнали его на линию охотников. В охоте принимали участие также и воспитанники Егерского училища, которое там, в Лисино, и располагалось. Рядом с монархом всегда стояли двое: слева человек с рогатиной, а справа – унтер-егермейстер Иванов. Он был оруженосцем. Случалось, что царю удавалось завалить двух, а то и трех медведей, при этом он подпускал зверя на рискованно близкое расстояние. Вообще охота на крупного зверя – забава опасная, будь она даже и царская. В 1872 году, во время охоты в том же Лисине, матерый разъяренный зверь выскочил прямо напротив царя так стремительно, что тот едва успел сделать выстрел. Выстрел оказался неудачным, пуля попала медведю в плечо. Разъяренный болью зверь едва не напал на царя, но человек с рогатиной бросился на медведя, а оруженосец Иванов прикончил его выстрелом в голову.