Мы вместе стоим в тишине, пока третий человек чертыхается, их шаги слегка запинаются по заснеженной земле и расчищенным камням под ногами. Они не подозревают о нашем присутствии, осознаю я мгновение спустя, когда они обходят нас и направляются к ожидающим их воротам. Моя голова запрокидывается, и я всматриваюсь в жесткие черты лица Руэна, искаженные напряжением, когда он выходит из тени и смотрит на затылок человека.
Это неправильно, я знаю, что это так, но когда его грудь прижимается к моему позвоночнику, я закрываю глаза и не могу не представлять, как он выглядел на уроках владения мечом. Руэн бледнее, чем Теос и Каликс, но не менее подтянутый. Его пресс безупречно вырисовывается под тканью туники, но в те необычно теплые дни, когда он чувствует необходимость снять ее, все женщины и даже несколько мужчин поблизости приходят в восторг от впадин его фигуры. Руэн может наслаждаться книгами и одиночеством, но его тело — произведение искусства.
Даже сейчас я чувствую очертания его бедер, когда они прижимаются ко мне. Что-то толстое и длинное упирается в мои ягодицы. Блядь. Мои глаза распахиваются, как будто это может разрушить воспоминание о Руэне, тяжело дышащем перед противником с мечом в руке, когда пот блестит на его мощных плечах и груди. Это не так. Воспоминание продолжается видом капельки пота, скользящей по одной из двух глубоких линий на его бедрах, которые образуют стрелу прямо к его…
— Давай двигаться, — шепчет Руэн, прерывая мои беспорядочные мысли.
Он отпускает меня, и мое тело покачивается от разочарования. К счастью, Руэн тянется назад, хватая меня за руку. Я удивленно моргаю, и он поворачивается, хмуря губы. — Иллюзия будет лучше, если я прикоснусь к тебе.
Правда? Я хочу спросить. Тогда как он смог показать мне иллюзию во время моего наказания? Однако я ничего не комментирую и не вырываю свою руку из его хватки, пока он ведет меня к воротам. Когда до меня доходят его слова, я понимаю его намерения. Мы ускользаем под прикрытием его иллюзии, и каким-то образом Руэн узнал, что кто-то здесь воспользуется этими вратами.
Еще больше вопросов заполняет мою голову, но когда я замечаю фигуру впереди — я узнаю Гейла, — я замолкаю. Гейл отпирает ворота чем-то похожим на длинный металлический ключ, а затем изо всех сил пытается отодвинуть в сторону одну большую железную часть двери. Вдалеке доносится грохот повозки, доносящийся с территории Академии. Я оглядываюсь, но ничего не вижу, поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гейл открывает одну сторону ворот. Как только он разводит их до конца, он пинает камень побольше, чтобы удержать их, а затем спешит к другой, и снова ему приходится с трудом передвигать тяжелый металл своими костлявыми руками.
Стук колес и лошадиное фырканье становятся все ближе, пока из-за угла одной из территорий Терр, недалеко от южных ворот, не появляется седобородый мужчина, цокающий языком на лошадь, тащащую открытую повозку у него за спиной. Я приподнимаюсь на цыпочки, прищурившись, пытаясь разглядеть, что лежит в телеге.
Руэн бросает на меня раздраженный взгляд и отталкивает назад, закрывая мне вид на дорогу. Воздушная рябь проходит через пространство между нами, и мои глаза расширяются, когда она мерцает. Я понимаю, что это Божественность. Он окутывает нас иллюзией.
Гейл с шумом выдыхает холодный воздух, прежде чем подуть на голые руки и отойти в сторону, когда телега с грохотом въезжает в проем. Руэн тянет, и мы вдвоем обходим его сбоку, когда он проскальзывает прямо мимо нас. Ни Гейл, ни кучер не смотрят в нашу сторону, хотя сейчас мы находимся практически на открытом месте.
Что-то серое выпадает из-под брезента, прикрывающего то, с чем мужчина покидает территорию. Я прищуриваюсь. Это палка… Я думаю. Длинная серая палка, почти по форме напоминающая руку со скрюченными пальцами, загнутыми внутрь. Когда телега проезжает перед нами, в нос мне ударяет запах чего-то гнилого, и я зажимаю единственной свободной рукой нос и рот, перекрывая неприятный запах.
На этот раз Руэн не смотрит на меня свирепо, но выражение его лица тоже меняется. Он морщит нос и бледнеет, когда его взгляд останавливается на палочке, торчащей из брезента. Я подавляю очередной вдох, отворачиваюсь, опускаю руку и пытаюсь дышать скорее ртом, чем носом. Это не помогает. Как будто остатки чего-то, из чего состоят эти палки, пропитывают воздух, и я почти чувствую их вкус.
— Поторопись. — За шепотом Руэна следует резкий рывок, когда он крепче сжимает мою руку и тянет меня за собой. Вместе мы выскальзываем из южных ворот вслед за повозкой как раз в тот момент, когда Гейл быстро закрывает за нами железные ворота и снова запирает их.
Я почти ожидаю, что Руэн предложит нам забраться на телегу, и поехать на ней в город, но я действительно не знаю, смогу ли я переварить сидение на этой телеге с едким запахом пепла и дерьма в легких. Я вдыхала запах мертвых тел и спала в пропитанных мочой камерах под штаб-квартирой Преступного Мира, но что-то в этом пыльном запахе разложения вызывает у меня головокружение и тошноту в животе.
Я покачиваюсь на ногах, а телега отъезжает все дальше и дальше. Я понимаю, почему Руэн ничего не говорит о том, чтобы запрыгнуть на нее, мгновение спустя, когда кучер повозки поворачивает и начинает удаляться от города вниз, к обрыву. Наверное, маленькие чудеса.
— Пойдем, это будет долгая прогулка. — Руэн шагает в направлении, противоположном тому, в котором уехала телега, и рябь его Божественности проходит по нам обоим. Разумно, поскольку на стенах Академии все еще стоят часовые, и они могли бы увидеть, как мы направляемся в Ривьер. Он не отпускает мою руку.
— Как ты узнал, что Гейл откроет южные ворота сегодня? — спрашиваю я с любопытством. Что он знает об Академии такого, о чем не упоминает? Как я могу узнать эту информацию и использовать ее в своих интересах?
Руэн не смотрит на меня, когда отвечает. — Просто знал. — Ну, это совсем не помогает.
— Гейл часто это делает? — Я не могу не настаивать на большем. — Как часто? Каждую неделю? Раз в месяц?
Моя рука сжимается сильнее, и Руэн вздрагивает, словно осознав, что так и не выпустил ее. Внезапно он ее отпускает, и холодный воздух омывает мою ладонь. Я вздыхаю и прячу руки под подмышки, скрещивая обе руки и пытаясь согреть их, продолжая идти.
— Это не всегда Гейл, — отвечает Руэн, — но они вывозят мусор несколько раз в год.
— В год? — Я изумленно смотрю на него. Это была не просто чушь. Запах мусора был ничем по сравнению с отвратительной гнилью того, что вывозил Гейл и кучер. Хотя они, казалось, не замечали запаха. Как странно. — Откуда ты узнал, что они будут делать это сегодня? — Именно в тот день, когда это нам было нужно.
Руэн не отвечает мне и просто продолжает идти. Я оценивающе смотрю на него. Поскольку ясно, что он не желает говорить больше, я должна остановить его здесь. — Хорошо, тогда, что ж… — Я бегу трусцой, чтобы догнать его, а затем обхожу его. Разворачиваясь и останавливаясь, я оглядываюсь через его плечо. — Тебе не обязательно идти со мной. Спасибо, что вытащил меня из Академии, чтобы я могла навестить своего брата. Увидимся, когда я вернусь.
Здоровяк останавливается и просто смотрит на меня. Я запрокидываю шею, так что наши глаза встречаются. Я жду. Его взгляд сужается. — Я не собираюсь позволять тебе самой тащиться в город после того, как ты использовала меня, чтобы выбраться с территории Академии, — говорит он мне, глядя на меня свысока. Тень щетины покрывает его нижнюю часть подбородка, как будто он собирался сбрить ее сегодня утром, но проснулся слишком поздно, чтобы сделать это. Мне неприятно это признавать, но он выглядит довольно привлекательно. Даже привлекательнее, чем когда он чисто выбрит. С маленькими прядками волос, усеивающими подбородок, Руэн выглядит почти… по-звериному.
— Ты не можешь пойти со мной, — говорю я ему. — Люди заметили бы Смертного Бога, прогуливающегося по трущобам.
Он моргает. — Ты из трущоб?
— Я из Пограничных Земель. — Я расправляю плечи. — Мой брат остановился в трущобах, так что я сегодня иду туда. — И я сомневаюсь, что приведение с собой большой, шести с лишним футов, неуклюжей задницы Смертного Бога, который все еще не знает, кто я такая, заставит Региса почувствовать желание рассказать мне, какого черта он так торопился. Я прогоняю его обратно к Академии. — Так что, беги. Со мной все будет в порядке. Ты возвращайся в Академию.
Руэн приподнимает бровь. — И как ты собираешься вернуться на территорию до наступления темноты? — спрашивает он.
Я пожимаю плечами. — Я что-нибудь придумаю. — Если понадобится, спущусь в канализацию. — Не переживай, я не втяну тебя в это. Ты своё дело сделал. Ты выполнил свою часть сделки, выведя меня.
Руэн подходит ко мне ближе, и мои слова мгновенно иссякают. Я смотрю на него, на сверкающее полуночное небо, которое задерживается в его взгляде. — Если ты хочешь увидеть своего брата сегодня, — заявляет он, — я предлагаю тебе отправиться в путь, Кайра Незерак.
Он не отступает. Это нехорошо. Я тихо ругаюсь и, развернувшись, бреду в сторону города. Мне придется придумать другой способ оторваться от него. Нет, это просто сделало бы его более осторожным по отношению ко мне. Я прикусываю губу и пытаюсь придумать, что делать, пока мы продолжаем путь к городу, который находится неподалеку.
Нам требуется целый час, чтобы дойти до окраины города и поймать экипаж. Однако, как только мы ступаем на улицы Ривьера, я замечаю, что Руэн поднимает капюшон, чтобы прикрыть лицо. Подозреваю, он к этому привык. Как еще он мог узнать, что Гейл будет там сегодня, открывая одни из немногих врат? Хотя этим утром они не охранялись, я смутно припоминаю, что, когда я сама осматривала местность, у этих ворот стояло несколько старших Смертных Богов. Была ли у них пересменка? Старшие стражники обычно не уходили, пока не приходили новые.
Все больше и больше я начинаю задаваться вопросом, чем занимались Гейл и тот кучер. Что они вывозили из Академии?