«Я тот, кто станет богом», – говорил Пророк.
Мрачный край гигантского черепа Миуданара хорошо просматривался через люк, но основная его часть была скрыта шаттлом. Глазницу не было видно. Сириани утверждал, что Наблюдатель разговаривал с ним, призывал к себе. А сам я слышал этого темного бога, взывающего из заточения за гранью смерти?
Мне показалось, что я понял смысл видения.
Чудовище хотело возродиться, и Сириани мог ему в этом помочь. Или – меня посетила более страшная мысль – Сириани каким-то образом переделали, изменили его клеточную структуру. Возможно, перемены еще продолжались, и он превращался из сьельсина в Наблюдателя или в некий омерзительный гибрид. В незаконнорожденное дитя Миуданара.
Мне вдруг стало очень-очень холодно.
– Айлекс, Элара! – вернул меня с небес на землю голос Паллино. – Петрос! Живее!
Хилиарх сердито замахал остальным и снова нацелил винтовку на собравшихся у люка:
– А вы назад!
Вдруг что-то изменилось. Я не понял что. Воздух как будто сгустился, и приглушенный отдаленный ор вдруг перешел в назойливое взбудораженное жужжание. Паллино посмотрел на меня, и я прочел в его обновленных глазах ужас. Он догадался на миг раньше меня. Но страшную догадку озвучил какой-то бедолага с земли; и если кровь в моих жилах еще недостаточно застыла, то после этих трех слогов уж точно достигла температуры абсолютного нуля.
– Нахуте!
Густой воздух стал объемнее, и мне стало ясно: тот гул, что я ощущал, издавало опаснейшее оружие ксенобитов. Плотоядные стальные змеи летели над ордой подобно облаку саранчи. Ума не приложу, почему сьельсины не пустили их в ход раньше. До прибытия шаттла бойня была омерзительным, но развлечением. Мы уступали в численности, были безоружны и загнаны, как овцы. Зная это, сьельсины предпочитали расправляться с нами самым обыденным методом: разрывать людей когтями, ломать их, как хлеб. Лица Бледных были измазаны алой кровью; кровь капала с их болтающихся языков, и повсюду несся зловещий хохот. Но при появлении шаттла ход сражения изменился, и черный пир перестал быть праздничным. Сьельсины обозлились, поняв, что добыча может не только оказать сопротивление, но и ускользнуть.
За миг до того, как облако нахуте накрыло группу солдат перед шаттлом, я отчетливо увидел одного из сьельсинских знаменосцев, котелихо с тонким флагом на копье. Над флагом на острие копья была насажена человеческая голова, кровь с которой стекала на черный шелк знамени. Голова была бритая, как у простых солдат, но я узнал Халфорда. Его огромные уши бросались в глаза даже на большом расстоянии.
Айлекс забралась в шаттл при помощи Паллино ровно в тот момент, когда нахуте бросились терзать обреченных людей. Зубастые змеи издавали пронзительный свист, контрастирующий с низким гулом репульсоров. Примитивные дроны ориентировались на тепло и движение; их вращающиеся пасти перемалывали мясо и кости в кашу. Люди, ужаленные омерзительными дронами, отчаянно пытались вырвать их, но карбоновые зубы вгрызались все глубже, измельчая нежную плоть. Без щитов, без доспехов у солдат не было ни единого шанса на спасение.
Паллино с криком поливал плазмой воздушное пространство над паникующими людьми, и зловещие змеи десятками посыпались на землю, плавясь и дымясь. Но это не помогло. На каждый сбитый мирмидонцем нахуте приходилось три новых. Они цеплялись, как пиявки, к несчастным солдатам. Люди спотыкались и падали, лихорадочно пытаясь выдернуть скользких железных угрей из живота и из-под ребер.
– Элара! – протянул руку Паллино.
В суматохе и толкотне они с Айлекс потеряли друг друга. Толпа, расступившаяся, чтобы пропустить меня, зажала ее, не давая пройти. Айлекс привалилась к переборке рядом со мной, после чего открыла люк в кабину, чтобы присоединиться к Бандиту.
– Паллино, нам пора! – Голос норманского ассасина резанул, как убийственная сталь.
Но старый мирмидонец проигнорировал его. Он опустил винтовку, оставив ее болтаться на ремне, и потянулся дальше.
– Бандит, сдай правее, норманский ты сучонок!
Я почти сам ощутил, как стиснулись зубы Бандита, когда он дернул штурвал направо. Репульсоры на коротких крыльях «Ибиса» повернулись, и шаттл поплыл направо, подминая мужчин и женщин, как стебли травы. Мне хотелось отвернуться – настолько ужасно было это зрелище, – но я понял, что не могу пошевелиться. Оставалось схватиться за поручень и смотреть на Паллино, игнорируя взгляды остальных.
Хилиарха и его женщину разделяли тридцать футов. Элара протянула руку; ее темные глаза смотрели с безумным страхом. Ей не удавалось выбраться из толпы. Гигантский череп Миуданара высился в тысяче футов позади, и, заглянув в его глазницу, я снова почувствовал в голове вкрадчивый шепот.
– Давай! – кричал Паллино.
Один солдат схватился за люк, попробовал влезть, но не смог. Он соскользнул, оставив на металле кровавый отпечаток ладони, и, падая, ударился подбородком. Сьельсины уже ворвались в толпу выживших. Стена упорных защитников разрушилась, и выжившие обратились в бегство, каждый сам по себе, стремясь догнать основную группу, бегущую к «Тамерлану» в миле отсюда.
Рука Элары колыхалась над головами, словно флаг. Паллино согнулся, держась за одну только скобу. Его лицо перекосила гримаса отчаяния. Рука потянулась к руке.
– Держись! – прокряхтел он, пытаясь одной рукой вытащить свою женщину из толпы.
Шаттл покачнулся, но Элара поднялась, оторвала ноги от земли. Еще один солдат прыгнул и попытался прорваться в люк. Собравшиеся на борту «Ибиса» бросились на помощь ему и Эларе; те, кто позади, придерживали тех, кто впереди, все словно объединились в один отважный организм.
– Карим, взлетай! – закричала Айлекс, стуча по перегородке за креслом пилота.
Не теряя времени, норманский наемник щелкнул переключателями. Крылья шаттла вытянулись, как бы обхватывая воздух, протяжный гул репульсоров усилился. Шаттл начал подниматься. Под нами раскинулось алое море трупов. Кое-кто еще шевелился, вздрагивая от укусов нахуте. Железные змеи метались от человека к человеку, глубоко вгрызаясь в них. Сьельсины, как вампиры, склонялись над телами и обгладывали их. Тут и там я замечал одиноких голых мужчин и женщин, сопротивляющихся сразу нескольким сьельсинам. Их движения заставили меня вспомнить Гурану, и меня едва не стошнило.
– Бог огня, как же тяжело! – пожаловался Бандит.
– Поднимите меня! – с трудом взмолилась Элара.
– Пытаюсь! – резко ответил Паллино.
Двое солдат помогали хилиарху; один держал другого за пояс, а тот держал мирмидонца за запястье.
– Бросьте меч! – крикнул кто-то Эларе.
Солдат, зацепившийся за люк вместе с ней, уже наполовину забрался внутрь.
Элара помешкала лишь секунду и отпустила саблю. Та упала вниз, в кровавую гущу под шаттлом. Здесь, среди набившихся в отсек людей, от оружия не было никакого толку. Пахло железом и мускусом. Солдат схватил руку Элары, и вдвоем с Паллино они втащили ее на край люка.
Что-то ударило Элару в спину, и она упала в объятия Паллино. Открыла рот, чтобы закричать, но вместо звука оттуда хлынула кровь.
В кабине раздался пронзительный вой:
– Нет!
Руки Паллино обхватили спину возлюбленной, ища хвост злобной машины.
Элара обмякла. Паллино сжал пальцы на витиеватом металле и с отчаянным криком, от которого мог настать конец света – впрочем, для Паллино он вполне настал, – вырвал мерзкую тварь из спины Элары. Голова нахуте продолжала вращаться, разбрызгивая кровь и кусочки мяса в лицо Паллино и в люк. Старый солдат гневно уставился на убийцу Элары, не до конца осознавая случившееся, и расколотил голову и карбоновые зубы змея о переборку.
– Нет! – воскликнул он снова, выбросив разбитое оружие из люка. – Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет! – Он обнял голову Элары. – Я ведь так долго тебя искал.
Паллино поцеловал Элару, но ее голова откинулась.
Было слишком поздно. Элара умерла.
Секундой спустя другого солдата пристегнули, и Бандит развернул тяжелый неповоротливый шаттл. Мы двигались, но все вокруг как будто замерло. Раны от нахуте всегда тяжелые; зубы дрона перемалывают кости и внутренние органы, оставляя дыру диаметром в дюйм. Эта рана не прямая, как от меча или кинжала, а изогнутая, вроде отверстий, что оставляют черви во фруктах. Паллино не позволил дрону целиком забраться в Элару, но тот все равно успел нанести непоправимый урон.
У нее не было шансов выжить.
– Пал, тебе придется ее отпустить, – как можно ласковее сказала Айлекс. – Мы не можем взять ее с собой.
Она была права. Внутри «Ибиса» и без того было тесно, и положить тело было попросту некуда.
Паллино повернулся к ней – и ко мне. Никогда прежде бывалый вояка не выглядел таким опустошенным и надломленным. Его губы дрожали в попытке выговориться.
– Я… – В его пронзительных голубых глазах впервые на моей памяти появились слезы. – Я… мы можем положить ее в фугу.
Он рассуждал верно. Если достаточно быстро довезти ее до «Тамерлана» и «Ашкелона» и поместить в ясли для фуги, то можно не допустить смерти мозга. Поврежденные органы можно вырастить заново.
– Не успеем, – ответила одна из спасенных, худая женщина с зеленой звездой медика на плече. – Она должна быть готова к заморозке не позднее чем через десять минут, а у нас даже аптечки нет.
Словно в подтверждение этих слов «Ибис» качнулся, и через открытый люк донесся шум резни и предсмертные крики.
– Мы не можем ее взять, – повторила Айлекс. – Ты не можешь. Ты нам нужен.
– Паллино, – раздался отдаленный сухой голос. – Прости.
Только когда слова прозвучали, я понял, что сам их произнес.
Хилиарх ошалело посмотрел на меня. Его голубые глаза стали темнее, чем пустые глаза сьельсинов.
– Я… – Он зажмурился, кивнул один раз, затем еще несколько, словно убеждая себя. – Прости, – выдавил он и отпустил Элару.
Та покачнулась назад, изящно соскользнула на край люка и выпала наружу. Не открывая глаз, Паллино врезал кулаком по кнопке закрытия люка и сполз на пол у переборки.