И не только о том, что случилось сегодня.
Как будто до этой ночи вообще ничего не было.
А утром, пока Саша спала, Сергею позвонил Селезнев и сообщил, что благодаря Смолиной удалось задержать крупную группировку, пытавшуюся наводнить город дешевой синтетической наркотой.
– ФСБ их пасла, да недопасла, а Смолина вычислила. Прикинь, как они бесятся! Наш полковник по телефону ихнему сказал, что надо лучше работать с населением. Тогда беременным теткам не придется ловить преступников вместо них! Умора просто!
Сергей, не разделявший селезневского веселья, слушал вполуха, пока не зацепился за слово «беременные».
Это он про кого? Про Сашу?
Из головы мигом вылетели все умные мысли. Вернувшись в спальню, он осторожно прилег рядом и стал рассматривать ее, словно впервые видел.
Выглядела она вполне обычно, во всяком случае, внешне никакой беременности заметно не было.
Или это не сразу бывает?
Саша повернулась на бок и выставила из-под одеяла голую ногу. Сергей взял в руку маленькую ступню. Ступня была грязная и кое-где сильно исцарапанная.
«Это она вчера босиком по подвалам бегала», – догадался Чеченец и, не сдержавшись, поцеловал измазанную пятку.
Саша лягнулась – он еле успел отпрянуть – и пробормотала что-то похожее на ругательство.
Ну что за женщина ему досталась!
Не соскучишься!
Он улыбнулся и тут же, нахмурившись, подумал, что, в отличие от Саши, ему хвалиться нечем. Одно поручение – охранять ее – и то благополучно завалил. Не почувствовал подвоха и спокойно отпустил в логово врага. А если бы подонки заметили ее там, в подвале?
Запереть? Приковать к кровати? Что еще может удержать ее дома?
Недовольство собой заставило его встать с кровати и отправиться гулять с Чингу.
Наверное, стоит написать заявление на отпуск. Начальник рассвирепеет, конечно, но другого выхода нет.
Спросить про беременность он забыл.
Разбегов сам попросил врачей не пускать к нему посетителей. Понимал, что расспросов коллег и знакомых не выдержит. Это даже хуже, чем допросы следователей. Те хотя бы не опускаются до фальшивого сочувствия. Они вообще ему не сочувствуют. Просто делают свою работу. Как оказалось, для него сейчас так лучше всего.
Почти все время он спал. Во сне не было боли, не терзали мысли о Марине, но как только забытье заканчивалось, его накрывало таким беспросветным мраком, что хоть волком вой.
Кроме всего прочего, Савелий Игоревич был недоволен тем, что, в принципе, не сыграл никакой заметной роли в деле с поиском тайника. Навыдвигал кучу версий и ни одну не довел до завершения. Теперь невесть сколько времени проваляется в больнице, и все случится вообще без его участия.
Вот тебе и знаменитый краевед Савелий Разбегов. Пользы от него как от козла молока.
Савелий Игоревич повернулся на бок и стал глядеть в окно. Даже из больничной палаты было видно, что лето цветет и благоухает вовсю. Кострому он видел разной, но летом к ней больше всего подходил эпитет «милая». Наверное, сверху город кажется одним огромным пышным деревом с мостом через Волгу вместо ствола и разбегающимися корнями улиц Заволжья. Как только выпишут, он отправится в клуб, где летают на огромных воздушных шарах, и проверит свою фантазию. А вдруг правда?
– Здравствуйте, Разбегов, – неожиданно услышал он и вздрогнул всем телом, оборачиваясь к вошедшему в палату человеку.
– Кто вы? Я вас не знаю, – прошептал Савелий Игоревич, лихорадочно соображая, кого могли к нему пропустить.
Прокурора?
– Вы меня не знаете, зато я о вас наслышан, – произнес человек, подходя к кровати.
– Что вам нужно?
– Мне? Немного откровенности и ничего больше, – произнес незнакомец и улыбнулся.
Савелию Игоревичу неожиданно стало нечем дышать. Воздух кончился, а сердце выскочило в горло и забилось там, словно в предсмертном ужасе.
Разбегов хотел закричать, но голос перестал ему повиноваться.
Проснувшись, Саша долго лежала, слушая тишину. Она была ужасно недовольна собой. Вчерашнее приключение – теперь уже можно было так сказать – чуть не стоило ей жизни, но оказалось пустышкой. Носилась, как сайгак, по коридорам, а что в результате? Подставила Лиду – вот единственный реальный итог ее дилетантских расследований.
Стоило вспомнить подругу, как она позвонила сама.
– Ты что, сбежала? – осведомилась Лида, что-то с хрустом жуя.
– Прости, Лидок, – вздохнула Саша, приготовляясь оправдываться.
– И правильно сделала! У нас ночью такой шухер был! Поймали то ли наркоманов, то ли дилеров, не поняла. Главный в ужасе. Три часа его допрашивали. Хорошо, что все пациентки разбежаться не успели. Плохо только, что я не успела тебя толком посмотреть. Хотя бы УЗИ. Обещай, что зайдешь на неделе.
Саша клятвенно обещала, но Лида все равно осталась недовольна.
– Чаю с тортом так и не попили. Эх, жизнь моя жестянка!
Чеченец тоже вернулся хмурым и позвал пить кофе. Саша молча поднялась и пошла в душ.
Все-таки ругаться будет за вчерашнее. Или не будет?
Она вспомнила, каким он был ночью, и подставила голову под струю воды.
Порезы обнаружила, когда мочалкой стала отдраивать пятки. Охнула от боли и удивилась, что вчера ничего не почувствовала. Из-за занавески высунулась рука. Саша, вздрогнув, схватилась за стойку душа и поставила на край ванны пузырек с йодом.
– Спасибо.
– Помочь?
– Справлюсь сама.
– Отлично.
В его голосе чувствовались раздражение и злость.
«Разноса не избежать», – решила Саша и потянулась за полотенцем.
Завтракали молча. Никто не хотел первым начинать разговор. Пришел Чингу и, поглядев на обоих, предпочел убраться в гостиную. По телевизору как раз показывали мультики, которые он очень уважал.
– Какие планы на день? – наконец выдавил Сергей.
– Думаю прогуляться по городу, – с вызовом ответила она.
Сергей мысленно призвал себя к спокойствию.
– Куда именно, можно поинтересоваться?
Саша взглянула и сбавила тон.
– По центру, Сереж. Там сейчас людно и вполне безопасно. Зайду на рынок. Куплю фруктов каких-нибудь.
– В сервис не поедешь?
– Нет. Сама звонить тоже не буду. Если что, напишу смс.
– Отзванивайся каждый час.
– У тебя же не ловит.
– Сегодня я буду в городе.
Он хотел добавить что-то еще, но передумал. Пододвинул к ней тарелку с сыром и встал.
На пороге обернулся.
– Проводишь?
Саша соскочила со стула и повисла у него на шее.
– Я буду осторожна, не переживай!
Он поглядел в ее честные глаза и не поверил.
Незнакомец ушел, а Савелий Игоревич все никак не мог прийти в себя. Дыхание не восстанавливалось, грудь как будто сдавила сильная холодная рука и не желала отпускать.
Он понял, что нужно звать на помощь, стал подниматься и, не удержав равновесия, упал.
Когда в палату зашла медсестра, Разбегов был уже мертв.
Старая фотография
Через час Саша направилась к остановке автобуса. Первоначальный план был такой: заскочить домой, переодеться и взять машину, но по пути она передумала и вышла из автобуса сразу за мостом, на Подлипаева.
Неизвестно зачем Саша свернула на Овражную и двинулась тем путем, которым ходили герои этой запутанной истории – Александр Самарин, отец Сергий, Иван Гребушков.
На месте Всехсвятской церкви теперь был сквер. Мальчишки играли в волейбол примерно там, где раньше находился погост, какие обычно бывают возле храмов. Дальше, в конце теперешней улицы Дзержинского, у склона, который в народе по привычке называли Муравьевкой, теперь стоял жилой дом, построенный на месте церкви Бориса и Глеба. Внизу под горой почти у самой Волги рядом с бывшим мукомольным заводом виднелись купола Вознесенской, когда-то тоже искалеченной. Переходя Горную, раньше называвшуюся Кадкиной горой, Саша взглянула на бывший храм Иоанна Богослова, в котором уже давно работал планетарий. Хорошо хоть не столовка.
Наконец, поднявшись по Молочной горе, она дошла до Пожарной каланчи и остановилась, задрав голову. Повезло каланче, всегда была именно тем, чем рождена – Пожарной каланчой.
Красавица! Настоящий страж города!
Подойдя, Саша заметила вывеску – «Музей пожарного дела».
Ого! Тут она еще не была. Сходить, что ли?
Экспозиция оказалась довольно интересной. Особенно старые фотографии. На одной из них было изображено затейливое приспособление, назначение которого Саша не поняла. У кирпичной стены, упираясь в нее чем-то похожим на весло, стояла этакая раскоряка с торчащими по сторонам рычагами. Однако ее заинтересовала не только странная конструкция. Необычной показалась сама стена.
Судя по всему, это была печка, только чугунная топливная дверца выглядела странно. Вместо ручки в ней явственно виднелось узкое отверстие для ключа.
Кто же это додумался запирать печь на ключ?
Саша нагнулась, разглядывая рисунок на чугунной поверхности дверцы, и прочла: «Костромские умельцы».
«Ничего себе умельцы», – подумала она с усмешкой, и в тот же миг в ее голове случился маленький ядерный взрыв: чуть выше, измазанная побелкой, а потому едва различимая на старом снимке, виднелась еще одна надпись: Артель «Кострум»!
«Костромские умельцы»! А сокращенно – «Кострум»!
Найдешь «Кострум» – найдешь тайник.
Наверное, ее удивленный вскрик оказался слишком громким.
– Девушка, вам помочь?
Обернувшись, Саша увидела молодого симпатичного мужчину с пачкой документов в руке. Наверное, напугался, бедный. Вон как таращится.
– Простите, я случайно. Все в порядке.
– Тогда приятного знакомства с нашей экспозицией, – любезно улыбнулся мужчина, направляясь дальше.
– Простите, – окликнула его Саша. – Не подскажете… Вы ведь работаете здесь, я не ошиблась?
– Да, только я не экскурсовод.
– У меня всего один вопрос. Где был сделан этот снимок?
Мужчина подошел к ней.
– Тысяча девятьсот двадцать пятый год. Так. Да, без сомнения, фотография сделана в этом здании.