Гнев дал мне способ призвать его в любое время. Я бросилась наверх и достала из сумки, которую собрала несколько дней назад, все необходимое. Черные свечи, кости животных из ресторана, мой собственный гримуар, который я начала не так давно, и…
Святая Богиня. Без кинжала Гнева у меня не было золота, а оно являлось основным ингредиентом, необходимым для призвания демона из Дома Гнева. Проклиная все на свете, я мерила комнату шагами.
На одно мгновение мне захотелось, чтобы хоть что-то в этой жизни далось мне легко.
Убрав свечи с пути, я бросилась на кровать, стараясь загнать слезы назад. После нашего поцелуя я так злилась на Гнева за то, что он умолчал о своей истинной цели, что мне захотелось сделать ему так же больно, но вовсе не таким путем.
Смотреть, как кто-то знакомый умирает, даже если это тот, кого тебе нельзя любить, не так-то просто. А еще эти угрозы Зависти и потеря семьи… Я не понимала, что делать дальше. Просто лежала и смотрела на маленькие трещинки на потолке, размышляя, что точно так же на миллион маленьких осколков разбита моя жизнь. Каждая трещинка означала очередной путь, очередные сомнения, очередную попытку сделать правильный выбор. Я вспомнила все свои шаги за последние несколько недель, пытаясь определить, где выбрала неправильный поворот.
Но поскольку никаких мудрых ответов не приходило на ум, я бросила это дело и перекатилась на другую сторону кровати. На маленькой прикроватной тумбочке стояла бутылка просекко, два бокала и маленькая миска покрытых шоколадом апельсиновых долек. Кажется, раньше я их не видела, но возможно Гнев принес эти лакомства, когда мы играли в скопу.
Не зная, что предпринять, я постаралась прогнать ненужные мысли, вытащила пробку и смотрела, как пузырьки мягко лопаются в моем бокале. Если мир, каким я его знала, закончился, почему бы не выпить, прежде чем заключать сделку с дьяволом. Я поднесла бокал к губам и замерла. Гнев сказал, заглянуть в тумбочку, если заскучаю. Скучно мне не было, а вот любопытно да.
Я отставила бокал и выдвинула верхний ящик. Маленькое золотое колечко в виде оливковой ветви лежало внутри на бархатной подушечке.
Простое и красивое. Я подняла его и надела на один из пальцев. Подошло идеально. Мое сердце сжалось. Я точно знала, почему он оставил его для меня. Во времена Древнего Рима оливковую ветвь один враг преподносил другому в знак мира. По щеке покатилась слеза. Гнев, словно предвидя, что мне потребуется золото, которого у меня нет, преподнес мне этот последний компонент, необходимый для заклинания призыва. Он подготовил все, что нужно. Ведь он был тактиком до мозга костей.
Впервые за черт знает сколько времени я ощутила проблеск надежды, устанавливая по кругу и зажигая свечи, раскладывая свежесрезанный папоротник и кости, чтобы начать призыв. Я вновь использовала собственную кровь, капнув в центр круга.
– Землей, кровью и костями приглашаю тебя. Приди. Войди в этот мир людей. Присоединись ко мне. Связаны будем этим кругом до тех пор, пока не отошлю тебя домой.
Я опустилась на колени, ожидая увидеть дым, предвещающий появление Гнева. Шли секунды, меня не покидала надежда. В прошлый раз через несколько мгновений после того, как я произнесла заклинание, появились первые признаки его приближения. Возможно, из-за того, что он был серьезно ранен, требовалось больше усилий. Я выдавила в круг еще несколько капель крови, но ничего не произошло.
– Давай же, демон.
Я повторила весь ритуал с самого начала. Папоротник, кости и свечи. Круг идеальной формы. В центр я поместила кольцо и снова капнула кровью.
– Землей, кровью и костями я приглашаю тебя. Приди. Войди в этот мир. Присоединись ко мне. Связаны будем этим кругом, пока я не отошлю тебя домой.
Я повторила на латыни, вспомнив, как прошлый эксперимент закончился незапланированной помолвкой. Гнев говорил, в этом не было необходимости. Все оставалось тихо. Я решила попробовать в последний раз, используя заклинание, которое связало нас навечно будущими мужем и женой.
– Землей, кровью и костями приглашаю тебя. Приди. Войди в этот мир. Присоединись ко мне. Связаны будем этим кругом, пока я не отошлю тебя домой. Aevitas ligati in aeternus protego.
Легкий ветерок погасил одну из свечей. Я ждала, затаив дыхание, появления могучего демона войны. Бессмертного. Яростного. Невообразимого. Я обхватила себя руками в ожидании нотаций, которые он обязательно будет мне читать. Шли мгновения, но ни дыма, ни других предвестников его появления не было. Я все ждала и ждала. Снаружи начали перекрикиваться птицы. Приближалось утро. А заклинание призыва работало только ночью.
И все же я попыталась снова, в надежде, что оно все же сработает.
В конце концов, последняя надежда растаяла. Бабушка говорила, что пока Гнев жив, он всегда будет откликаться на мой призыв. Значит, его больше нет, и осознание этого наполнило меня ужасом. Я вспомнила обо всем с самого начала. Как я молилась богине смерти и ярости и надеялась, что она меня услышит, а теперь я больше не хотела мести.
Свечи мерцали, и мне хотелось, чтобы в их пламени сгорел весь мир. Пусть все, что от него осталось, сожжет этим огнем. Гнев действительно умер. Навсегда. А вместе с ним и остатки моих надежд.
Рог Аида теперь у меня, но я не знаю, что делать с ним, чтобы запечатать ворота Ада. Моя семья в бегах, Антонио похищен Завистью, а сознание моей лучшей подруги в ловушке между двумя мирами. Демоны Умбры наводнили город, и я понятия не имею, как все это исправить.
Одну за другой я задула все свечи круга и осталась в полной темноте.
Сорок пять
Когда солнце коснулось первыми лучами моря, я была уже одета для битвы. Стоя перед зеркалом, я заплела часть волос в виде короны, закрепив ее двумя зажимами из оливковых ветвей, усыпанных бриллиантами, которые, за исключением драгоценных камней, идеально подходили к новому кольцу, а другую часть оставила свободно ниспадать волнами на плечи. Губы я накрасила винным цветом, а глаза подвела угольно-черным.
Отступив на шаг, я наслаждалась отражением в зеркале, своей работой. Выглядела я опасно. Платье глубокого ягодного цвета с закрытыми рукавами, целиком расшитое золотом. Достаточно темное, чтобы скрыть следы крови. Но не черное, как раньше. Мне нравится черный, но не сегодня. Он слишком напоминал о похоронах.
А я покончила с печалью.
Гнев говорил, у меня есть выбор быть жертвой или победителем. И хоть мне и не хотелось это признавать, он был прав. Всегда найдется кто-то, кто захочет сбить меня с ног, указать на мое место или на то, что они считают моим местом. Люди часто обращают слова в оружие, но оно имеет силу, лишь пока ты прислушиваешься к ним, вместо того, чтобы доверять себе.
Если враги захотят посеять во мне сомнения, я лишь поверю в свои силы еще больше. Даже если мне придется притворяться, пока это не станет реальностью.
Я направилась в самое сердце Палермо, обогнула старый город и повернула к рынку Балларо, где вокруг королевского дворца были установлены продуктовые лавки. И ничуть не удивилась, что у Нуччи уже собралась небольшая толпа в ожидании аранчини и панелле. И то, и другое, жареные рисовые шарики и жареные соленые блинчики из нута, были популярной уличной едой.
Доминико Старший промокнул лоб тряпкой и передал кому-то пакет с едой. Я была счастлива видеть его вне игорного клуба Жадности. Это значительно упрощало мой план.
Я наблюдала за тем, как очередь медленно уменьшается, а люди отходят, унося с собой сумки с едой. От ее запаха мой желудок сжался, и я решила заказать что-нибудь, чтобы был повод заговорить с ним. К тому же мне все равно нужно было поесть.
– Бонжорно, синьорина Ди Карло. Чего бы вам хотелось сегодня?
– Панелле с двойной порцией лимонных долек, пожалуйста.
Старший Нуччи обжарил тонкие лепешки до превосходного цвета, добавил немного морской соли и положил в бумажный пакет вместе с дольками лимона. Я передала ему монеты и отступила в тень от навеса.
– Как там Доминико Младший?
– У него что, проблемы?
Я не знала, как ответить, поэтому воспользовалась одним из любимых трюков Гнева и проигнорировала вопрос.
– Моя сестра много говорила о нем, пока была жива, и я слышала, он сейчас часто бывает в монастыре. Наверное, ему тяжело, ведь он потерял ту, что была для него так важна.
Взгляд Доминико Старшего переключился на человека, стоявшего в очереди следом за мной. Он передал ему аранчини и положил жариться очередную порцию.
– Он в порядке. Уехал в Калабрию этим утром помочь своему кузену.
Я перестала жевать панелли. Доминико выбрал очень странное время, чтобы уехать из дома. Я изменила тактику.
– Вы все еще бываете в том игорном клубе? – спросила я, надеясь, что это прозвучит не очень грубо. – Мне нужно найти его, чем скорее, тем лучше. Он покачал головой.
– Боюсь, не могу тебе помочь. Я слышал, тот парень, что держит его, уехал.
Я вскрикнула про себя и осыпала богиню проклятиями. Упущена такая возможность. Я собиралась уходить, когда заметила странную татуировку на его предплечье. Рисунок лапы, сжимающей фенхель. Мой взгляд скользнул по боковой части его прилавка. Тот же самый символ был нарисован и там. Я ошибалась. Я не видела этого символа в дневнике сестры. Я видела его в тот день, когда мы с Гневом пытались узнать что-нибудь об убийстве Джулии Санторини. Когда до меня дошло значение моего открытия, я застыла на месте. Сеньор Нуччи был оборотнем.
Я с трудом сглотнула ком и попыталась собраться с мыслями. Доминико Старший заметил, что я разглядываю его татуировку, и торопливо опустил рукав, несмотря на жару.
Его реакция подтверждала мои догадки.
Я вернулась мыслями к дневнику сестры. Там говорилось о Доминико Нуччи, но не упоминалось о Старшем или Младшем…
– Это вы, – сказала я, уронив свой пакет с панелли. – Виттория писала ваше имя в своем дневнике. Не Доминико Младшего. Вы сделали это с ней? Она узнала, кто вы на самом деле?