Мы не пересекли эту черту, но «почти» все еще витало в воздухе между нами, когда я следовала за Даркхавенами между их занятиями. Возможно, Руэн уловил это.
У меня покалывает в ушах, когда я прислушиваюсь к реакциям Руэна на Терру. В отличие от их отношения ко мне, они звучат гораздо добрее и даже взволнованы тем, что видят его здесь. Я тихо ругаюсь, когда он прогоняет их всех прочь, давая им понять, что я чертовски права. Он здесь просто для того, чтобы проверить свою Терру.
— Как мило с вашей стороны, дорогой, — слышу я голос Сильвис.
Мило? Руэн? Ха. Если бы только они знали. Я фиксирую взгляд на отрывке передо мной и перечитываю его, кажется, в сотый раз, хотя мое внимание жаждет услышать, о чем они говорят.
— Как твои руки? — Спрашивает Руэн.
Сильвис что-то щебечет, и до меня доносится шелест ткани. Я не оборачиваюсь. — Мне намного лучше после посещения лазарета Терр, — отвечает она.
— Это что-то, что могут вылечить целители? — Моя голова наклоняется в сторону. Насколько хорошо Руэн знает Терру из библиотеки? Звучит так, как будто он хорошо ладит в разговоре с ними, если спрашивает о вещах, выходящих за рамки книг.
— К сожалению, нет. — Сильвис вздыхает. — Это просто следствие возраста, дорогой. Мои руки затекли от всего, что я пишу, но мне это нравится, поэтому я буду продолжать до тех пор, пока мое тело не подведет меня.
Наступает короткая пауза, и я чувствую, как напряжение нарастает в каждом моём суставе, пока жду, что ответит Руэн. — Мне действительно жаль это слышать, Сильвис, — наконец отвечает он, и это звучит так, будто он говорит искренне.
Я поджимаю губы, меня переполняет раздражение. Он может проявить доброту к Сильвис, но не к своей Терре? Мудак.
Недоверчиво качая головой, я снова сосредотачиваюсь на лежащей передо мной книге. Я переворачиваю страницу, наблюдая, как черные буквы на пожелтевшем пергаменте плывут у меня перед глазами, прежде чем я поднимаю руку и зажимаю переносицу. Тупая пульсация прочно обосновалась у меня в черепе.
Это ощущение прерывается мгновением позже, когда стул, стоящий через стол от меня, скрипит по полу, когда его выдвигают. Я поднимаю взгляд, нисколько не удивленная, обнаружив там Руэна Даркхейвена. Я выгибаю бровь, когда он смотрит на меня в ответ. Затем, с осторожным и очевидным намерением, я опускаю голову и смотрю на лежащий передо мной том, больше не замечая его присутствия.
Проходят минуты. Он прочищает горло. Я перелистываю следующую страницу, не отрывая глаз, даже если не читаю ни единого чертова слова. Не я собираюсь начинать разговор. В конце концов, это он пришел сюда. Сейчас время работы не на него, а в время Кэдмона.
Самый стойкий и раздражающий из Даркхейвенов раздраженно фыркает и, наконец, стучит кулаком по столу. — Ты собираешься продолжать игнорировать меня или спросить, почему я здесь? — он тихо спрашивает, понижая голос до шепота из уважения к нашему местоположению.
Я не поднимаю глаз, когда отвечаю. — Кто сказал, что я игнорирую вас? — Спрашиваю я, хотя определенно игнорировала.
— Ты видела, как я вошел, — заявляет он. — Я сижу здесь уже несколько минут, а ты еще не спросила меня почему.
— Вы хотите, что бы я спросила вас, зачем вы здесь, хозяин Руэн? — Небрежно спрашиваю я, закрывая книгу и берясь за перо. — У меня сложилось впечатление, что мы оба были довольны тем, что просто игнорировали друг друга. — Я делаю несколько заметок из того немногого, что помню из книги, прежде чем беру другую книгу и открываю ее на первой главе.
Краем глаза я наблюдаю, как он ощетинился. — Я же просил тебя не называть меня так.
Мне хочется рассмеяться ему в лицо. — Я в курсе, — говорю я. — Однако, если вы помните, в последний раз, когда меня обвинили в неуважении к Богам и их детям, меня избили до полусмерти на глазах у всей Академии, а затем я неделю провела взаперти в своей комнате, чтобы прийти в себя. — Я не упоминаю, что будь на моем месте кто-то другой, я, вероятно, вообще не пережила бы наказания. Я переворачиваю страницу. — Я прошу прощения, если вас это расстраивает, — продолжаю я, выдавливая слова из себя, поскольку их наполняет тяжелый сарказм, — но я не горю желанием испытывать подобное еще раз. Поэтому, с этого момента, вы для меня хозяин Руэн, и никак иначе.
В ответ меня встречает тишина. Это продолжается так долго, что, когда я поднимаю взгляд, я почти уверена, что место напротив меня пустует. Так и есть. Но не по той причине, которую я предполагала. Руэн встает со своего стула, обходит стол, его длинные ноги в ботинках быстро сокращают расстояние, пока он не оказывается прямо рядом со мной.
Темные круги у него под глазами удивляют меня. Я не заметила их раньше, потому что старалась не смотреть на него слишком пристально, но ясно, что он не спал, а если и спал, то не очень хорошо. Не говоря ни слова, Руэн тянется ко мне. Обхватив рукой мое предплечье, он поднимает меня со стула, и странное жужжащее ощущение охватывает меня, как будто тысячи пузырьков стекают по моей коже. Он тянет меня за собой, пока я почти не спотыкаюсь, чтобы не отстать, — или, скорее, я заставляю себя спотыкаться только потому, что это, кажется, раздражает его еще больше.
Не злись, Боженок, ехидно думаю я.
Как только мы сворачиваем за угол и он проходит несколько проходов, пока мы не оказываемся на добрых две дюжины стеллажей дальше от читального зала, где мы с другой Террой были последние несколько часов, он отпускает меня. Я скрещиваю руки на груди и растираю их вверх-вниз — так далеко от читального зала и расположенного рядом камина в библиотеке намного холоднее. Я прислоняюсь к ближайшей книжной полке и делаю глубокий вдох. Облачко белого пара танцует перед моим лицом.
Руэн поворачивается и шагает в одну сторону, проходя в нескольких футах от того места, где я остаюсь, только для того, чтобы развернуться и пронзить меня мрачным взглядом. Склонив голову набок, я встречаюсь с ним взглядом. — Что-то не так, хозяин Руэн? — Затем, просто потому, что я знаю, что он скажет, я тянусь к завязкам на вырезе моей туники и вытаскиваю их. — Вы бы хотели, чтобы я встала на колени или… — Начинаю спрашивать я, расширяя вырез и обнажая изгибы моей груди.
— Остановись! — В мгновение ока Руэн оказывается передо мной, хватая меня за запястья и не давая закончить начатое.
Я выгибаю бровь. — Вы не желаете, чтобы я разделась, хозяин Руэн?
Он скалит на меня зубы. — Нет, черт возьми, не желаю. — Конечно, не желает. Он ведь не из таких. Но это же не мешает мне его немного помучить, верно? Боги, да я не получала такого удовольствия от издевательств над мужчиной уже давным-давно.
Вырываю свои запястья из его рук ловкими движениями, использующими слабое место, где его большой и другие пальцы накладываются друг на друга, я делаю шаг назад, натыкаясь на полки позади меня. Он настороженно смотрит на меня. Хорошо, ему следует быть осторожным. Я волк в овечьей шкуре, и я достаточно зла, чтобы наброситься, если он зайдет слишком далеко.
Подавляя ухмылку, я медленно опускаюсь на колени. — Должным образом принято к сведению, — отвечаю я. — Я просто доставлю вам удовольствие вот так. — Я дотрагиваюсь до завязок его брюк, и его руки снова захватывают мои запястья.
— Ради всего, черт возьми, святого… — Проклятия Руэна прерываются, когда он дергает, используя свою хватку, чтобы оторвать меня от пола и прижать спиной к книгам. Выступ упирается мне в середину лопаток, и я вздрагиваю. Он замолкает, не сводя глаз с выражения моего лица. Проходит такт, а затем он склоняет голову. — Я не прошу тебя доставлять мне удовольствие, Кайра, — наконец говорит он.
— Тогда зачем вы потащили меня в архивы библиотеки, хозяин Руэн? — спрашиваю я, нисколько не впечатленная тем фактом, что он остановился при первом намеке на мою боль. Каждый раз, когда я называю его «Хозяин», выражение его лица становится грозным, затем виноватым, а затем страдальческим. Возможно, мне следовало бы немного смягчить свой язвительный тон, но… Что ж, он сам навлек на себя мой гнев своими коварными действиями. Поскольку я не могу ударить его по лицу и перерезать ему горло, не выдав себя, эти маленькие вызывающие слова и действия, замаскированные под маской уважения, — это все, что у меня есть.
Уважение подобно страху — его нужно заслужить, а не принуждать.
Его голова остается склоненной, когда он отвечает. — Я притащил тебя сюда, потому что ты должна знать, что не только то, что ты говоришь, но и как ты это говоришь, может считаться неуважением. Если бы здешняя Терра услышала, как ты только что говорила со мной…
Я закатываю глаза. — Что они должны подумать обо мне прямо сейчас? — Я перебиваю его, отбросив притворную вежливость. — Ты действительно думаешь, что кто-нибудь поверит, что я пошла сюда, выполнять свои обязанности перед тем, кто был причиной моего наказания?
Холодные полуночные глаза останавливаются на моем горле, когда он отступает на шаг, а затем медленно поднимают взгляд, пока не оказываются на одном уровне с моими. — Даже если бы я был таким человеком, — говорит он, — а я, могу тебя заверить, им не являюсь, они бы ничего подобного не подумали.
Еще одна приподнятая бровь — мой единственный ответ.
Он вздыхает и делает полный шаг назад, и только когда он прислоняется через проход к другой полке, я понимаю, сколько тепла он излучал. Дрожь пробегает по моим плечам, и я снова скрещиваю руки на груди, уставившись на него и чувствуя, как мои соски напрягаются под перевязью и туникой. Он машет рукой, и по обе стороны от меня раздается странный шум.
Я поворачиваю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как концы книжных полок выдвигаются наружу, проносясь по комнате и исчезая в… пустоте. Мои губы приоткрываются, и я поворачиваю голову, но в противоположном направлении то же самое. Просто бесконечные книжные полки. Я полностью разворачиваюсь, а затем смотрю вверх, но верхушки полок больше не находятся в нескольких футах над нашими головами. Теперь они тянутся все дальше и дальше, пока темнота наверху не превращается в ночное небо. Звезды падают вниз, сияя так, как я никогда раньше не видела, как будто они так близко, что освещают нас своим собственным светом.