Марина Алексеевна Улыбышева
Царскосельская чугунка
Первая железная дорога в России
Художник Ольга Громова
Москва. ООО «Издательский дом «Фома». 2011
Чайные ложки в пустом стакане тихонько дребезжали под перестук колёс. Настя и Никита с родителями ехали на поезде в Нижний Новгород к бабушке. Папа читал газету, мама дремала, а дети смотрели в окошко, как стремительно проносятся телеграфные столбы и медленно проплывают вдали заснеженные поля и перелески. Вдруг раздался такой жуткий грохот, что все вздрогнули: по встречному пути мчался грузовой состав. Длинные вагоны сменялись огромными цистернами, а за ними шли открытые платформы, на которых в два этажа стояли новенькие автомобили. Казалось, этой веренице вагонов, платформ и цистерн не будет конца. Но вот грохот стих так же внезапно, как и начался: встречный прошёл мимо.
– Вот это грохоталка! – покачал головой Никита. – Оглохнуть можно.
– Точно! – сказала Настя, отнимая руки от ушей. – И всё едет, едет и никак не проедет…
– Это потому, что он везёт очень много различных грузов, – сказал папа, откладывая газету. – А знаете, как в России перевозили грузы, когда поездов ещё не было?
– Нет! – дружно ответили Настя и Никита. – А как?
– Перевозили их на лошадях по дорогам. Нагрузят телегу мешками с зерном, выращенным в Нижегородской губернии, и плетутся лошадки, сменяя друг друга, по пыльным российским трактам в столицу Петербург. А осенью и весной, как зарядят дожди, образуется на дорогах непролазная грязь: месяц, а то и больше вообще никуда не двинешься. А вот догадайтесь: как ещё можно было грузы перевести, кроме как по дороге?
– Как ещё? Ну… раз поездов ещё не было, то самолётов тем более? – уточнила Настя.
– Тем более, – рассмеялся папа. – Кроме дорог, возили товары по рекам. Но там другая напасть: летом они пересыхают, мелеют, а зимой надолго покрываются льдом. Так что, как ни крути, а выращенный урожай добирался до Петербурга только через год-полтора. Вот такие они были – пути сообщения. Потому и говорили в народе: «За морем телушка – полушка, да рубль – перевоз». Это означало, что корову в чужих краях купить-то можно, и совсем дёшево, то есть за полушку (четверть копеечки), но только слишком дорого эту корову домой привезти, невыгодно.
– Эх, то ли дело сейчас! Купил билет и едешь куда хочешь! – восхитился Никита. – Хочешь с коровой, хочешь сам по себе…
– Точно, – подтвердил папа. – В наше время по железным дорогам ходят поезда дальнего следования, пригородные электрички, товарные составы с самыми разными грузами. Два миллиона километров железных дорог существует сегодня в мире. Если все их соединить в одну цепочку, длина её будет в пять раз больше расстояния от Земли до Луны. А хотите, расскажу, как в нашей стране появилась самая первая железная дорога?
– Конечно хотим! – закричали Настя и Никита.
– Тогда слушайте…
Царскосельская чугунка – первая российская железная дорога
В 1834 году появился в России австрийский инженер, чех по происхождению, Франц Антон фон Гeрстнер. Был он фантазёр каких мало! Он считал, что телеги с лошадьми уже отжили свой век и что скоро на всей земле будет совершенно другой вид транспорта – железные дороги. Они покроют всю планету и соединят города мира. По земле проложат чугунные рельсы, на них поставят повозки, связанные друг с другом, и потащит эти повозки не лошадь, а паровая машина! Разумеется, многие над ним посмеивались: вот чудак, чего придумал! А он отвечал, что построил уже такую железную дорогу в Австрии. Но когда его спрашивали: «По ней и паровые машины уже ездят?», то он смущённо признавался, что рельсы-то чугунные он проложил, да вот таскают по ним повозки те же лошади. Вот смех-то! Но неугомонный мечтатель не унимался и написал письмо самому российскому царю. В письме говорилось: «Нет такой страны в мире, где железные дороги были бы столь выгодны и необходимы, потому что сократить большие расстояния России можно, только увеличив скорость передвижения по ним».
Императору Николаю Первому идея понравилась. Дело в том, что в девятнадцатилетнем возрасте он побывал в Англии, где англичане его принимали очень радушно и показывали ему свои успехи. Показали и паровоз, который создал изобретатель Джордж Стeфенсон. Говорят, будущий император попросил чумазого машиниста прокатить его царское высочество на этом пыхтящем чуде и даже собственноручно в топку лопату угля подсыпал. Он как никто понимал, что Герстнер рассказывает вовсе не небылицы. Одно Николаю Павловичу не нравилось в предложениях инженера: Герстнер просил, чтобы все построенные им дороги в течение двадцати лет были его собственностью, чего допустить было никак нельзя. Царь мыслил по государственному и понимал, что такие пути сообщения не должны принадлежать иностранцу. Поэтому он решил прокладывать рельсы за казённый счёт. Однако император не ожидал, что вопрос о постройке железных дорог в России встретит яростное сопротивление не только у простого народа, но и у министров.
Железная дорога: за и против
Министр финансов граф Евгений Францевич Канкрин заявил: «Очень дорогая затея! Россия веками обходилась конным гужевым транспортом. И ещё лет триста-пятьсот обойдётся».
Один из лучших российских инженеров Павел Иванович Палибин сослался на национальный характер: «Да не поедет наш русский человек по этой железке! Характер не тот! Не чехи мы и не австрияки!»
Кстати, рассказывали, что изобретателя паровой машины англичанина Ричарда Трeвитика чуть не побили до смерти, когда он утром на пустынной улице испытывал своё изобретение. Его дышащую огнём телегу приняли за демона, а самого перепачканного гарью изобретателя – за чёрта.
Каких только доводов не приводили противники железных дорог:
«Чугунные рельсы помешают коровам пастись».
«Куры в деревнях около этих дорог перестанут нести яйца. Отчего? От испуга! Вы сами-то видели этот паровоз? Говорят, шипит и плюётся паром, железом скрежещет!»
«А воздух! Отравленный дымом, он непременно будет убивать пролетающих мимо птиц! Так мы всех птиц в нашей стране истребим!»
«На дома около железной дороги будут попадать искры пламени из паровозных труб. Они же все погорят! Мало нам погорельцев!»
«Есть вероятность, что у пассажиров от столь быстрого передвижения поезда разовьётся болезнь мозга!»
А наш знаменитый русский поэт Александр Сергеевич Пушкин видел опасность железной дороги в другом: «За несут её снегом вьюги да метели. А кто будет снег расчищать? Простой мужик! И это станет одной из самых тягчайших повинностей для народа».
А ведь и правда было совсем неясно, как поведут себя куры, коровы и люди в результате введения этого новшества, ведь дело-то было небывалое. В журнале «Общеполезные сведения» появилась статья (написал её якобы русский крестьянин-извозчик, но всем было ясно, что крестьяне так не пишут): «Дошли до нас слухи, что наши богатые господа хотят завести чугунные колеи, по которым будут ходить экипажи, двигаемые невидимою силою, помощью паров. Мы люди тёмные, неучёные, да это неслыханное дело за сердце взяло: хочу с проста ума молвить, авось люди умные послушают моих мужицких речей. Русские вьюги не потерпят иноземных хитростей: занесут, матушки, снегом колеи, в шутку, пожалуй, заморозят и пары. Да и где взять такую тьму дров, чтобы вечно не угасал огонь под ходунами-самоварами? Али тратить ещё деньги на покупку заморского угля для того, чтобы отнять насущный хлеб у православных? Стыдно и грешно!»
Министры, измучившись в сомнениях, направили в Австрию своего человека, профессора, чтобы посмотреть, не врёт ли Герстнер про построенную им рельсовую дорогу. Оказалось, всё верно: дорога и впрямь существовала.
Сторонниками же строительства железных дорог стали преподаватели Института Корпуса инженеров путей сообщения, а особенно инженер-строитель Павел Петрович Мельников. Однако он считал, что делать это надо силами русских инженеров, без иностранцев. Но, увы, никто из них никогда рельсы не прокладывал, не имел такого опыта. А дело-то было не простое.
Риск трудного решения взял на себя император Николай Первый. Выступив против единогласного мнения всех своих министров, он повелел: «Железной дороге быть!» В народе её стали называть просто «чугунка», потому что первые рельсы на железных дорогах делали из чугуна.
«Чугунный колесопровод» Черепановых
А ведь вообще-то в те времена железная дорога в России уже существовала, и даже не одна. Правда, никакая из этих дорог не удостоилась чести считаться первой российской железной дорогой. Потому что дороги эти были специальные, промышленные, и действовали они на заводах: это были дороги на конной тяге, созданные горными инженерами Никитой Ярцовым, Петром Фроловым.
Была даже дорога с паровозом, который тащил груз в три тонны со скоростью шестнадцать километров в час. Соорудили её мастеровые люди, демидовские крепостные отец и сын Черепановы,
Ефим и Мирон (демидовские – потому что принадлежали знаменитым уральским заводчикам Демидовым. А потом за их способности и достижения хозяин отпустил обоих на волю). К тому времени, как в правительстве началось обсуждение вопроса о железных дорогах, они уже построили в Нижнем Тагиле два своих паровоза – не хуже английских! И проложили чугунные рельсы от рудника до завода длиною около трёх километров. Возили по этой дороге в вагонетках железную руду, а называлась она – чугунный колесопровод. Только не знали тогда о Черепановых в Петербурге, а то бы позвали на обсуждение. И уж они со знанием дела рассказали бы про все «за» и «против».
Где строить?
Франц Герстнер предложил построить первую колею между Петербургом и Москвой, потом соединить Москву с Казанью и Нижним Новгородом. А для начала, если господа министры сомневаются в целесообразности этого проекта, можно проложить небольшую линию – опытный, так сказать, образец! Например, из Петербурга до императорской резиденции – Царского Села.