– Зачем? Что ты ими открывать собираешься?
– Ну… вдруг… Найдем этот тайник.
– Нет там уже ничего, – махнул рукой Самсонов.
– А где есть? – поинтересовался Селезнев, и оба уставились на Полевского.
Юрий Витальевич моргнул.
– Говорите, Полевский, если не хотите пойти по статье. Где искать клад?
– Если бы я знал!
– Но ведь вы об этом двадцать четыре часа в сутки думаете, неужели ни до чего не додумались?
– Представьте, нет. Но из материалов Савелия Игоревича я узнал, что ключ к тайнику был зашифрован, а шифр находился в книге, которую принесла ему какая-то женщина.
– Какая?
– Клянусь, не знаю. Может, это она тайник ищет.
– С чего вы взяли?
– Поиском клада занимается кто-то еще. Ну, в смысле, тайника.
Селезнев поерзал на стуле и поинтересовался:
– Как вы это установили?
– Некоторые файлы, обнаруженные мною у Разбегова, были скачаны и потом удалены.
И пояснил, глядя в пол:
– Мне показалось, что я не все материалы нашел. Полез, чтобы проверить, и понял: после меня на компьютере работал кто-то еще.
– Почему решили, что не Разбегов? Это же еще до происшествия было.
– Да Савелий Игоревич понятия не имеет, что после отправки ненужного файла в корзину ее необходимо очистить! А тут все было сделано грамотно. И следы подчистили. Хорошо, что я все успел перегнать себе. Ну, то есть, не совсем хорошо, конечно, но иначе я бы не смог разобраться.
– Интересная тема. Мы говорим о рабочем компьютере, так? – пристально глядя на Полевского, спросил Самсонов. – Кто, кроме вас, имел к нему доступ?
– Вся кафедра.
– А конкретно? На кого думаете?
– Ни на кого, – твердо ответил Юрий Витальевич и заторопился: – Сейчас все преподаватели в отпуске. Раз. Тема поисков книги появилась совсем недавно. Два. Мне кажется, Разбегов вообще работал тайно. Меня привлек только потому, что понимал: сам не справится. Слишком много направлений поиска. Это три. Кто мог рыться в его машине, даже представить не могу. У нас это вообще не принято.
Селезнев внезапно хохотнул. Юрий Витальевич взглянул и буквально залился краской.
О боже! Они уверены, что он негодяй! Но он-то знает, что не собирался никого убивать! Вообще не думал о том, чтобы взяться за поиски книги! Хотел сделать открытие, только и всего!
Надо сосредоточиться и попробовать убедить в этом полицейских.
– Я понимаю, – проникновенно произнес Юрий Витальевич и приложил руки к груди. – Все указывает на то, что преступник – я. Решил найти сокровище и убрать с дороги конкурента. Но это не так, поверьте! Да, я шел за Савелием Игоревичем, но не затем, чтобы под колеса толкнуть.
– Да мы и не думаем, что вы толкнуть собирались. Тогда не стали бы спасать. Но согласитесь – происшествие уже не выглядит как случайность. Очень может быть, что Разбегова собирались убить, но вы помешали.
– То есть вы не думаете, что я нанял ту машину?
– Нет, но очень интересуемся, кто бы мог это сделать.
– Я не знаю, честно. И… мне кажется, что я и сам теперь в опасности. Ведь так?
– Если прекратите играть в кладоискателя, вам ничего не грозит.
– Правда? – с надеждой спросил Полевский.
Его глаза наполнились слезами. Селезнев за спиной Юрия Витальевича закатил глаза.
– Если вспомните что-то еще или кто-то выйдет на вас и обратится за помощью, вы должны немедленно сообщить нам.
– Конечно, – с готовностью кивнул Полевский, не веря своему счастью.
– Подпишите протокол.
После ухода Юрия Витальевича они долго молчали. Собирались с мыслями, но думали о разном.
Селезнев размышлял о том, можно ли верить двурушнику аспиранту. Скользкий тип, вообще-то. Обманул Разбегова, обманет и их. Эти сладкие мамины пирожки, вроде Полевского, только на вид такие безопасные, а внутри у них черт ногу сломит, сколько всякой дряни напихано.
Самсонов размышлял о другом. Несомненно, дело о наезде начинает принимать интересный оборот. Оказывается, в их маленьком городе кто-то ищет бесценный раритет и настолько серьезно относится к данному мероприятию, что начинает убирать носителей опасной для них информации.
Надо бы в больнице установить охрану, но подходить с этим к начальству бесполезно. Покрутят пальцем у виска, и это в лучшем случае. В худшем – сразу передадут дело в иное ведомство. Ведь никто не убит. А всякими кладами пусть другие занимаются. Не наше это дело – сокровища искать.
Михаил покрутился на стуле и взглянул на напарника. Селезнев тоже сидел в задумчивости.
Ладно. Будем решать проблемы по мере поступления. А что можно сделать прямо сейчас? Начать со старого кладбища и установить, пытался ли кто-то отыскать место захоронения Самарина. Ведь гипотеза, что ценности спрятаны именно там, лежит на поверхности. Другие возможные места тоже продолжать искать. Полевский согласен и готов рыть землю рогом. Ну, пусть старается. Заслужит индульгенцию. Им без него все равно не справиться. А пока суд да дело, Селезнев пусть проверит сотрудников кафедры и семью. Маловероятно, конечно, но вдруг домашние в курсе, чем занимается их родственник.
– С кем живет Разбегов? – повернулся он к Селезневу.
Тот, как раз закончивший класть в кружку с чаем сгущенку, облизнул ложку и мечтательно закатил глаза.
– Проснись и пой, Витя!
– С дочерью, зятем и внучкой.
– Съезди к ним.
– Слушаюсь, мой генерал! Только можно сначала наслажуся! Ой! Насладюся!
– Сначала выясни, какой автомобиль у зятя Разбегова.
Селезнев сразу перестал веселиться и сделался очень серьезен.
– Думаешь, родственнички в деле?
– А еще надо выяснить, что за женщина приходила к Разбегову и какую книгу приносила. Ее мог запомнить охранник.
– Да, бабой надо заняться. Но сначала со стариком поговорить. Из больницы звонили, сказали, что он очнулся.
– Вели врачам, чтобы лучше за ним приглядывали.
– Пока он в реанимационном отделении. Боятся, как бы инфаркт не случился от потрясения.
– Пусть его держат там как можно дольше. Женщиной я займусь сам, – поднимаясь, заявил Самсонов.
Селезнев отхлебнул до невозможности сладкого чая из кружки и подумал, что дело о поиске сокровищ, – если это, конечно, не туфта, – подходит для подвига ради майорских звездочек гораздо больше, чем убийство старика Кузнецова.
Только бы их с Мишкой инициативу не пресекли на корню.
Казалось, после того, как он все рассказал полиции, должно было наступить облегчение. Но стало только хуже. Что ему делать? Как реабилитироваться?
– Да чего тут думать. Надо найти клад, да и все, – прошептал себе под нос Юрий Витальевич, и в ту же секунду на лбу выступила испарина.
Какой клад! Какие поиски! После того как он узнал, что Разбегова собирались убить, его собственная жизнь перестала быть безоблачной. Ведь теперь он знает больше Разбегова, а значит, гораздо опаснее для преступников! Что же делать? В какую щель забиться?
Из состояний шока его вывел звонок мамы.
– Юрочка, к нам пришли тетя Тася с дочерью. Тебя через сколько минут ждать?
Юрий Витальевич вытер лоб и пообещал, что будет через полчаса.
– Поторопись, – обиженно ответила мама. – Они специально пришли, чтобы познакомиться, а ты…
– Через двадцать, – обреченно произнес Полевский и подумал, что неведомые преступники, возможно, не так опасны, как тетя Тася и ее дочь.
Вздохнув, Юрий Витальевич решил, что торопиться на голгофу не станет, поэтому вскочил в остановившийся прямо перед ним автобус, доехал до моста через Костромку и, поднявшись на середину, стал смотреть на Ипатьевский монастырь.
Сколько веков стоит, а все такой же величественный и невозмутимый в своей красоте. Если бы ему перепала хоть малая толика этого спокойствия, не стал бы он рабом мелких страстей и не корчился теперь от страха.
Юрий Витальевич спустился к берегу, стал глядеть на плещущиеся почти у самых ног теплые волны и постепенно успокоился.
Все наладится. Всегда налаживалось.
Поговорить с Разбеговым у Селезнева не получилось. Надев белый халат и бахилы, капитан поднялся на третий этаж и зашел, как водится, в ординаторскую. Лечащий врач подтвердил, что состояние пациента стабильное и вполне годится для разговора. Селезнев протопал в палату, распахнул дверь и увидел, что возле койки Разбегова толпятся медсестры. Оттолкнув его, влетел тот самый врач и кинулся к больному.
– Уходите. У Разбегова сердечный приступ, – шепнула, проходя мимо, тетка со шприцем в руках.
Ну что было делать?
Селезнев отправился восвояси, соображая, как бы до разговора с дочкой Разбегова успеть пообедать.
Однако сегодня ему опять не свезло.
Мало того, что родных старика не оказалось дома, – хотя дочь, кажется, была домохозяйкой и сидела с ребенком, – так и пообедать не удалось.
Уже на крыльце столовки его остановил звонок начальника.
– Мне что, уже и пожрать нельзя! – завопил Селезнев.
– Жду через десять минут. Майор вызывает. По делу Кузнецова, между прочим. Сказал, чтобы были оба. Прилетит, как пить дать.
Оставалось только выматериться.
Общественно значимая личность
Возвращения Чеченца Саша не дождалась.
Ну не хватило у нее терпения!
Шок от нашествия Мамая прошел, второй раз к ней приходить незачем, а чтобы быстрее вернуться в норму, надо привести в порядок квартиру.
Иначе всю оставшуюся жизнь придется скитаться по чужим углам.
Саша старалась не думать о плохом и все же вздрогнула, когда почти у самого подъезда услышала за спиной напряженный женский голос.
– Вы Смолина?
Оглянувшись, Саша хотела автоматически кивнуть, но что-то в лице задавшей вопрос женщины заставило насторожиться.
Не услышав ответа, та шагнула к ней, не переставая вызывающе смотреть прямо в глаза.
Красивая. Яркая. И сразу видно – смелая. Интересно, кто такая?
– Я не слышу. Так вы Смолина?
Вот это тон! С чего бы?
Наверное, стоило снять напряжение, признавшись, что она действительно Смолина, но закаленная в общении с клиентками автосервиса Саша знала: в подобных поединках выигрывает тот, кто умеет держать паузу.