— Мне нужно выпить, — бормочу я. И минутка, чтобы собраться с мыслями и прикинуть, как много я могу рассказать этим троим, не рискуя Регисом, Офелией и остальным Преступным миром.
Я добираюсь до хрустального графина, полного янтарной жидкости, и беру бокал, прежде чем наполнить его до краев, делаю несколько глотков и наполняю его снова. Когда жгучий алкоголь течет по моему пищеводу и, кажется, снимает напряжение в мышцах, я, наконец, снова поворачиваюсь лицом к комнате.
Руэн отпускает Каликса, который поправляет свою повседневную тунику, такую же темную, как и его волосы, без единого намека на неудовольствие реакцией брата на эту новость. Теос, однако, придвинулся ближе, когда я наливала себе выпить, и я вздрагиваю от того, как близко он стоит. Так тихо, что я даже не услышала его.
Раньше только Офелии и Регису удавалось сбить меня с толку. Теперь я знаю, что Каликс способен на то же самое, но я никогда не ожидала, что и Теос. Мои пальцы сжимают бокал, и на мгновение золотистые глаза устремляются к нему, прежде чем снова поднять взгляд. Сосредоточив свое внимание на моем лице, Теос спокойно и без лишних слов обходит меня, чтобы взять графин и свой стакан. Только когда он поворачивается и идет в сторону диванов перед камином, в котором потрескивает пламя, растекаясь по сухим дровам, я понимаю, что затаила дыхание.
Я тут же выдыхаю и делаю еще один вдох. У меня болит грудь. Чёрт. Всё болит. Я хочу закрыть лицо руками, провалиться сквозь землю и ругаться до тех пор, пока лёгкие не высохнут и не рассыплются в пыль.
Я до смерти, до самых костей устала. Чувствую себя так, будто мчусь в повозке без тормозов, влекомой безумными лошадьми по опасным тропам, всё ближе к обрыву, за которым — смерть, неминуемая, стоит только пересечь последний рубеж.
Руэн отходит от Каликса в центр комнаты, к Теосу. — Теос…
Золотоволосый Даркхейвен поднимает руку со своим бокалом. — Я полагаю, это из-за секретов, которые она хранила, — спокойно говорит он. Слишком спокойно. — Вы с Каликсом, очевидно, знаете, но я… — Он оглядывается на меня через плечо, и впервые за долгое время меня кольнула совесть. Я сопротивляюсь желанию посмотреть себе под ноги и избегать его взгляда. — Я всегда узнаю последним, не так ли? — Вопрос покидает его, но никто не отвечает. У меня странное чувство, что он имеет в виду не только это «меня», но я не знаю, как спросить его, что еще он может иметь в виду. Я не знаю, имею ли я право даже спрашивать.
Руэн — тот, кто должен ответить. С долгим выдохом он запускает руку в волосы, убирая темные пряди, более длинные на макушке, со лба, бросая мрачный взгляд на меня, а затем на Каликса, прежде чем сосредоточить свое внимание на Теосе. Однако, когда он это делает, напряжение в его плечах немного спадает.
— Это не одно и то же, Теос, — тихо говорит он.
Мои пальцы сжимаются вокруг стакана в кулаке, и внезапное желание поднести его к губам и осушить давит на мой разум. На этот раз я следую этому порыву без вопросов. Поднося бокал ко рту, я запрокидываю голову и делаю большие глотки пряного, острого напитка, пока он не прожигает огненную дорожку вниз, в мой желудок, и моя голова больше не полна чувства вины.
Каликс отходит от подоконника с небрежностью, которой я не чувствую. Я смотрю на графин в руке Теоса, когда он, наконец, садится на один из диванов у камина, ставит его на стол перед собой и наливает себе полный стакан. Я знаю, что не должна. Мне понадобится вся моя сообразительность, чтобы разобраться в той неразберихе, в которую я себя втянула, но я собираюсь выпить еще, черт возьми, потому что мысль о стычке с этими тремя в трезвом виде, действительно не то, чего я хочу.
Быстро двигаясь, я устраиваюсь в кресле с высокой спинкой и тянусь за графином. Игнорируя коллективный неодобрительный взгляд Теоса и Руэна, я наливаю себе еще и опрокидываю его, когда все трое Даркхейвенов подходят и занимают свои места. Три пары глаз задерживаются на мне, и я обхватываю холодными пальцами пустой стакан в своих ладонях.
— Ну, и что же это за большой секрет? — Наконец спрашивает Теос.
Я прикусываю язык. — Кайра. — Холодный тон Руэна вызывает у меня желание запустить этим стаканом ему в голову. Вместо этого я ставлю его на стол перед собой и закрываю глаза. Призывая свою силу, я чувствую, как десятки маленьких отзывчивых разумов тянутся ко мне. Каждый паук — это отдельное существо с различными эмоциями и мыслями, которые я никогда не могу до конца разглядеть. Однако, самая яркая из них — Аранея. Моя паучья королева двигается быстрее остальных, связь между нами двумя самая сильная.
Мужской возглас потрясения эхом разносится по комнате, и я знаю, даже не открывая глаз, что они трое это чувствуют. Либо это, либо моя сила вырвалась, превратившись в скользящие тени на кончиках моих пальцев. Я никогда не могла контролировать их настолько, насколько их притягивало ко мне. Смутно я задаюсь вопросом, изменится ли все, когда с моей шеи вынут серу. Вероятно, это подавляет большую часть силы, с которой я должна была родиться. Дрожь пробегает по моему телу.
— Гребаные… Боги… — От хриплых слов Теоса мои ресницы приподнимаются, и комнату окутывает темнота. Нет. Не темнота. Пауки.
То, что я считала несколькими дюжинами, гораздо больше. Сотни тысяч маленьких существ выползли из каменной кладки, вызванные не только из этого здания, но и из всей Академии. Они прошли по всей Территории, в любом месте поблизости от моего сигнала.
Каликс сидит, растягивая губы в озадаченной улыбке, и оглядывается по сторонам. Когда его взгляд снова падает на мое лицо, он облизывает губы, в его взгляде обещание. Руэн побледнел, но в остальном оставался совершенно непроницаемым. Теос, однако, больше не сидит, а встает и поворачивается, глядя на внезапно появившуюся массу пауков, загораживающих свет из окна позади нас. Свет камина кажется намного ярче и горячее, когда солнечный свет из окна уменьшается.
Тяжелый груз поднимается по моей спине и опускается на плечо. Не глядя вниз, я поднимаю палец и касаюсь макушки Ары. Она прижимается носом к пальцу, прежде чем обратить свое внимание и любопытство на тот факт, что я представляю ее другим представителям моей расы. Смертные Боги… такие же, как я.
Золотистый взгляд Теоса, полный ужаса и удивления, встречается с моим.
Теперь он тоже знает. Все трое знают один из моих самых сокровенных секретов, и поэтому моя жизнь в их руках.
Глава 39
Теос
С тех пор, как меня признали одним из сыновей Азаи, с тех пор, как меня забрали из учреждения для несостоявшихся детей Бога — места моего детства, — я мало чему удивлялся. Когда ты ни от кого ничего не ждешь, никто не может по-настоящему шокировать или разочаровать тебя. Но это… как предупреждал меня Руэн, совершенно другое дело.
Кто бы мог подумать, что прекрасная и язвительная маленькая Терра, которая вошла в наши покои и объявила себя нашей новой служанкой, а мы, ее хозяева, в конечном итоге станем тем, за что мы все себя ненавидели. Смертная Богиня. Дитя Божественных Существ и, с таким количеством пауков, которых она призвала к себе, могущественная к тому же.
Руэн снова был прав. Она опасна. Само ее существование и тот факт, что мы теперь знаем… Если мы не сдадим ее Совету, на карту будет поставлена не только ее жизнь, но и всех нас. Я перевожу взгляд на женщину, которая только что прокляла всех нас. Та самая женщина, которая пришла ко мне в один из моих самых мрачных моментов. Я знал, что она что-то скрывала, но… Я никогда не ожидал, что это будет такого масштаба.
Пауки, слоняющиеся по комнате, загораживая свет из окна, начинают медленно рассеиваться. Сначала это не не совсем заметно, но достаточно скоро солнце снова заливает комнату, и когда я поднимаю взгляд, то вижу лишь несколько мелькающих тут и там пауков, которые исчезают. Мой взгляд возвращается к женщине, сидящей перед нами.
За выражением ее глаз — глубоким и широким, как буря, и необъятным, как сам мир, — следует мелкая дрожь, зарождающаяся в ее пальцах. Я наблюдаю за ней с любопытством и изумлением, когда она сжимает бокал в ладонях, и по боковине хрусталя образуется трещина. Быстро осознав свою ошибку, она ставит его на стол с твердым стуком.
— Я знаю, что это все усложняет, — начинает она, — но я думаю, вы можете понять, почему я скрывала это от вас.
Несмотря на серебристые волосы, зачесанные назад и отводящие их от лица, свисающие толстой прядью по спине с мягкими завитками, выбившимися на висках и на шее, ее ресницы угольно-темного цвета, когда они опускаются на щеки и снова поднимаются. — Я мало что могу вам рассказать, — продолжает она. — Не только моя жизнь подвергается риску, если кто-нибудь узнает о моем существовании.
— Тогда зачем вообще рассказывать нам сейчас? — Спрашиваю я. Как бы я ни старался не чувствовать укол разочарования в своих братьях за то, что они скрыли это от меня, я знаю, что потерпел неудачу раньше. Я зол на них. Похороненный в этом гневе и обиде, потому что так долго мне казалось, что я был дополнением к ним двоим. Каликсу, возможно, было бы забавнее играть со мной, потому что я не такой привередливый, как Руэн, а Руэн, возможно, находит меня гораздо более терпеливым и контролируемым, чем Каликс, но они были вместе много лет, прежде чем нашли меня. До того, как Дариус помог им найти меня.
Эта последняя мысль пронзает мою грудь, жестокое напоминание о напрасно потерянной жизни. Реакция Кайры — единственное, что удерживает меня от погружения в свои темные эмоции.
— Я бы вообще вам и не сказала, — признается она. — Каликс узнал несколько недель назад. — Она указывает на него, скривив губы, явно недовольная этим фактом. — Руэн узнал об этом только сегодня утром, подслушав мой разговор с… — Кайра делает паузу, бросая взгляд на Руэна, прежде чем покачать головой. — Это не имеет значения.
— Со своим братом, — уточняет Руэн, свирепо глядя на нее за попытку сохранить еще один секрет. Ее голова медленно поворачивается в его сторону, серые глаза вспыхивают обещанием возмездия.