— Я оставлю ее себе.
— Ты гребаная змея. — Гнев проступает на его лице, но так же, как и ревность.
— Да, это так. — Я пожимаю плечами. — И ты идиот, раз разозлил маленькую Терру тем, что наговорил ей.
Он напрягается, и его рука убирается с перил. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я закатываю глаза. Неужели после всех этих лет он действительно верит, что я не читаю его, так же хорошо, как своих змей? Взгляд его глаз устремлен влево, даже когда он пытается сохранить каменное выражение лица. — Это так? — Я невозмутим.
— Так и есть.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — говорю я ему. Я расплываюсь в улыбке, делая шаг вниз. — На самом деле, раз уж ты трахнул ее, а теперь и я — возможно, мы могли бы поделиться так же, как раньше. Как ты думаешь, Терре понравилось бы, чтобы ты был в ее киске, пока я растягиваю ее хорошенькую попку своим членом?
Теос в мгновение ока взлетает по лестнице, сжимает мою тунику в кулаки и прижимает меня к стене с такой силой, что что-то трескается. Я смеюсь, не боясь. Я мог бы перевернуть его, перевернуть нас обоих — клянусь Богами, было бы легко отправить его в полет через перила и сломать ему гребаные ноги. Он, конечно, исцелиться, но не так быстро, если я немедленно не отведу его к целителю и не позволю его костям срастись неправильно, так что их придется заново ломать, прежде чем они снова срастутся.
Однако я ничего не делаю, просто довольствуюсь тем, что занимаю место в первом ряду наблюдая падение моего брата, поскольку он понимает, что хочет ее так же сильно, как и я, и что я не отступлю. Он знает, что хочет ее, но… что он сказал? Она скрывает секреты? Возможно, Теос не такой идиот, как я когда-то думал.
— Что здесь происходит?
Теос отпускает меня в ту же секунду, как слышит низкий рокочущий вопрос Руэна. Я выгибаю бровь, молча провоцируя его рассказать об этом нашему брату, но все, что он делает, это бросает на меня сердитый взгляд, а затем разворачивается на пятках. Я улыбаюсь, делая два шага, чтобы добраться до перил, наблюдая, как он спускается по лестнице, проходит мимо Руэна, не сказав ни слова, и захлопывает за собой дверь в свою спальню.
Из меня вырывается смех, и я качаю головой. Она действительно делает вещи интересными.
Руэн в замешательстве хмурит брови, глядя на дверь Теоса, прежде чем переключить свое внимание на меня. — Каликс.
Я машу рукой в его направлении, отталкиваясь от перил. — Не беспокойся об этом, Руэн, — говорю я, все еще посмеиваясь. — Я думаю, что наш младший брат только что пережил свой первый случай посинения яиц с тех пор, как потерял девственность.
В ответ на это что-то тяжелое ударяет в дверь Теоса изнутри. Я иду в свою комнату и закрываю дверь, оставляя Руэна разбираться с приступом ярости Теоса.
Да, Кайра Незерак гораздо интереснее любой Терры, которая была у нас раньше. Возможно, потому, что на самом деле она не Терра, а Смертная Богиня, маскирующаяся под таковую, и даже если она не сказала мне почему, я твердо намерен взять на заметку один из трюков Теоса и вытрясти из нее ответы. Рано или поздно я получу это, и, клянусь Богами, каким истинным трудом страсти будет эта моя тяжелая работа.
Глава 32
Кайра
Через две недели после нападения Рахелы я просыпаюсь от настойчивого птичьего стука в мое окно. Смесь возбуждения и облегчения поднимает меня с постели в одно мгновение, я перепрыгиваю через новый ковер, который появился в моей комнате на следующий день после нападения — без сомнения, чтобы скрыть пятно крови, которое, я точно знала, не вымыть. Однако никто никогда не посещает комнату Терр, тем более в северной башне, так что никто не заподозрит, что Рахела была убита здесь, если только они не войдут и не почувствуют запах крови или не обыщут ее.
Я распахиваю окно, и птица приземляется точно так же, как и в прошлый раз, маленькими когтистыми лапками на перекрещивающуюся металлическую решетку. Я хватаю свиток с лапки и рассеянно глажу его клюв кончиком пальца, разворачивая его другой рукой и читая короткую записку, написанную там.
Вернулся в Ривьер. Требуется срочная встреча. — Р.
Я хмурюсь, глядя на написанные слова. Срочно? По сути, на языке Региса это означает «тащи свою задницу обратно к мадам Брион, пока я сам не отправился на охоту за тобой». Это потому, что он услышал, что произошло в Академии? Я облегченно вздыхаю и перестаю гладить птичий клюв достаточно надолго, чтобы подойти к своему прикроватному столику и зажечь стоящую там свечу. Пламя вспыхивает с новой силой, и я держу над ним свиток, позволяя ему сгореть дотла, пока набрасываю свой ответ. В нем всего одно слово:
Воскресенье.
Это будет единственный день, когда Руэн будет полностью свободен от тренировок или занятий, и я тоже, теперь, когда мои обязанности в библиотеке прекращены. Я готова потребовать свою услугу. Сворачивая записку и прикрепляя ее к лапке птицы, я замечаю моего короля пауков, ползущего по моему матрасу.
Птица взмахивает крыльями, отпрыгивая от окна, и ловит идеальный порыв ветра, который позволяет ей парить обратно в Ривьер. Я дрожу, закрываю стекло и делаю шаг назад. Тот теплый день, который мы пережили, кажется, был последним в своем роде уже довольно давно. Из щели окна в моей комнате я вижу легкий налет изо льда и снега на земле.
Отворачиваясь от отвратительного зрелища, я падаю на матрас и протягиваю руку к своему маленькому фамильяру. Король пауков заползает прямо ко мне на ладонь с новой легкостью, которой у нас не было при первой встрече. Я улыбаюсь и глажу его по голове.
— Думаю, у меня есть для тебя подходящее имя, — говорю я. — Просто дай мне знать, что ты об этом думаешь.
В ответ паук наклоняет свою маленькую головку, ударяясь ею о подушечку моего пальца в просьбе о большем поглаживании. Моя улыбка становится шире.
— Что ты думаешь о Рагно? — Спрашиваю я, с любопытством разглядывая существо и посылая ему свои мысли. Я жду, но ответных эмоций нет.
— Нет? — Я вздыхаю. — А если… Ксаксис?
По-прежнему никаких эмоций. Ни отрицательных, ни положительных. Я сжимаю губы, мои легкие поглаживания приостанавливаются. — Лацерта? — Я опускаю взгляд и морщусь. — Я не знаю, мальчик ты или девочка, — признаюсь я немного застенчиво.
Эмоции паука темнеют, а затем он подталкивает ответ обратно в мой разум. — Девочка? — Я моргаю. — Тогда, по видимому, королева пауков. — Меня мучает чувство вины за то, что я не распознала ее пол, но я достаточно быстро преодолеваю его, меняя свои идеи с именами и начиная выкладывать их одно за другим.
На каждое из них я либо не получаю ответа, либо получаю отрицательный ответ, а на одно, которое звучит слишком близко к названию птицы, моя маленькая королева пауков кусает меня.
— Ладно, — говорю я, пожимая протянутую руку. — Тогда уж точно не это. — Я глубоко вздыхаю и сажаю своего маленького друга на кровать рядом со мной. — Дай мне еще немного подумать, пока я одеваюсь, — говорю я.
Она сидит там, моя фигура отражается в восьми черных глазах, когда я снимаю ночную рубашку и надеваю черную униформу, которую до сих пор вынуждена носить большую часть дня. Перевязав мои груди и заправив последнюю ленту в верхнюю часть, меня осеняет. Я медленно оглядываюсь и смотрю через плечо на паучиху, которая сидит на моей кровати, как будто она греется в тепле комнаты и маленьком лучике солнечного света, который проникает внутрь.
— Аранея?
При звуке имени паучиха поворачивается и смотрит на меня. Она поднимает две передние лапки и потирает их друг о друга, пока ее эмоции изливаются в мой разум. Ласка. Уют. Правильно.
Я улыбаюсь. — Тебе нравится?
Она снова сводит лапки вместе, и я заканчиваю надевать тунику через голову, прежде чем заправить ее за пояс брюк и, схватив пиджак, застегиваю его до шеи. — Тогда ты будешь Аранеей, — говорю я ей. — Я думаю, это красивое имя.
Интересно, знает ли она тоже, что это значит. Одной из немногих книг на древнем языке, которые Офелия хранила в своей личной библиотеке, было что-то вроде словаря. Я плохо разбиралась в древнем языке, но мне было любопытно, каким словом обозначался паук, и, к счастью, кто-то нарисовал маленькое существо прямо рядом с этим словом, и оно оказалось на первой странице книги.
Аранея просто означало «паук», и это то, чем является моя королева пауков. Она — это она сама, паук, королева, и это настолько просто, насколько это возможно.
— В это воскресенье меня не будет, — тихо говорю я, снова сажусь на кровать и натягиваю ботинки. Я вкладываю свои мысли в ее сознание, направляя ее посмотреть, что мне от нее нужно, пока меня не будет. Немного погодя она опускает две передние лапки на матрас, а затем убегает прочь, исчезая за кроватью и в другой дыре в стене. Скорее всего, она отправится поискать себе что-нибудь на завтрак, а потом соберет других пауков.
Как только я думаю об Аранее, добывающей себе завтрак, мой желудок урчит от голода. Проведя рукой по лицу, я встаю и направляюсь к двери, готовая провести остаток этой недели, чтобы воскресенье наступило как можно скорее.
Я направляюсь к Найлу среди толпы Терр, движущихся, как живые мертвецы, с полузакрытыми глазами и низко опущенными головами, пока все они тащатся по холоду в столовую Терр. Он одет в темно-серый пиджак, руки скрещены на груди, а ладони прижаты к бокам при ходьбе.
Несмотря на мою отличающуюся форму, сегодня, кажется, никого не волнует, с кем они идут рядом, когда я проскальзываю в их толпу, пока не подхожу к Найлу и толкаю его локтем. Он вздрагивает и смотрит по сторонам широко раскрытыми глазами, но когда видит, что это я, значительно успокаивается и даже слегка устало улыбается мне.
Я хмурюсь. — Ты в порядке? — С любопытством спрашиваю я.
Он кивает, но ответ прерывается громким, сводящим челюсти зевком, и мгновение спустя он моргает, как будто это испугало его. Качая головой, мы переходим в столовую и вздыхаем с облегчением, когда холод из пронизы