— Мошет пыть, айн чашка кофэ тля майн либен царский сплетник? — любезно спросил он Виталика.
Юноша поймал себя на мысли, что хочет ответить ему на чистейшем немецком языке. У него даже соответствующая фраза в голове сформировалась, но он вовремя сдержал свой порыв. Зачем глупо афишировать свалившиеся на него способности молниеносного освоения доселе неизвестных языков? Такие козыри надо беречь и лелеять. Когда-нибудь они помогут выиграть решающую партию.
— Буду очень тебе благодарен, Вилли.
— Я обслужить царский сплетник сам, — торжественно сказал немецкий посол. — Это тля меня гроссе честь.
Как только посол скрылся на кухне, Кощей сразу подался вперед, поближе к Виталику.
— Это что там за цирк вы устроили с Жучком?
— Во, блин! — расстроился юноша. — А я думал, его никто не опознает.
— Чтоб я свой подарок на шее хвостатого не заметил? Так что там с Гордоном случилось?
— Да понимаешь, — замялся царский сплетник, — царь немножечко устал…
— Ага… короче, забухал, — сообразил Кощей.
— Ну да. Только вот с радости или с горя, пока никто не знает.
— Может, потому, что он мне вчера двадцать тысяч задолжал, чтоб с шемаханами расплатиться? — задумался Кощей.
— Ого! Да, это для него удар.
— Какие-то жалкие двадцать тысяч — удар? — презрительно фыркнул Кощей.
Виталик не стал объяснять дедушке Янки про заклятие «синдрома Плюшкина», наложенное кем-то на царя. Раз Янка с Василисой своему родственнику об этом не сказали, значит, у них была на то причина. Его как самого главного агента ЦРУ в данный момент гораздо больше интересовал другой вопрос.
— Где играли?
— А здесь вот и играли, — кивнул на шемаханское посольство бессмертный злодей. — Шемаханы, оказывается, в игровом бизнесе большие мастаки. Их клуб «Котел удачи лепрекона» — это что-то!
— Верю. Ну а с царем-то что дальше было? — нетерпеливо спросил царский сплетник.
— Да ничего. Продулся в карты и с казначеем куда-то свалил.
— Ага… А вот это, выходит, нечто вроде пропуска в этот клуб? — Виталик вытащил из кармана золотую пластинку, полученную от Василисы.
— Совершенно верно, — кивнул Кощей. — Туда ведь не каждого пускают. Это клуб только для состоятельных клиентов.
— Это я-то состоятельный? — фыркнул Виталик.
— Конечно! Ты же сейчас практически второе лицо в государстве. Боярин всей Заовражной низменности, Сварожской гати и Засечного кряжа. Главный криминальный авторитет Великореченска. О том, сколько тебе денежек от царя, бояр, святой церкви да криминального бизнеса откатывается, уже легенды ходят. Даже меня, знаешь, завидки берут, — честно признался Кощей.
— Ты слухам-то не верь. Брехня все это… Стоп, но я ведь там только что был, — нахмурился юноша, покосившись на шемаханское посольство, — и не видел ни игровых столов, ни рулеток…
— Правильно. И не увидишь. Первый этаж — это фасад, шемаханское посольство, а подвалы, где раньше книги хранились, — игровой клуб. И работает он только по ночам. Вчера было что-то вроде его открытия.
— Я не я буду, если не устрою его закрытие, — еле слышно пробормотал себе под нос царский сплетник.
— Что? — не понял Кощей.
— Так, ничего. Мысли вслух.
— Да-а-а… Отлично мы там провели время. Все удивлялись, что тебя не было. Карточку шемаханы тебе через Гордона должны были передать.
— Я ее получил. Только не вчера, а сегодня, и не через Гордона, а через Василису.
— Тогда понятно. Надеюсь, сегодня вечером придешь. Я лично непременно буду. Так приятно нервы пощекотать, пока шарик катится по рулетке, или мозги напрячь за карточным столом. Ты знаешь, оказывается, покер довольно премудрая игра. Гораздо сложнее нашего дурачка.
— Не может быть! — округлил глазки юноша.
— Точно тебе говорю. Да ты приходи вечером. Я тебя обучу. Первую партию играем просто так, а потом начнем на интерес.
— Заметано. Во сколько начинается это мероприятие?
— Вчера началось с десяти, но многие подошли к девяти, за три часа до полуночи. Ну для разминки сначала была выпивка, танцы…
— Все понятно. Приду.
— Можешь, если сильно чем-то занят будешь, подходить к полуночи. Мелочь всякая к тому времени уже проиграется, а в полночь начнется настоящая игра. По крайней мере, вчера было именно так.
К столику вернулся немецкий посол с чашечкой дымящегося кофе в руках. Кощей поднялся ему навстречу.
— Ну все, Вилли, мы с вами договорились. Часа через два мои мальчики подгонят телеги под товар и доставят вам деньги. Всю сумму целиком.
Кощей кивком попрощался и, поигрывая тросточкой, неспешно удалился.
— О! — восхищенно сказал Вилли Шварцкопф, ставя перед Виталиком кофе. — С вами рапотать отин утовольствий! Я получать отшень балшой прибыль. — Тут он увидел золотую карточку, которую Виталик задумчиво вертел в руках. — О та. Я знать, что ви тоже ест игрок. Царь Гортон вчера очень расстраиваться, что его царский сплетник за игра нет. Мы отшень хорошо вчера играть. Правта, царь Гортон был немножко не в фавор. Шемахан проиграль, мне задолжаль…
— И много он вам проиграл? — заинтересовался Виталик, прихлебывая горячий кофе.
— Он не проиграть. Он занимать. Пятнатцать тысяч.
— Ого! Это сколько же он шемаханам продул?
— Я не знать. Герр царский сплетник, кута вам тоставить ваша толя?
— От сделки с Кощеем?
— Та.
— А вон туда и доставь, — ткнул пальцем в шемаханское посольство юноша. — Мне же нужен первоначальный капитал для серьезной игры.
— Я все стелать как ви сказаль.
— Добро. Ну Вилли, до вечера.
Виталик допил свой кофе, поднялся и направился к выходу из посольской слободы. Здесь пока ему больше делать было нечего. Теперь, пожалуй, стоит навестить царя и, если он успел прийти в себя, заняться его воспитанием. Хорошо хоть Дон пока что в шемаханские расклады не лезет… Дон…
— Что-то о Доне давно ничего слышно не было, — внезапно озаботился Виталик. — Как в воду канул. А может, за всем этим бардаком именно он и стоит?
25
Царский сплетник шел по Великореченску, погруженный в свои мысли. Встречный люд, увидев на его голове лихо сбитую набекрень боярскую шапку, начинал земно, в пояс кланяться. Виталик чисто автоматически приветственно кивал в ответ, не останавливая движения.
— Большой человек, а к простым людям с уважением, — краем уха слышал сплетник шепот за своей спиной.
— Это да… Пешочком не брезгует пройтись, не то что наши бояре, каждому карету со свитой подавай!
Виталик на эти перешептывания внимания не обращал. Он целенаправленно двигался к термам, сунув под мышку боярский посох. При этом юноша, опять-таки чисто автоматически, придерживал его одной рукой, словно боевой шест, готовый в любой момент зарядить им в лоб любому, кто осмелится напасть на второе, по мнению Кощея, лицо в государстве. Царский сплетник прокручивал в голове все, что с ним случилось с момента появления тухлого осетра на крыше терема Янки Вдовицы. Его не покидало ощущение, что он что-то пропустил в суматохе последних дней. Что-то очень и очень важное. Но это что-то постоянно ускользало от него, хотя юноша чувствовал, что оно, это что-то, лежит на самом виду. Надо только нащупать его и нанести по нему сокрушительный удар, одним махом разрушив заговор. И еще он знал, можно даже сказать, печенками чувствовал, что, пока до конца не разберется в ситуации, никаких карательных мер против шемахан начинать нельзя, если он не хочет поставить под удар царскую семью. Есть во всей этой истории какая-то хитрость. И то, что шемаханы так стремительно развернулись в Великореченске, говорит о том, что они действительно долго готовились.
За размышлениями время летит незаметно, и Виталик скоро уперся в закрытые ворота банного комплекса.
— А еще говорили: мы уже открылись, — фыркнул парень, уставившись на корявую надпись «Санитарный день», начертанную мелом на металлических воротах банного комплекса. — Откуда только слова-то такие знают? Неужели я опять по пьяни чего-нибудь наговорил?
Тем не менее царского сплетника такая формулировка не устроила, и он начал долбиться в закрытые ворота.
— Да тише ты, — прошипел кто-то с другой стороны ворот, — не видишь, что ли? Занято…
— Вы что здесь, нужник, что ль, устроили? — разозлился Виталик.
— Тут это… в смысле, уборка помещений… Ой! Это же голос шефа… Кэп, это ты?
— Я, я, открывай скорей.
Загремел засов, ворота приоткрылись, и как только юноша просочился внутрь, тут же захлопнулись за его спиной.
— Что тут у вас происходит? — сердито спросил сплетник Василия, накладывающего на ворота изнутри засов.
— Дык… ты ж сам сказал… — Василий поозирался и поманил шефа за собой.
Виталик послушно двинулся вслед за банщиком. Отойдя от ворот на достаточное расстояние, чтоб их не слышали с улицы, Василий зашептал:
— Ты ж сам сказал, шеф, чтоб про царя никто не знал из посторонних.
— Ну?
— Ну нам и пришлось здесь все прикрыть. Купчишек да бояр, что ночью отдыхать сюда приперлись, подпоили и по домам отправили. А то царь-батюшка, как проснулся, все в народ рвался…
— Понял. Молодцы. Так здесь сейчас никого лишних?
— Никого. Только наши люди да Гордон с казначеем.
— Очень хорошо, — облегченно выдохнул Виталик. Его люди работали на удивление грамотно. — Слушай, расскажи подробней, как вам удалось заполучить клиентов в первый же день?
— Так, говорю ж, слух по базару пустили, что для состоятельных клиентов открываются термы, в которых чуть царя-батюшку не замочили. А на базаре завсегда полно слуг купцов да бояр всяких. Вот после полуночи состоятельный клиент и потянулся. А уж после часу ночи вообще косяком пошел.
— А почему именно после полуночи? — заинтересовался Виталик.
— Это мы уже знаем, — гордо сказал Василий. — Тут в посольской слободе шемаханы какой-то игровой клуб открыли для местных богатеев. Самых состоятельных людей туда пригласили. Вот те, кто не все до конца там спустил, к нам после полуночи остатки пропивать и заворачивали.