Приметила Шарлотта и еще одну деталь, касающуюся пациентов: самым молодым из них оказалась девушка лет восемнадцати-девятнадцати.
«Так вот почему им понадобился малыш – кто-то еще моложе?»
Вчера, когда Джеймсон вызвал по радио помощь, он упомянул подробности загадочного состояния ребенка. Ее похитители тоже явно это услышали и воспользовались нападением, чтобы завладеть мальчишкой.
Дисанка еще раз попыталась покормить малыша, но опять безуспешно. Вид у матери был отчаявшийся, лицо ее осунулось от беспокойства. Она умоляюще посмотрела на Шарлотту, молча взывая о помощи.
Джеймсон вздохнул.
– Ребенок опять впал в бессознательное состояние. Его вчерашнее пробуждение оказалось всего лишь временным. Порошок шамана явно не был лекарством.
Позади них послышался резкий голос:
– Это вы о чем?
Шарлотта бросила взгляд в изножье кровати.
Там стоял главный врач отделения, доктор Нгой. Он подошел, услышав их разговор. Дрейпер уже представил ее конголезскому медику – и она сразу же возненавидела его. Во время церемонии знакомства тот презрительно поглядывал на нее из-под шапки седых кудрей, лишь что-то неразборчиво буркнув сквозь такую же вьющуюся бороду, полуприкрытую защитной маской, – наверняка по причине ее возраста, а наверняка и пола. Но что хуже всего, с пациентами он обращался грубо и черство, явно нисколько им не сочувствуя.
– Я вас правильно расслышал? – спросил доктор Нгой. – Вам как-то удалось расшевелить этого мальца?
Джеймсон лишь отмахнулся.
– Не о чем говорить. Кратковременная реакция на какой-то знахарский эликсир. Обычный шарлатанский фокус.
Нгой обошел кровать с противоположной стороны. Протянул руку и крепко ущипнул малыша за ухо, склонив над ним свою одутловатую физиономию и внимательно присматриваясь.
– И все равно любопытно. Нам так и не удалось добиться никакого отклика от наших пациентов. Мы безуспешно перепробовали все виды болевых стимуляторов, в том числе электрошок. Даже на перелом пальца ноль эмоций.
Шарлотта внутренне содрогнулась.
Выпрямившись, Нгой повернулся к Джеймсону.
– Почему вы сразу об этом не сообщили?
– К-как я уже сказал, – запинаясь, ответил американец, – тут не о чем говорить. Это уже выветрилось.
– У вас не осталось этого эликсира?
– Нет, – ответил Джеймсон. – Он остался у шамана.
Шарлотта еще крепче сжала зубы, представив себе флакончик, переброшенный ей Воко Бошем. Она тогда спрятала его в своей перепачканной одежде, уверенная, что крошечную бутылочку никто не заметит, особенно раз уж она пуста – содержимое флакона почти полностью вымыло дождем и речной водой. Сохранила она его лишь потому, что на дне осталось едва различимое желтоватое пятно – нечто вроде осадка, прилипшего к стеклу под воздействием влаги.
– Этот шаман, – продолжал Нгой. – Откуда он взялся?
– Не помню, – быстро соврала Шарлотта. – Там была полная неразбериха. И он все равно погиб.
Джейсон внимательно посмотрел на нее, почесывая висок пальцем.
Шарлотта выразительным взглядом попыталась передать ему свое послание.
«Держи язык за зубами».
Джеймсон словно ничего и не заметил.
– Он был из народности бакула… нет, бакуба! Точно.
Шарлотта едва подавила стон.
– Шаман не говорил, что это за вещество? Откуда оно взялось?
Американец помотал головой.
– Он держал его в какой-то старой шкатулке с вырезанным на ней лицом.
Нгой опять уставился на ребенка – Дисанка подалась назад, защищая малыша, чтобы врач опять не ухватил его за ухо. А потом повернулся и неспешно отошел. Шарлотта посмотрела ему вслед, надеясь, что на этом все и закончилось, но Нгой подошел к охраннику отделения и о чем-то переговорил с ним, склонившись к нему нос к носу и показывая на Шарлотту с Джеймсоном.
Потом охранник ушел.
Шарлотта опять переключила внимание на Дисанку. Положила руку в резиновой перчатке ей на плечо.
– Я не допущу, чтобы с тобой и с твоим китвана что-нибудь произошло!
Глаза у Дисанки были по-прежнему широко раскрыты от беспокойства, но она твердо кивнула в ответ.
Вытащив фонарик-карандаш, Шарлотта изучила зрачки мальчика. Они были опять расширены и никак не реагировали на свет – даже слегка не сужались под ярким лучиком. Она еще раз просмотрела результаты анализа крови. Уровень лимфоцитов и эозинофильных лейкоцитов был низким, в то время как уровень С-реактивного белка буквально зашкаливал, что еще раз подтверждало вирусную этиологию заболевания.
Шарлотта бросила взгляд на врачей, работающих в отведенной под лабораторию части отделения. Она уже спрашивала их, не удалось ли им распознать какие-либо тельцевые включения в цитоплазме пациента, которые могли бы указывать на наличие вируса. Все они проигнорировали подобные вопросы – просто вытолкали ее со своего рабочего места.
Тут ее внимание привлекла какая-то суматоха у входа в отделение. Вернулся охранник, который привел с собой их недавнего конвоира. О чем-то переговорив с Иконом, Нгой грубо велел ей и Джеймсону подойти к ним.
Шарлотта убрала фонарик в карман. Потянулась к Дисанке и стиснула ей руку, подкрепляя свое обещание любой ценой защитить мальчика. Дисанка сжала ей руку в ответ.
И лишь после этого Шарлотта подошла к обоим мужчинам.
Нгой уже стаскивал свой халат и маску. Он жестко уставился на Джеймсона.
– Вы должны рассказать месье де Костеру. То, о чем сообщили мне. Ему интересно будет об этом услышать.
Ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Когда они с Джеймсоном освободились от защитного снаряжения, оставшись в своих медицинских костюмах, Икон вывел их из ангара и опять повел через залитую грязью площадь. Они вернулись в тот самый двухэтажный гестхаус, в котором их держали ночью. Но как только оказались там, Икон потащил их на второй этаж. На верхнюю площадку выходили большие двойные двери розового дерева. На страже там стоял вооруженный солдат в бронежилете.
Икон мотнул ему головой, и тот постучал в дверь.
Мужской голос пригласил их заходить.
Шарлотту и Джеймсона втолкнули внутрь, Нгой и Икон зашли следом. Шарлотта едва не споткнулась на пушистом ковре, захваченная невероятной красотой кабинета. Полки были уставлены пыльными томами и всякими древними артефактами. Высокие окна за деревянными жалюзи выходили на балкон второго этажа гестхауса, с которого открывался вид на лесной простор у реки.
Справа и слева на стенах висели львиные головы с угрожающе разинутыми пастями, обнажающими длинные желтоватые клыки. Оба зверя были обращены мордами к большому письменному столу между ними. С кресла за ним поднялся хозяин кабинета, облаченный в льняной костюм цвета хаки с черным галстуком, явно шитый на заказ. Темно-русые волосы его слегка серебрились на висках. А глаза оказались такими пронзительно-голубыми, что его можно было принять за постаревшего Криса Хемсворта[49] в роли колониального магната.
– Добро пожаловать, доктор Жирар и доктор Джеймсон. Прошу садиться. Насколько я понимаю, у вас имеется какая-то новая информация касательно нарастающей кризисной ситуации в Конго.
Джеймсон быстро занял одно из кожаных кресел. Шарлотта последовала его примеру, хотя и более настороженно. Ее так и подмывало выразить решительный протест против их похищения и жестоких убийств, но еще и хотелось получить более подробные сведения касательно сложившейся ситуации, их похитителей и всего остального, так что она предпочла промолчать.
Ее немногословность немедленно вознаградилась.
– Я – Нолан де Костер, генеральный директор корпорации «Де Костер майнинг энд индастри».
Шарлотта сжалась, едва не поперхнувшись. Это имя сразу показалось ей знакомым, стоило Нгою его только упомянуть. Она бросила взгляд на Джеймсона, которому, похоже, оно ничего не говорило. Потом опять повернулась к магнату – миллиардеру, известному всему региону благодаря своему богатству и благотворительности. Он финансировал больницы, усилия по созданию заповедников, установил солнечные панели в бессчетном количестве деревень… И даже в числе прочих финансировал организацию, которая и пригласила сюда Шарлотту, – конголезское отделение «Врачей без границ». Де Костер был также известен своим блестящим умом и многочисленными инновациями в своей отрасли. Некоторые называли его Илоном Маском горного дела.
Она внимательно оглядела миллиардера, когда тот опять опустился в кресло. И в этот момент заметила старинную африканскую корону, укрепленную на стене и словно повисшую прямо у него над головой.
Де Костер махнул своей охране.
– Лейтенант Икон, вы можете идти. Дальше я сам за всем прослежу.
Шарлотта нисколько в этом не сомневалась. Вид у хозяина кабинета был подтянутый и атлетический. А еще она заметила край наплечной кобуры, выступающий под его костюмным пиджаком.
Икон коротко кивнул, развернулся на каблуках и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Нгой остался стоять между двумя креслами, плотно сжав губы в прямую линию и явно решительно настроенный присвоить себе лавры за то, что сумел вытянуть из Джеймсона.
Де Костер подался вперед, переведя взгляд с врача на Шарлотту и американца.
– Насколько я понимаю, вам каким-то образом удалось пробудить пациента после того, как он прошел через рефрактерную[50] фазу этого заболевания и впал в кататоническое состояние.
Шарлотта продолжала хранить молчание, а Джеймсон, запинаясь, опять принялся все отрицать, по-прежнему утверждая, что порошок Воко был просто назальным ирритантом. Шарлотта еле сдерживалась, чтобы не закатить глаза, стараясь себя не выдать.
Но это ей не удалось.
Взгляд де Костера метнулся к ней.
– Но вы, доктор Жирар, так ведь не считаете?
Теперь наступил ее черед бороться с собственным голосом.
– Я… я не знаю, – наконец призналась она.
– О, а по-моему, все-таки знаете…