Грей сравнил лицо на фото с лицом на маске и с резной фигуркой, стоящей рядом с ней.
«Это явно один и тот же человек».
Незадолго до этого Такер с Кейном привели в лабораторию двоих местных – Ндая, экогвардейца КИОП, и какого-то парнишку лет двенадцати-тринадцати, которых Такер выудил из разлившейся реки Чопо. Пейнтер уже предупредил остальных, с кем им предстоит иметь дело.
Подмастерье шамана, Фарайи, принес с собой старинный деревянный футляр, который ему удалось сохранить в ходе всех происшествий в лагере. Это был нгеди му нтей, или же ларец бакуба, в котором хранилась деревянная фигурка, а также набор старых фотографий и сложенная географическая карта. Монк уже ушел из лаборатории, чтобы проконсультироваться с Пейнтером касательно последней, признав, что им нужны дополнительные специальные знания, чтобы разобраться в ней. Он прихватил с собой Ковальски, хотя здоровяк был больше озабочен тем, где бы раздобыть что-нибудь пожрать.
– Но какое отношение Уильям Шеппард может иметь к нынешней ситуации в Конго? – спросил Грей.
Ндай повернулся к Фарайи, который переминался с ноги на ногу, озираясь по сторонам и опасливо держась за спиной у бойца КИОП.
Такер накрыл ему плечо ладонью.
– Все нормально, Фарайи. Расскажи ему то же самое, что и мне. Ты нас всех чуть не угробил, пока добывал эту проклятую коробку.
Тот выпрямился – наверное, чтобы набраться сил от армейского рейнджера.
– Воко Бош, наш шаман… – Голос мальчишки осекся при упоминании бывшего наставника. Фарайи показал на ларец. – Он хранил его много лет. Получил от отца, а тот – от своего отца.
Взгляд его в отчаянии метнулся к полу.
– А теперь его получил ты, – приободрил его Такер.
Фарайи сглотнул, явно подвергая сомнению то, что достоин такого наследства. Потом опять поднял взгляд.
– Только шаманы знают про этот нгеди му нтей. Больше никто. – Он покачал головой. – Даже я знаю совсем немного. Только что он защищает от великого зла. Воко Бош кое-что рассказывал мне, но далеко не все.
Ндай объяснил:
– Там, в лагере, шаман достал оттуда какой-то порошок. Уверял, будто это защита от болезни. И продемонстрировал это на одном младенце в лагере – на том, которого вместе с матерью потом захватили те люди с вертолетом. Этот порошок даже оказал действие на муравьев, наводнивших лагерь. И, похоже, на бабуинов.
Услышав это, Лиза отошла от лабораторной вытяжки, где наблюдала за попытками Фрэнка и Бенджи взять образцы у муравьев.
– Странно, – сказала она, присоединяясь к ним. – Шаман сказал, что это лекарство?
Фарайи помотал головой.
– Нет, не тиба. Не лекарство. Утетези[55]…
Он поежился, явно не решаясь описать то, что имел в виду. Посмотрел на Ндая в поисках поддержки.
– Улинзи ва вируси?[56] – предположил тот.
Ответом ему стал хмурый взгляд мальчишки.
– Хапана. Нет. – Фарайи наморщился, а потом наконец пожал плечами, сдаваясь. – Один только Воко знал больше.
Ндай виновато посмотрел на Грея и Лизу.
– Что бы это ни было за вещество, оно каким-то образом связано с Уильямом Шеппардом. Этот человек горой стоял за бакуба – племя, которое в те времена вело крайне замкнутый и скрытный образ жизни. Вообще-то он был первым неафриканцем, который вошел с ними в контакт.
Грей перебрал в руках семь фото, пожелтевших по краям, выцветших и пострадавших от воды. На некоторых с обратной стороны обнаружились несколько рукописных строчек, на других – какие-то таинственные символы. Он разложил их на столе, смутно ощущая, что преподобный проложил маршрут к какой-то точке в джунглях, но точное местоположение ее почему-то зашифровал. На каждом из фото была указана дата, так что Грей принялся раскладывать их в хронологическом порядке.
На самом раннем – от октября 1894 года – было запечатлено зеркало залитой солнцем воды посреди густого леса. Перевернув снимок, Грей изучил рисунок, небрежно набросанный с обратной стороны. Изображал он, судя по всему, тот самый подпитываемый ручьем пруд, что и на фото, и какое-то стилизованное полосатое животное рядом с ним. Животное чем-то напоминало зебру, а прямо под ним было нацарапано слово «Atti».
Грею это ни о чем не говорило, но Фарайи ткнул пальцем в изображение полосатого зверя.
– Атти… Старое слово. Означает окапи.
Грей нахмурился.
Ндай объяснил:
– Окапи – это находящееся под угрозой исчезновения животное семейства жирафовых, обитающее в конголезских лесах. Некогда считалось, что это африканский единорог – больше миф, чем реальность. Когда-то этот вид был очень распространен в местных джунглях, но после веков охоты за их уникальными шкурами численность этих животных значительно сократилась. Теперь их можно встретить только в северо-восточной части Конго.
Потянув Ндая за рукав, Фарайи что-то быстро затараторил ему на своем родном языке. Обменявшись с ним несколькими словами, Ндай похлопал парнишку по плечу и растолковал:
– У бакуба есть племенные названия для многих мест в джунглях. Особенно для старых охотничьих территорий. Фарайи говорит, что есть место, куда окапи некогда приходили на водопой. Они там больше не собираются, но название осталось, поскольку передавалось его народом из поколения в поколение.
Грей уставился на рисунок.
«Уж не первая ли это путевая точка маршрута Шеппарда по джунглям? Но куда он направлялся и зачем?»
Повернувшись к Фарайи, он постучал пальцем по рисунку.
– А ты знаешь, где это место? Этот водопой?
Парнишка кивнул.
– А как насчет остальных символов? – Пирс перевернул несколько других фото.
– Может, нужно оказаться в первой точке, чтобы отыскать следующую? – предположил Такер. – Чтобы понять ключ к шифру.
Грей посмотрел на Фарайи.
– А может, надо принадлежать к народу бакуба, чтобы хоть что-то тут понять? У меня есть чувство, что Шеппард зашифровал этот маршрут так, чтобы по нему смог пройти только тот, кто хорошо знает эти леса и их историю.
– Но почему он держал его в такой тайне? – спросила Лиза.
– По тем временам это вполне имело смысл, – ответил Ндай. – Шеппард не доверял бельгийским колонистам и их местным союзникам, Заппо-Зап, – жестокой людоедской секте из народа басонге. Если что-то опасное – то, что бакуба считали злом – и было спрятано в джунглях, он наверняка хотел придержать такую информацию от бельгийцев, а если от этого имелась какая-то утетези – какая-то защита, – то предпочел сохранить знание о ней, оставив для бакуба дорожную карту, чтобы они были во всеоружии на случай, если эта опасность опять возникнет.
Грей кивнул.
– Не исключено, что вы правы.
– Но что это за зло? – спросила Лиза. – Это просто какая-то болезнь или что-то похуже?
Фарайи вдруг весь сжался и ахнул, отпрянув от стола. Парнишка в этот момент перебирал стопку фото и наконец добрался до последнего по времени снимка.
Грей подошел посмотреть, что именно заставило того так занервничать. Подобрал изрядно пожелтевшую карточку. На ней были изображены прогалина в лесу и пара увитых вьюнками колонн, стоящих по бокам от широкой вертикальной трещины в заросшем папоротником утесе. Крутой откос вздымался высоко в небо, вырисовываясь на нем своей зазубренной вершиной. Грей перевернул фото. С обратной стороны не оказалось ни символов, ни рисунков – только какие-то смазанные каракули. Написано было не чернилами, а, судя по характерному оттенку мазков, не исключено, что и кровью.
Они образовывали два слова.
Ндай прочитал их через плечо Грея и перевел написанное.
– Мфупа Уфалме… Это означает «костяная империя» – или, может, «царство костей».
Фарайи ткнул пальцем в фото, отступив еще на шаг.
– Плохое место. Алааниве. Проклятое. Все бакуба знают. Никогда не ходите туда.
Такер вздохнул.
– Ну, теперь-то мы знаем, что Шеппард туда все-таки дошел.
Грей кивнул.
– Остается вопрос – что именно он там обнаружил и как это сейчас нам поможет?
– Если вообще поможет… – добавила Лиза.
Грей вполне понимал скептический настрой коллеги, но с этим быстро распространяющимся заболеванием ничего нельзя было сбрасывать со счетов.
Он повернулся к мальчишке.
– Как ты посмотришь на то, чтобы отвести нас к этой первой точке? К водопою окапи?
Вид у Фарайи был испуганный, но он кивнул.
– Воко Бош… Он хотел бы, чтобы я помог.
– Мне тоже стоит пойти, – вмешался Ндай. – Вам может понадобиться кто-то, кто знает местных людей и вообще здешние края.
Благодарно кивнув, Грей повернулся к Лизе.
– Оставлю тебя и Монка здесь с доктором Уитакером – поможете ему в его изысканиях. Возьму с собой Ковальски. Как только мы получим подтверждение от конголезских военных, что все чисто, первым делом слетаем в тот ооновский лагерь. Выбросим Такера с Кейном и двинем к этому водопою.
План заключался в том, что рейнджер со своим мохнатым напарником будут охранять Бенджи, который согласился отправиться в лагерь и собрать образцы с трупов – как человеческих, так и бабуиньих, – а потом доставить их в лабораторию. Фрэнк хотел сам взять на себя эту задачу, но он был нужен здесь, чтобы обработать образцы, только что взятые у муравьев. Его подходы к идентификации вирусов были слишком уж уникальны. Только он понимал свою собственную технологию.
И все же оставалась одна деталь, которая по-прежнему ставила всех в тупик. Чтобы разобраться с ней, группе требовалась консультация специалиста, лучше разбирающегося в теме.
Пискнул электронный замок, отпирая дверь. В лабораторию быстро вошел Монк, за которым следовал Ковальски с завернутым в промасленную бумагу недоеденным сэндвичем в здоровенной лапище. С его появлением помещение заполнил запах специй и жареного мяса.
Ковальски поднял свой сэндвич, так закатив глаза, что они едва не вылезли из орбит.