– Они явятся на Форум, если смогут. Если получат координаты. На Авалон. Несс. Гододин. Даже на Землю, если получится.
От мысли о вновь пылающей Земле, уничтоженной демонами, я поперхнулся и еще плотнее укутался в покрывало. Я не был религиозен, но такие мысли все равно казались мне ужасными и святотатственными.
Вдали загудел варпенный двигатель, и пол под ногами слабо завибрировал. Воздух наэлектризовался. Я никак не мог привыкнуть к переменам, происходящим на корабле перед гиперпространственным прыжком. Мы не двигались, разве что дрейфовали в бескрайней пустоте. Субсветовые двигатели были отключены, в них не было необходимости. В варпе двигается не корабль, а пространство вокруг него, темный карман во тьме. Вот ты в неподвижной темноте, а вот ты уже окружен фиолетовым сиянием.
Валка проигнорировала мои слова, а может, просто не имела на них ответа.
– Держись за что-нибудь. Может сильно тряхнуть.
Супрессионное поле должно было смягчать толчок при прыжке в варп, но Валка была права. Я сел в кресло и молча наблюдал, как Валка ввела последнюю команду перед прыжком. Далеко позади, в самом хвосте стройного судна, усилились вибрации и шум. Я крепко схватился за обрубки пальцев, пригнул голову и принялся ждать.
Сколько раз я наблюдал на мостике «Тамерлана», как Коскинен и Уайт готовились к прыжку? Как Корво и Дюран командовали, а Лориан и Феррин передавали данные?
В памяти всплыли последние слова Корво.
«Давайте».
Задав курс, Валка взялась за штурвал и двинула вперед. «Ашкелон» взвыл, и на миг мне показалось, что мы летим на кончике стрелы, пущенной к звездам. Бесчисленные искры звезд расплылись, превратились из белых в лазурные, а из лазурных – в темно-синие и фиолетовые.
Наш путь начался.
Глава 47. Долгая тьма
Первые дни путешествия на Колхиду прошли в серой дымке. До этого момента Валка меня не напрягала, позволяя сидеть, укутавшись в покрывало, на пустом мостике или в трюме, слушая двигатели или наблюдая, как звезды искажаются и вытягиваются в бесконечном пространстве. Я был все равно что мертвец, а «Ашкелон» был для меня лодкой Харона, держащей путь не на Колхиду, а в загробное царство.
Но Валка была права: мы не умерли, и в последующие дни она принялась настойчиво, но терпеливо подгонять меня, заставляла одеваться и помогать чинить важные судовые системы.
В это время мы почти не разговаривали. Несмотря на долгую разлуку, нам почти не о чем было говорить. Каждый из нас так долго провел в изоляции, что мы как будто разучились общаться. Да и нужды не было. Есть более древние и понятные языки, нежели язык слов, а любви слова вообще не нужны. Мне достаточно было знать, что она рядом и больше не оставит меня одного.
Вычистив аквариумы и избавившись от сгнивших растений и мертвых рыб, мы заново залили воду и посадили субстрат под овощи. Вскоре воздух стал заметно свежее и чище. Валка делала всю работу усердно, без суеты. За столько времени немудрено было забыть, что когда-то она командовала космическим кораблем. Забыть, что она не единожды, а дважды сбежала с родной Эдды: один раз, когда ее пытались «вылечить» от вируса Урбейна, и другой, давным-давно, когда ей пришлось потратить все заработанные на службе деньги, чтобы уехать из Демархии ради изучения галактики и любимых руин.
Привычка, очевидно, вторая натура.
– Оба мы в фугу лечь не можем, – сказала Валка, сразу беря быка за рога. – Сам корабль не полетит, а если бы и мог, гидропоника опять придет в плачевное состояние, а то и хуже.
Я промолчал. Этот разговор назревал уже несколько дней или даже недель. Но мне не хотелось это обсуждать. Выход здесь был один, а я не был готов снова остаться в одиночестве.
Мое молчание завело Валку.
– Можем сделать остановку где-нибудь поближе, – более резким тоном предложила она. – Запастись провизией. Сразу за Поясом Расана должны быть посты…
– Нет! – перебил я, отворачиваясь от тыквенной рассады под лампами, и сам удивился своей запальчивости. – Валка, стоит нам появиться на имперских радарах, как нас задержат. Мы не можем ни дозаправиться, ни нанять команду – к тому же нам все равно нечем платить. Так мы на Колхиду не попадем.
Валка отвлеклась от приборов для анализа минерального состава воды и субстрата и хмуро посмотрела на меня. Она как будто забыла, что держит двумя пальцами измеритель.
– Чего тебе так далась эта Колхида? – спросила она. – Адриан, Сиран умерла. Гибсон тоже. Сам понимаешь.
– Понимаю, – согласился я не без горечи. – Просто… – Во рту у меня пересохло, и я зажмурился, подыскивая нужные слова. – Рано или поздно нам нужно будет на Несс. Или на Форум. Но лететь прямо туда нельзя. Слишком далеко. Если все равно делать остановку, то почему бы не на Колхиде?
Я вытер руки серой тряпкой, повешенной на край кадки, оттолкнулся вместе с сиденьем и на минуту прислушался к шипению опрыскивателей.
– Кто знает, что нас ждет на ближайшем аванпосту. Хорошо, если нас встретят люди императора, но даже в таком случае допросов разведки не избежать. А можем и на инквизицию нарваться.
– Об этом я не подумала. – Валка опустила руку с измерителем.
– На Колхиде мы сами решим, как объявить о своем возвращении. Можем даже сделать официальное заявление через атенеум. Так Капелла не сможет подстроить наше… исчезновение. – Я улыбнулся, отгоняя воспоминания об убийце, подосланном на Фермоне. – К тому же «Ашкелону» по силам не попасться на глаза орбитальной обороне, и мы сможем найти… что осталось от Сиран.
– То есть ее могилу?
– Могилу, что же еще?! – воскликнул я. – Не заставляй меня произносить это вслух!
Я прикусил язык, чтобы не разозлиться. Более не повышая голоса, продолжил:
– Она единственная, у кого есть могила. Единственная, кого я могу навестить. Я должен сделать это перво-наперво. Затем можно отправляться в атенеум и сдаваться на милость Империи.
Я поник и замолчал. Может быть, Валка не зря беспокоилась. Может, я в самом деле сходил с ума, но в глубине души мне верилось, что я найду Сиран и Гибсона. С нашего судьбоносного путешествия на Анитью прошло почти пятьсот лет, но Колхида была особенным местом, и мне казалось, что ничто на ней не должно было измениться за время моего отсутствия. В конце концов, я ведь встретил там Гибсона, хотя тот давным-давно должен был умереть. За эту встречу мне стоит благодарить своего мстительного отца. Он послал Гибсона на Колхиду на самом медленном грузовом корабле. Такова природа вещей – даже злые и дурные поступки могут обратиться во благо. Гибсон прибыл на Колхиду всего лишь за несколько лет до меня, и мы смогли увидеться. Но встретиться вновь нам было не суждено.
Я это знал.
Когда мы проходили мимо Колхиды на пути к Падмураку, я отправил ему письмо. Ответа так и не получил – да и не должен был получить. Но я чувствовал, что мне пойдет на пользу еще одна прогулка по Великой библиотеке и ее подземным гротам. Побывав там, где последние годы жил Гибсон, отдохнув немного на песчаных пляжах Фессы, я мог как бы вернуться в прежние времена. Мне хотелось еще раз искупаться в тамошних водах, где я когда-то, пусть и недолго, был поистине счастлив и свободен. Но в глубине души я осознавал, что на самом деле мне хочется вновь услышать громкий смех товарищей, почувствовать тот семейный уют, что зовется домом.
Я знал, что больше никогда его не почувствую. Никогда.
– Спать нужно тебе, – заявила Валка, имея в виду фугу. – Восстановиться от ран.
– Заморозка тут не спасет, – резко помотал я головой, возмущенный жалостью в ее тоне. – Мне нужно время, чтобы… разобраться в себе.
Я дотронулся левой рукой до увечного плеча. Суставу не помогали никакие упражнения. Нужен был врач. Мы оба это понимали.
– Тебе надо отдохнуть. – Валка отложила приборы и посмотрела на меня поверх резервуара с водой. – На Колхиде тебе смогут вылечить руку и… все остальное.
Я вдруг смутился и отвернулся. Мое покрытое шрамами лицо было заклеено коррекционным пластырем. В ярко-белом свете гидропонических ламп я краем глаза видел пластыри: черные швы на бледной коже, похожие на припой, которым был соединен разбитый умывальник Джинан.
– Лучше тебе самой лечь в фугу, – предложил я. – Ничего с нами не случится. В варпе безопасно, за кораблем я присмотрю.
– А получится? – без ехидства, с одним лишь сомнением спросила Валка, но это уязвило меня даже сильнее.
В тот миг я проклял себя. Свою слабость. Из подземелий Дхаран-Туна вместо меня выползла лишь тень, ничтожный червяк, носящий мое имя. Первые недели нашего путешествия я был совершенно жалок и бесполезен. Можно ли было это простить? Наверное. Понять? Безусловно. Но для хандры было не время и не место. Я перевел дух, кивнул и почувствовал себя голографической записью падающей статуи, воспроизведенной в обратном направлении. Как будто отдельные кусочки меня с большим трудом собирались в единое целое.
– Не хочу оставлять тебя одну.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не смотреть на ее левую руку и не вспоминать, как она душила себя под воздействием червя Урбейна. Нельзя было оставлять ее управлять кораблем… но не только по этой причине. Валка была с Тавроса. У нее не было лишних двадцати восьми лет.
А я был – и оставался – палатином.
Ради нее я легко мог пожертвовать двадцатью восемью годами.
– Я справлюсь.
– Адриан, ты не пилот, – ответила Валка, и ее острое, красивое лицо исполнилось грусти.
– А ты не можешь жертвовать временем, – возразил я. – Двадцать восемь лет – очень долгий срок.
– Столько лет в одиночестве – пытка для любого, – парировала она. – Ты всерьез предлагаешь оставить тебя здесь на все это время? – Она обвела рукой «Ашкелон». – Я еще не старуха. Да, тавросианцы живут меньше палатинов, но запас у меня есть. И провизии на несколько лет хватит.
Я взял влажную серую тряпку, чтобы чем-то занять руки, и сжал его до ломоты в кистях.
– На несколько лет я согласен, – пораздумав, ответил я. – Пока нет необходимости ложиться в фугу. Но если возникнет, то ляжешь ты. Не спорь.