— Нет, не все, — медленно выговорил Виталий, — ты сказала, что этот гад собирался посадить на трон своего хозяина…
— Да, дон Хуан и его люди были простыми наемниками, исполнителями.
— И кто их хозяин?
— Вот это тебе и придется установить, раз ты решил вернуться…
Помещение древнего храма подернулось серой дымкой, перед глазами Виталий все завертелось, поплыло, и он провалился в блаженное небытие…
— А-а-а!!! За ним Кали пришла!!!
— Да помолчи ты, дура! Жучок, ну-ка дай ей по румяной щечке, чтоб в себя пришла.
— Ага, а она меня потом ухватом!
— Ладно, я сам.
До Виталий донесся мягкий шлепок, и истерический визг Янки оборвался.
— Да как ты посмел, обормот пушистый?
— Лечи давай, а то такого жениха потеряем!
— Жениха?!
— Конечно. Кто, после того как он тебя испортил, такую дуру замуж возьмет?
— Так ты же говорил, что ничего не было!
— Было, не было, доказывай теперь!
— Чего ты мелешь? Я девушка! У меня еще ни с одним мужиком…
— Я же говорил, котяра, что от этого судьба Руси зависит, а может, и моя, — с трудом просипел Виталий, который даже на смертном одре не мог не приколоться. — Я-то свою работу выполнил, Русь спас, а вот ты облажался. Помираю я теперь не целованный…
— Яночка, ну не будь стервой! — завопил кот. — Чмокни его хотя бы в щечку!
Уста девушки коснулись жарких губ царского пленника, и это было так приятно, что он даже застонал от наслаждения. И вновь потерял сознание.
Веки Виталий затрепетали. Откуда-то издалека, словно сквозь вату, до него доносился гул невнятных голосов, который и разбудил юношу. Царский сплетник открыл глаза. Он лежал на своей кровати в уютной спальне терема Янки Вдовицы. Внезапно слух резко, скачком, восстановился.
— Как смеешь не пускать меня, самого Дона, к больному? — услышал юноша сипловатый голос столичного криминального авторитета.
— А вот так и смею! — ответил Дону гневный голосок Янки.
— Одного дона наш кэп уже отправил к праотцам, якорь мне в глотку! — поддержал хозяйку подворья Семен, — Будешь выступать, наши ребятки и тебя туда же отправят.
— Чё с ним разговаривать? Янка, отойди в сторону, я его ща дрыном благословлю, — услышал Виталий голос Левши, — А можа, сразу с левой? Тогда точно уже не встанет.
— Да вы что, совсем без понятий? — Дон был явно поражен таким пренебрежительным отношением к своей персоне.
— Слушай, Дон, лучше уйди, — услышал Виталий спокойный голос Федота. — Царь-батюшка приказал никого к больному не пущать. Не доводи до греха, не то отдам стрельцам приказ открыть огонь. Да и чего тебе там делать? Он в бреду горячечном беспамятный лежит.
— Впустите его.
Как ни был слаб голос Виталий, он тут же был сразу услышан. Дверь заскрипела, и в дверном проеме появилась кошачья голова.
— Очнулся? — Васька радостно посмотрел на Виталия, — Янка! Он очнулся!
— Дона ко мне пустите, — повторил юноша.
— Янка, он Дона к себе требует!
— Ладно, раз кэп разрешил, проходи, — недовольно буркнул Семен, — Но ежели с ним что, мы тебя…
— Не волнуйтесь, мне с ним парой слов перекинуться, и все.
— Смотри, мы будем рядом. Федот, ты тут не зевай. Его людишек под прицелом держи. Очень мне подозрительны все эти доны.
— Да чё на них смотреть? — рыкнул раздухарившийся Левша, — Давай сразу всех в расход пустим, а потом и Дона прибьем, после того как он с барином поговорит.
— Я вам пущу, — заволновался царский сплетник, — только посмейте! Я вас самих всех в батога пущу! Перемирие у нас. Впустите сюда Дона немедленно!
Голос Виталий был пока еще таким слабым, что Ваське пришлось поработать живым рупором.
— Боцман, — крикнул Васька, — кэп сказал: этих бакланов пока не трогать.
— Ну а ежели…
— А если что, то мочите сразу. И Дона их давайте сюда. Наш постоялец ждать не любит.
По лестнице загрохотали сапоги. В дверь, потеснив кота, протиснулся очень рассерженный и слегка обалдевший от такого приема Дон, лицо которого скрывала маска. Криминальный авторитет Великореченска посмотрел на бледное, обескровленное лицо царского сплетника, на заставленный какими-то колбочками с лечебными настойками подоконник, сочувственно покачал головой:
— Эк тебя угораздило!
Следом за Доном в комнату нырнула Янка.
— Не надо, — тихо сказал Виталий, — все свободны. Только Дон пусть останется.
Васькина морда тут же исчезла, но Янка, отрицательно мотнув головой, решительно подошла к царскому сплетнику, заботливо поправила подушку, словно невзначай ласково пробежав пальчиками по волосам Виталия, и Виталий рядом с изголовьем кровати.
— Фигушки! Никуда не уйду. Я тебя наедине с этим уродом не оставлю! И не спорь!
Дон бешеным взглядом посмотрел на Янку.
— Ты глазками на меня не сверкай! А то я тебе их и через маску выцарапаю или ухватом огрею! Вон посмотри, — кивнула она в угол горницы, где стоял прислоненный к стенке ухват, — мне Левша вчера новый, дубовый справил.
— Ну ты даешь! — просипел Дон, — Слышь, сплетник, хоть ты и лежишь, а я стою, но мне завидно. На свадьбу пригласишь?
— Что? — дружно ахнули Виталий с Янкой.
— Угу… понятно. Свадьба еще под вопросом, но процесс идет.
— Еще как идет! — пришел в себя царский сплетник, — Я уж к ней то с одного бока подкачусь, то с другого, а она только поломанные ухваты успевает менять.
— Да ну тебя! — надула губки девица.
— Ладно, Янка, не бузи, — попросил Виталий, — У нас здесь мужской разговор. Я так понимаю, Дону не терпится мне что-то сообщить. Что-то, не предназначенное для посторонних ушей. Ты уж, будь ласкова, оставь нас одних.
Янка нагнулась над кроватью, заботливо пощупала прохладной ручкой пылающий лоб царского сплетника и жестко распорядилась, сердито глядя на Дона:
— Только недолго. Видишь, жар у него. Лихоманка никак не отступает.
— Я недолго, — кивнул Дон.
Криминальный авторитет Великореченска дождался, когда за Янкой закроется дверь, подтащил к кровати стул, грузно уселся на него и уставился на юношу.
— Слышь, царский сплетник, я тебе чего сказать-то хотел. То, что в банях Никваса произошло, — не моя работа. Там ни меня, ни моих людей не было. Ты это учти, когда разборки начнешь… ну… после того как вылечишься. А то, о чем мы на прошлой «стрелке» договаривались, все в силе. Веришь?
— Верю. — Виталий напустил на себя вид грозного «крестного отца» великореченской мафии, — Пока верю, а там посмотрим на твое поведение…
— Да какое поведение? — заволновался Дон.
— А вот это мы и выясним, когда я на ноги встану, — жестко сказал царский сплетник. Он прекрасно помнил рассказ Парвати, явившейся ему во сне, о хозяине дона Хуана де Аморалиса, и хозяином этим мог оказаться кто угодно, в том числе и Дон, — Свободен.
Дон поспешил подняться со стула и на цыпочках покинул горницу, превращенную Янкой в больничную палату. Виталий попытался приподняться на локте. Живот пронзило острой болью. Юноша поспешил откинуться на подушку, приподнял одеяло. Сквозь пропитанную целебными мазями повязку, опоясавшую его торс, выступила кровь.
— Твою мать! Столько «горячих точек» прошел, пока служил, и ни одной царапины, а тут…
Комната поплыла перед его глазами, и он опять потерял сознание.
Шум в гриднице в очередной раз разбудил Виталия. Там опять кто-то ругался.
— Пусти меня к нему.
Виталий сразу узнал голос Кощея.
— Не пущу! — ответил бессмертному злодею сердитый голос Янки.
— Мне с ним поговорить надо.
— Сказала: не пущу, значит, не пущу!
— Отойди в сторону, девчонка. Я не посмотрю, что ты внучка Яги…
— А я не посмотрю, что ты бессмертный! Как охреначу ухватом! — бушевала Янка.
— Да что ж это такое? С этим царским сплетником все как с ума сошли! И у тебя на родственника рука поднимется?
— Нашел родственницу!
— Да ты ж моя внучатая племя…
— Виталий я такое племя! Ты ко мне в родственники не пристраивайся, Костлявый. Лучше бабульку мою поспрошай, с кем она тебе рога наставила. Уйди по-хорошему, не то хуже будет. Я сейчас охрану кликну.
— Да мне твоя охрана…
— Сема, давай свою команду сюда! Тут к нашему больному еще один посетитель, и опять буйный.
За окном со стороны двора послышался шум и топот множества ног. Доблестная охрана спешила на помощь Янке Вдовице, и Виталий понял, что пора вмешаться, пока его верные друзья не сцепились с Кощеем, ибо, как понял юноша, им было начхать на то, что перед ними древний славянский бог. Если на карту поставлен покой их любимого капитана, они и ему запросто морду набьют.
— Положить этих уродов!!! — заорал Семен. — Нашему капитану угрожают!
— Отставить! — попытался крикнуть Виталий, удивляясь, почему этот крик такой слабый, но его все же услышали. В тереме Янки Вдовицы сразу стало тихо, — Янка, пусти его.
— Видишь, что твой постоялец говорит, — с облегчением сказал Кощей, — Ты не бойся, я его не трону. Нам с ним кое-какие дела перетереть надо. Еще и помогу. Ты хоть лекарка и знатная, но у меня есть свои способы. Не забывай, что я все-таки бог. Ты думаешь, почему твои травы не помогают?
— Меч заговоренный был, — сердито буркнула Янка.
— Вот именно. А я этот заговор сниму. Моих сил хватит, чтобы его на ноги поставить.
Это решило дело.
— Дедулечка, миленький, — тут же начала ластиться к бессмертному злодею Янка, — я всегда знала, что ты у нас лапочка. Ну чего стоишь? Иди лечи давай!
Янка втолкнула Кощея в горницу Виталий и, не дожидаясь, пока постоялец ее отошлет, выскочила наружу, закрыв за собой дверь. Правда, не очень плотно закрыв, но бессмертный злодей не обратил на это внимания. Он деловито подошел к кровати, окинул внимательным взглядом больного, сел рядом с ним на стул.
— Держишься молодцом. Такие раны, да замагиченным мечом, обычно сразу на тот свет отправляют. Ну давай я тебя слегка в порядок приведу. Ты сейчас лежи и не дергайся. В первый момент больно будет.