«1. Торжественный марш в память XXV-летия августейшего шефства ее императорского величества государыни императрицы Марии Федоровны. Гибш.
2. Торжественная увертюра на датский гимн. Чайковский.
3. а) серенада из балета „Арлекинада“. Дриго.
б) „Шелест цветов“, музыкальная картинка. Блок.
4. Пролог из оперы „Мефистофель“. Бойто.
5. Неаполитанская песня. Ди Капуа.
6. Вальс „Царицыны кирасиры“. Гибш.»
Если обед проходил в домашней обстановке, то в его конце непременно подавался кофе со сливками, затем Александра Федоровна и дети лакомились виноградом, а Николай II чаще всего выбирал яблоко или грушу, после чего выкуривал половину папиросы, но тут же начинал курить следующую. Окончание курения означало конец трапезы. После второго завтрака царь беседовал с друзьями и гулял с детьми.
К вечернему чаю на стол ставились две тарелки с печеньем и сухариками, а также сэндвичи, бисквиты, калачи, орехи и прочее. Пили чай обычно в комнатах Александры Федоровны вместе с детьми, которые тут же играли. Император за чаем просматривал деловые бумаги, если ему, конечно, не слишком мешали дети. Для него, еще раз повторим, семья стояла на первом месте, и он жертвовал ради нее абсолютно всем. Кроме сладостей, подававшихся к чаю, в комнаты августейших особ приносили дополнительно конфеты и другие лакомства. Мне довелось подержать в руках продолговатую книжечку с надписью на каждом листке: «Отпустить из кондитерской». Любопытный блокнотик. Вот некоторые оттуда выписки:
«Его величеству в комнаты сливочной карамели полтора фунта. Ее величеству клюквенных конфет полфунта, сливочной карамели полтора фунта в коробке. Их величества к завтраку бисквит 1 вазу, к вечернему чаю конфект 1 фунт.
7 февр. 1917 г.
Гоф-фурьер Снабинский
Их величествам в комнаты фруктовых конфект 2 вазы, к завтраку конфект франц. полвазы, фисташки полвазы, орехов полфунта, к обеду конфект фр. 1 вазу, фисташки 1 фунт, орехов 1 фунт, к вечерему чаю конфект фр. 1 вазу, фисташки полфунта. В Собственный буфет сливок миндальных полграфина, сливок ореховых полграфина.
16 февр. 1917 г.
Гоф-фурьер Снабинский
Для наследника Цесаревича конфект 1 ваза, бисквит
1 ваза, карамели 1 фунт
12 февр. 1917 г.
Для детей Их Высочеств Августейших, детей Их Величеств конфект разных полтора фунта, бисквит разных полфунта.
Полковник Габел.
на 5 февр. 1917 г.».
Почему полковник ведал «конфектами», а? И еще возникают такие вопросы: неужели мальчик Алексей съедал в день по вазе конфет и бисквитов и по фунту (400 г) карамели? И сколько вмещали ваза и графин?
А вот еще любопытные выписки из этого блокнота:
«Отпустить из кондитерской г-же Вырубовой
Сливок миндальных 1 / 2 графина
Лакей 1 разряда Ховалкинъ
Гоф-фурьер (подпись неразборчиво)
Камер-фурьер
28 февраля месяца 1917 г.
Г-же Вырубовой
Конфект вазу
А. Вырубова (подлинная подпись)
1 февр. 1917 г.
Камер-фурьер».И в течение всего февраля г-же Вырубовой почти каждый день (даты 3 февр., 5 февр. и т. д.) отпускалось по полграфина миндальных сливок и по вазе конфет. Февральские события, похоже, не влияли на внутренний распорядок Зимнего дворца так же, как и на вкусы и аппетит его обитателей. Как говорится, революция революцией, а сладости по расписанию.
Рабочий день Николая II в общей сложности длился не более восьми часов, и тем не менее царица считала, что муж работает слишком много, поэтому царь редко занимался государственными делами после обеда, разве чем-нибудь срочным. По окончании ужина рассматривал фотографии (он любил фотографировать, это было его хобби), читал жене вслух Тургенева, Толстого, Чехова, а также писавших на злобу дня фельетонистов Тэффи и Аверченко. Говорят, хорошо читал. Кроме того, играл с придворными в домино или бильярд. О политике в это время не говорили, то была запретная тема. Это относилось, так сказать, к области служебной деятельности царя, а он категорически разделял, в отличие от своих предшественников, работу и досуг.
Царь с семьей жил и работал в основном в Александровском дворце Царского Села и поэтому имел возможность отдохнуть на свежем воздухе. Зимой он, подобно своему отцу, расчищал от снега дорожки в парке (есть его фото с лопатой), катался с сыном на лодке и так далее. По вечерам они с Александрой Федоровной любили ходить в гости. Чаще всего навещали подругу царицы Анну Танееву, ее дача находилась ближе всех к Александровскому дворцу. На таких посиделках они развлекались домашними концертами, где мог появиться какой-нибудь фокусник или чревовещатель, всякими играми и прочим. Николай в своем дневнике с удовольствием отмечал, как хорошо они у Ани «поиграли, закусили».
В воскресные дни, как и положено, царь посещал церковь, выполнял те или иные представительские функции, совершал более длительные, чем в будни, прогулки, общался с детьми («смотрел кинематограф с сыном и его товарищами»).
Ну а теперь немного о домашних животных. Современники вспоминают, что во дворце жили собаки, кошки, попугаи, рыбки и прочая живность. Анна Вырубова в своих мемуарах пишет, что у Николая II был пес Иман (а до Имана – Ворон), а когда он околел и собственной собаки у него не стало, царь гулял с одной из колли, которые содержались в парковом павильоне. У царицы была собачка Эра, английский терьер, она бросалась на людей, внезапно выскакивая из-под кресла или кушетки. У наследника были спаниель Джой (подарок к его десятому дню рождения) и кот, с которым он спал. Впрочем, от кошек его держали подальше, опасаясь, что его, больного гемофилией, они могут поцарапать. (Собака, кстати сказать, пережила своего хозяина. Джой путешествовал с наследником в Тобольск и затем в Екатеринбург, остался жив после расстрела хозяина и был переправлен в Лондон, где нашел приют в Букингемском дворце.) При дворе жил также осел Ванька, подаренный царской семье цирком Чинизелли. П. Жильяр в книге «Николай II и его семья» вспоминает, что ослик умел выворачивать карманы в поисках сладкого и забавно грыз мяч. Надо сказать, что царю, царице и их детям постоянно дарили самых разных животных, в том числе и диких, которых потом отдавали в зоопарки.
Вырубова пишет, что у дочери царя Татьяны были две собаки – буль Ортино и кинг-чарльс Джимми (подарок Вырубовой; он был найден убитым после расстрела царской семьи). Особую привязанность царевна питала к Ортино, с ним она не расставалась и во время ссылки, в последний раз песик упоминается, когда она несла его вместе с тяжелым чемоданом на Екатеринбургском вокзале.
У другой царской дочери, Ольги, любимцем был кот Васька, который, понятное дело, находился во вражде с Ортино, и они постоянно устраивали во дворце «разборки», сметая все на своем пути, тем самым развлекая венценосных домочадцев. Ошейники для царских собак, кстати сказать, делал сам Фаберже, украшая их полудрагоценными камнями. Он же изготовил камею с изображением любимой собаки царской дочери, а также ее фигурки из хрусталя и полудрагоценных камней.
Другие царские дочери также имели своих питомцев. У Марии был сиамский кот, у Анастасии – маленький пекинес, опять же подарок Вырубовой. Так как век животных недолог, то царские питомцы менялись, и мы рассказали лишь о немногих, упоминаемых в источниках.
Здесь скажем еще об одной забаве царя. Николай II довольно часто выходил на прогулки с ружьем или винтовкой, и в аллеях Александровского парка постоянно звучали выстрелы: монарх отстреливал ворон, бродячих собак и кошек. Этим же он любил заниматься и в Могилеве во время войны, благо досуга у него там стало больше. Об этом он упоминает и в своих дневниках. Так как велся учет царским трофеям, то до нас дошли любопытные цифры. Царь застрелил более 20 тысяч ворон (за 6 лет), 11 с половиной тысяч собак и более 18 тысяч кошек в период с 1884 по 1911 годы. Эти данные приведены в книге Игоря Зимина «Царская работа». Думается, далеко не все кошки и собаки были бродячими, наверняка многие из них имели своих хозяев.
Едва наступало лето, государь с семьей отправлялся в отпуск. Александра Федоровна считала, что после семи месяцев каторжной службы, когда Ники работал, «как негр» (напомним читателю, что Николай уделял работе не более восьми часов), следовало отправляться на отдых в финляндские шхеры. Путешествие проходило в комфортных условиях яхты «Штандарт» и посвящалось исключительно отдыху, ибо Николай «делами совсем не занимался». Распорядок дня и время трапез, впрочем, почти не менялись. К утреннему и вечернему чаепитиям искусный пекарь Ермолаев изготавливал «прекрасные печенья, маленькие, с копеечку, калачики, молочные розанчики, удивительные слоеные булочки и витые соленые батоны, которые, разогретые, получались просто объедение». Это из воспоминаний одного из служивших на яхте «Штандарт» морских офицеров, которых Ермолаев, по доброте душевной, угощал своей выпечкой. Шеф-повар Кюбе и здесь готовил свои изумительные блюда и при случае выполнял также и обязанности метрдотеля. Хотя, конечно, такое могло быть лишь на яхте, но не во дворце, где всякая официальная трапеза проходила по строго установленной церемонии.
Так называемый крымский «бархатный сезон» царская семья проводила в Ливадии. Завтракали в полдень, с трех дня до вечернего, пятичасового, чаепития (царь пил чай непременно с молоком и калачами), прогулка у моря, в восемь вечера, как всегда, обед, затем разговоры и игры до полуночи.
Здесь, в Крыму, в царское меню попадали блюда из местных продуктов, в частности из черноморской рыбы. Самой редкой и очень вкусной считается морской петух. Это большеголовая рыба славится белым нежным мясом, похожим по вкусу на осетрину. В меню ливадийских обедов значатся также местные поросята, начиненные гречей с потрохами, до которых царь был большой охотник, а также ягнята и телята. И птица, разумеется. Кстати, порой она ставилась на стол оперенной.