– Ну тогда все ясно. Прислали московского спеца, значит, собираются все себе заграбастать. Плавали, знаем.
Через пару часов книгу увезли в музей. Для дальнейшей экспертизы требовалось специальное оборудование.
А Кольский неожиданно попросился присутствовать при допросе задержанного.
– А зачем вам? – полюбопытствовал неугомонный Селезнев.
– Восстановить для потомков историю раритета, – серьезно ответил Марк Александрович. – Только разрешите сначала чаю. От пыли в горле першит.
Пока эксперт смачивал горло, допрос начался.
Проскользнув в щелку двери, Кольский присел на краешек стула и уставился на преступника.
Святые угодники! Да это же Лука Обушков! Как-то пересеклись на одной из конференций и замечательно пообщались!
Несколько мгновений Марк Александрович приходил в себя, а потом успокоился и стал внимательно слушать.
– С Разбеговым мы были знакомы, поэтому обратиться к нему напрямую я не мог. Он сразу догадался бы. Кроме того, он был моим конкурентом. Однажды, правда, мелькнула мысль взять его в долю, но я передумал. Старик слишком болтлив и падок до славы. Мог не удержаться и заявить об открытии. А мне слава не нужна.
– Вам нужны только деньги.
– А вот тут вы ошибаетесь, – усмехнулся Обушков. – Не только деньги. Вы просто не понимаете менталитета исследователя. Я хотел обладать раритетом, ценность которого не определяется его стоимостью. Получив за книгу баснословную сумму на самом крутом международном аукционе, я не испытал бы такого восторга, как имея ее для себя. Вы представить не можете это счастье – каждый день любоваться сокровищем, которое в буквальном смысле завещано мне предком!
«Врет», – подумал Самсонов, а вслух сказал:
– Не могу. Это вы верно заметили. Ваш менталитет мне абсолютно чужд.
– Да полно, господин следователь! – презрительно скривился Обушков – Не надо передо мной красоваться. Вам просто не приходилось держать в руках ничего подобного. Вы живете убогой жизнью бюджетника.
– Да ведь и вы, кажется, в бюджетной организации работаете. Работали, то есть.
– Музей? Шутите? Стал бы я там гнить, если бы не поиски книги!
– Расскажите, когда вы узнали о ней? – подал голос Кольский.
Обушков обернулся, посмотрел на эксперта и, кажется, смутился.
– Какая разница когда?
– Просто интересно.
– У вас еще будет возможность поговорить на эту тему, Марк Александрович, – вмешался Самсонов. – Сейчас нас больше интересует личность ваших соучастников. Кто приходил к Разбегову?
Селезнев, который считал, что начинать надо с убийства Кузнецова, выразительно взглянул на напарника. Самсонов и бровью не повел.
– Его кличка Винтер. Больше ничего не знаю, – легко произнес Обушков.
– При каких обстоятельствах и с какой целью вы с ним познакомились?
Обушков пожал плечами.
– Обыкновенно познакомились. В баре.
– Неужели? И сразу предложили ему вступить в преступный сговор? – выдал как всегда нетерпеливый Селезнев.
– Никакого сговора не было. В разговоре мы выяснили, что у нас общие интересы.
– Какие же?
– Мы оба историки, можно сказать, краеведы.
Селезнев, не удержавшись, хмыкнул. Краеведы они!
– Назовите бар и дату, – продолжал гнуть свое Самсонов.
– Бар не помню. Чуть больше года назад это было.
– Что дальше?
– Мы долго не встречались.
– Когда же встретились снова? Назовите дату.
– Точно не помню, – процедил Лука Львович.
Селезнев начал изнывать. Конечно, он в курсе, что Мишка любит брать преступников измором, но ему во время его допросов всегда невмоготу. Он сделал бы по-другому – быстро и красиво. Сначала надавил бы, чтоб Обушкову ни вздохнуть ни перднуть, а уж потом постепенно ослабил бы хватку. Тогда этот ублюдок сам все выложил бы без наводящих вопросов.
Однако Самсонов с редкостным занудством продолжал выдавливать сведения, и постепенно, по капле, по мазку начала складываться интересная картинка.
Предок Луки Львовича носил фамилию Обушковский и принадлежал к старинному дворянскому роду, из века в век обитавшему в столице Российской империи. Когда в Петрограде окончательно стало опасно, старшие Обушковские нашли для своего единственного сына тихое пристанище – маленький провинциальный городок Кострому. Для большей уверенности сменили даже фамилию. Так появился Обушков. По документам – из разночинцев.
Обушкову в Костроме было скучно – город он ненавидел, его жителей презирал, – а когда родители перестали присылать деньги на пропитание, еще и голодно. Пришлось самостоятельно искать работу. Делать он ничего толком не умел, поэтому пристроился санитаром в больницу. Зарплата была скудной, зато питание – бесплатным. Кое-что перепадало и от больных. Жизнь понемногу стала налаживаться, но мечтал Обушков о другом: вернуть себе если не фамилию, то богатство.
Маниловская мечта превратилась в реальную возможность совершенно случайно.
Однажды санитар Обушков стал свидетелем разговора умирающего старика с молодым рабочим. Речь шла о сокровище, которое было необходимо сохранить во что бы то ни стало. Он расслышал несколько фраз: подарок императору, золотые поля, бриллиантовый крест и еще про какие-то рожки. Видел Обушков и ключи, переданные рабочему стариком. Только услышать, где именно находится сокровище в данный момент, ему не удалось. Зато удалось ночью заменить ключи другими, взятыми в кладовке больницы и немного похожими.
Старик вскоре помер, а молодой, напротив, выписался. Обушков не сомневался: как только тот окажется на свободе, сразу кинется за сокровищем. Однако время шло, а узнать, где же вожделенные богатства, не удавалось, хотя все свободное время Обушков посвящал слежке за передвижениями и связями работяги.
В отчаянии он решился на крайние меры: додумался захватить носителя тайны в плен и пытками выведать у того, как добраться до сокровища.
План, однако, сорвался. Работяга, к горлу которого был приставлен нож, не только не испугался налетчика, но, извернувшись, сумел так его отметелить, что Обушков три недели харкал кровью.
Следить за рабочим он не перестал, но на дерзкие вылазки более не решался.
Все это тянулось годами и стало для Обушкова навязчивой идеей. Умирая, он рассказал эту историю сыну, но тот счел ее бредом сумасшедшего. Ключи, правда, хранил, но скорее так, на память.
Поверил в нее только праправнук – Лука Обушков. И случилось это через девяносто лет.
Все началось с диссертации, еще не написанной, но вожделенной для Луки Обушкова. Тема была связана с любимым периодом: последняя четверть восемнадцатого – первая четверть девятнадцатого века. Лука испытывал особый интерес именно к этому удивительному во всех отношениях времени. Тут и расцвет абсолютистской монархии матушки Екатерины, и весь Павел, и целиком победоносный Александр. Какие люди, какие свершения! А какие раритеты!
Эти раритеты и не давали Луке жить спокойно. Даже подумывал, не податься ли в коллекционеры, но для этого у него не было ресурсов, проще говоря – денег. Но тут подоспела диссертация, и все наивные идеи были забыты.
Копаться в документах оказалось совсем не скучно!
Перелопачивая тонны пыльных бумаг, Обушков наталкивался на очень интересные сведения, и вот однажды наткнулся на следы – едва различимые во мраке прошлого – истории с неудавшимся подарком Павлу Первому.
И вели те следы именно в Кострому.
Вот тут-то и вспомнилась семейная байка о таинственном сокровище и ключах, которые открывают тайник, где оно хранится с незапамятных времен.
От охватившего его возбуждения Лука практически перестал спать. Абсолютно уверенный в успехе, он решил копать до воды. У него был настоящий талант рыть до воды. Особенно если вопрос того стоил.
Но прошел год, прежде чем ему удалось ухватиться за ниточку. Она привела его к Ивану Ильичу Кузнецову, обычному пенсионеру, не подозревавшему, что скрывает доставшаяся ему в наследство потрепанная псалтирь.
Для начала Обушков попробовал выйти на Кузнецова напрямую, но упрямый пенсионер от встречи отказался. Он, дескать, из дома никуда не выходит и к себе никого не пускает. Особенно незнакомых молодых людей.
В какой-то момент Луке стало казаться: на самом деле старик не так прост и хочет заняться поисками книги сам. Мысль была почти нереальной, учитывая образ жизни, который вел старик, но отделаться от нее Обушков не мог. Наоборот, сначала она была просто навязчивой, а по мере того, как уходило время, стала параноидальной.
Или он просто начал нервничать из-за того, что золотая рыбка все никак не давалась в руки.
И тут возник Винтер. Как известно, случайности не случайны, поэтому знакомство с этим загадочным человеком Обушков воспринял как знак судьбы.
Винтер вел себя безупречно. Для себя ничего не просил, сразу сказал, что помогать будет из научного интереса и азарта исследователя.
А потом появился третий. Впервые увидев Каблучко, Лука даже несколько испугался: уж больно типичная была у того рожа. Но Винтер представил Владимира как своего родственника и сказал, что тот обладает бесценным опытом поисковика. Почти двадцать лет Каблучко ездит по стране с поисковыми отрядами, имеет нужное оборудование и снаряжение.
С этого момента все завертелось, да так быстро, что Лука Львович уже потирал руки в предвкушении открытия.
Гипотеза, что сокровища могут быть спрятаны в одном из подземных ходов, ведущих из Ипатьевского монастыря, возникла почти сразу. Она, можно сказать, лежала на поверхности, существовали даже карты, указывающие возможные направления подземных лабиринтов. Удачей он считал и то, что большинство исследователей давным-давно уверовали: все входы и выходы из подземелий засыпаны.
Почему он решил, что это не так? Да потому что он – не все!
Лука решил проверить, и в один прекрасный день Винтер со своим подручным обнаружили отрезок подземного хода возле старого мукомольного завода. Он сохранился настолько хорошо, что стал жилищем для двух бомжей. Ход оказался довольно длинным, и это внушило немало надежд, сбыться которым было не суждено. Коридор закончился кирпичной кладкой, а разрушив ее, они убедились, что остальной путь безнадежно утрачен.