– То есть как – убит? В смысле, это криминал, что ли?
– Криминал.
– Ты так спокойно говоришь об этом?
Саша пожала плечами.
– Ты должна немедленно уехать! Ко мне или куда захочешь! Убийца может вернуться и прирезать кого-нибудь еще!
– Да меня-то ему зачем резать? Я при чем?
– А сосед при чем был? Его за что убили?
– Не знаю. Следствие идет.
– А если это маньяк, который всех без разбора? Если в следующий раз ему попадешься именно ты?
– Олег, ты преувеличиваешь опасность.
– А если нет? Наоборот, преуменьшаю? Короче, собирай вещи!
– Чингу тоже с собой возьмем?
– Черт! Нет! Зачем вообще дворнягу притащила? Что ты с ней собираешься делать?
– А куда ее девать?
– На улицу. Ну, хорошо. Не на улицу. В питом ник.
– Чингу, кстати, не дворняга. У него порода редкая. Корейская какая-то.
– Кто тебе сказал?
– У Чингу хозяин есть, только он сейчас забрать его не может. Просил подержать несколько дней.
– Не понял. Так это не соседа твоего пес?
– Нет. Он просто жил у него. Временно.
– Чушь какая-то! Дай мне телефон хозяина, я вправлю ему мозги!
– Вот этого не надо!
– Саша!
– Олег! Остынь, пожалуйста. Я сама разберусь. И с собакой, и с хозяином, ладно? Тем более, что я никуда не еду.
Бурный диалог утомил обоих, они поняли, что надо сделать перерыв.
Первым дал задний ход Горячев.
– Купил мяса на ужин. Давай приготовлю, пока не стухло. Будешь?
– Умираю с голоду, если честно. Поэтому съем даже непрожаренное.
– Тогда с тебя паста.
– Идет.
Через полчаса они мирно ели, сидя напротив друг друга за обеденным столом.
Чингу, что удивительно, в кухне не показывался, хотя аромат мяса был упоительным.
«Вот ведь какая воспитанная собака», – удивлялась Саша, поглядывая в сторону комнаты, где у дивана Чингу облюбовал себе место.
– Как, ты сказала, порода называется? – спросил, вконец успокоившись, Олег.
– Не запомнила. Корейская какая-то.
– Сейчас попробуем найти.
Достав телефон, Горячев стал рыться в интернете и через минуту удивленно поднял брови.
– Пхунсан. Действительно редкая порода. И очень дорогая. В России таких не разводят. Откуда она у твоего знакомого?
– А я откуда знаю? Он военный. Может, воевал там.
– Где там? В Северной Корее?
– Или подарили.
– Этот знакомый в каком звании?
– Да я даже не поняла. Не приглядывалась, – равнодушно ответила Саша, наматывая на вилку спагетти.
– Еще вина налить?
– Налей.
– Между прочим, это бордо из провинции Медок. Вино оттуда считается одним из лучших региона Бордо. Выдержанное в бочке не менее пяти лет. Может, уже похвалишь, наконец?
– Ой, прости, пожалуйста! Задумалась просто.
– Надеюсь, не о новом знакомом?
– Всего лишь об убийстве.
– Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Абсолютно ничего.
– А что менты говорили?
– Что они могут сказать? Да ладно. Забудем. А вино в самом деле отличное. Налей и, если можно, положи еще кусочек мяса.
– С удовольствием, любимая. Для тебя все, что угодно.
Прозвучало это многообещающе.
Саша ответила улыбкой и выгнала прочь из головы все посторонние мысли.
Ночевать Олег не остался. Она поняла, что из-за собаки.
Так даже лучше.
Ей не мешает выспаться.
Записи на полях
Сашу разбудили шорохи и негромкий скрежет, доносившиеся из соседней квартиры. «Дежавю», – подумала она, открыв глаза, и еще минут пять лежала, прислушиваясь.
Нет, не показалось. В квартире убитого Ивана Ильича кто-то есть. Может, менты? Приехали по какой-то надобности. Два дня прошло. Наверное, нужны дополнительные сведения, вот и приехали снова. Черт! Наверняка заметят, что в квартиру заходили. Ну и что? Необязательно подумают на нее.
Она взглянула на часы. Какие менты в час ночи?
Мгновенно и с головой накрыла паника. Что делать? Бежать туда или проверять, не забыла ли она запереть дверь своей квартиры?
Отдышавшись и выровняв сердцебиение, Саша быстро накинула поверх ночнушки халат с собачками, ставший почти что одеждой для выхода в свет, и остановилась перед дверью в раздумье: взять с собой молоток или кухонный нож подлинней?
– С ума сошла, что ли, – прошептала она, глядя на себя в коридорное зеркало.
Зеркало отразило испуганное лицо и лохматые волосы.
Она осторожно повернула ручку входной двери и вдруг застыла от ужаса.
То же самое кто-то сделал в соседней квартире.
Саша замерла, не смея дышать. Дверь открыть она не успела, поэтому никого не увидела, а лишь услышала, как мимо нее быстро и почти бесшумно прошли двое. Почему-то ей показалось, что мужчины.
Тихие шаги по лестнице, и все стихло.
Сзади послышалось тихое рычание.
– Иди на место и не высовывайся, – шепотом приказала она псу.
Чингу рычать перестал, но не ушел.
Пришлось отвести его в комнату и, глядя в глаза, настойчиво попросить никуда не ходить.
Пес послушался.
С трудом выдохнув, она собрала волю в кулак и вышла на площадку. Дверь в квартиру Кузнецова была закрыта и опечатана. Саша присмотрелась. Бумажка приклеена кривовато, вчера у нее получилось гораздо аккуратней.
Раздумывать было ни к чему, и Саша, оторвав полоску бумаги, толкнула дверь. Так и есть – не заперта.
В квартире темно, но не настолько, чтобы не понять: здесь был обыск. И такой… капитальный. Саша прошлась по помещениям, пытаясь представить, что могли искать у пенсионера. Ударные силы ищущих были направлены на шкафы и ящики. Ну, это понятно. Но зачем надо было открывать и вытряхивать банки с огурцами и вареньем? Или то, что они искали, такого маленького размера, что можно засунуть в банку? Драгоценности, что ли?
Делая обход, она попутно попыталась вспомнить, что знает о Кузнецове, и почти ничего не вспомнила. Только то, что ему восемьдесят шесть и он, кажется, до пенсии работал на фабрике. То ли водителем, то ли мастером. Как-то мимоходом он об этом упомянул.
Саша призадумалась.
Все в доме говорило о том, что никаких драгоценностей у Ивана Ильича не водилось сроду. И тем не менее получается, что убийцы приходили сюда уже дважды. Первый раз был неудачным, и они убили хозяина квартиры. А второй?
Нашли ли они то, что им нужно?
Вопрос был риторическим и никаких надежд на ответ не оставлял.
Почему-то ей ни разу не пришла в голову мысль позвонить в полицию. А, собственно, почему? Неужели в ней нет ни капли доверия к правоохранительным органам?
Впрочем…
Тот капитан – Селезнев, кажется – оставил визитку. Она положила ее на столик в коридоре и забыла. Вернуться и позвонить?
А может, не полицейскому, а тому мужику со странной фамилией? Иван Ильич ему родственник. Путь Чеченец в полицию и названивает!
Саша сунула руку в карман в поисках телефона и нащупала что-то твердое. Ах да, псалтирь. Забыла о ней совершенно.
Как и телефон, который, скорей всего, остался на прикроватной тумбочке.
В любом случае здесь ей делать больше нечего.
Перед тем, как выйти на площадку, Саша долго прислушивалась, стоя под дверью. Если увидит кто-то из соседей, потом полиция точно решит, что это она устроила хаос в квартире Кузнецова. И что за этим последует? Правильно. Обвинение в убийстве. Хорошо хоть догадалась ничего не трогать в доме. Впрочем, ее отпечатки наверняка обнаружат на ручках кухонных шкафов.
Ну и дура ты, Сашка!
Вернувшись в кухню, она схватила полотенце и протерла все, к чему могла прикасаться, понимая при этом, что сделать это надо было раньше. Сейчас уже не вспомнить, за что хваталась, когда искала корм.
Ее отпечатки где-нибудь да найдут. После этого уже не отвертеться.
– Да плевать! – разозлилась она. – Найдут, значит, найдут. Пусть докажут!
В состоянии крайней рассерженности Саша вышла из квартиры соседа и, не думая об осторожности, протопала к своей двери.
Будь что будет, а там посмотрим!
Чингу ждал ее под дверью и – сразу видно – был готов к драке.
– Все хорошо, все нормально, – поглаживая собачью холку, сказала Саша.
Чингу вывернулся из-под руки и лег поперек входной двери.
– Да я и сама никуда больше не пойду, – махнула рукой она и пошла спать.
Однако снова уснуть не удалось. Пришлось заварить чаю и устроиться на диване.
В бок ткнулась лежащая в кармане псалтирь.
Самое время псалмы почитать. Для успокоения души.
Саша достала и стала задумчиво листать книжицу, пытаясь понять написанное.
Это оказалось делом нелегким. Некоторые слова имели настолько искаженную с точки зрения современного человека форму, что выговаривались с трудом.
– Господи, управи ум мой и утверди сердце мое не о глаголании устен стужати си, – запинаясь, произнесла она.
Нет, это неподъемно. Тут каждое слово переводить надо! Старославянский у них на филфаке был в ознакомительном формате, так что в памяти осталось немного.
Саша полистала еще немного и вдруг заметила мелькнувшие на одной из страниц написанные от руки слова. Она нашла их и прочла:
– Павловский крест.
Стала листать страницу за страницей и нашла еще одну запись. Фраза «золотые поля» была написана в самом низу одной из страниц примерно в середине книги. А уже почти в конце обнаружилась третья – «рожок вниз».
Очень интересно, но непонятно.
Поскольку спать все равно не хотелось, Саша решила попробовать расколдовать этот ребус.
Открыв ноутбук, для начала набрала три словосочетания в поисковике. Результат ожидаемо был нулевой.
Она попробовала сделать то же самое с каждым в отдельности, едва не утонула в ссылках, но очень быстро поняла, что этот путь тоже тупиковый.
С непривычки Саша устала. Еще бы! Столько лет не занималась подобными вещами! А ведь когда-то собиралась в аспирантуру! Теперь та, почти забытая ею жизнь казалась сказкой.
Несбывшейся сказкой.
Под утро Саша все же забылась коротким сном, разумеется не выспалась, поэтому сразу на работу не поехала. Решила немного пройтись по центру города.