– Это про́клятая деревня? – прошептала Грир, слезая с коня и ведя его к конюшне. – Мне она кажется совершенно нормальной.
– Она была совершенно другой, – сказала Кенна, с трудом веря своим глазам. Хотя она то и дело выхватывала взглядом лица тех, кто ей запомнился, когда они с Башем оказались окружены разгневанной толпой на деревенской площади. Поспешно отвернувшись, она закончила: – Улицы были пустынными, а жители полны злобы. Они требовали крови.
– Тогда все в порядке и мы можем вернуться домой? – с надеждой спросила Грир.
Кенна повернулась, посмотрела на подругу и протянула ей поводья своего коня.
– Зайду внутрь, чтобы узнать, что же произошло, – сказала она подруге, показывая на ближайшую к ним таверну. – Найди кого-нибудь позаботиться о лошадях, и встретимся там.
– Да, миледи, – пробормотала Грир, когда Кенна скрылась за дверью. – Как пожелаете, миледи.
В таверне было тихо и чисто, несколько мужчин сидели за столом и ели свой завтрак. Кенна опустила капюшон, распущенные волосы обрамляли ее лицо, а не были заплетены в замысловатые косички, как в ее прошлый визит.
– Могу я вам помочь?
Огромная женщина, вооруженная деревянным блюдом и пустым графином, оглядела Кенну с ног до головы.
– Д-д-да, – произнесла, заикаясь Кенна, очнувшись. – Я надеялась позавтракать.
– Путешествуете? – спросила женщина, жестом указывая на пустой стол. – У нас есть пустые комнаты, если вам нужна постель.
– Или можешь переночевать со мной! – крикнул мужчина с другого конца комнаты, трясясь от смеха. Друзья похлопали его по спине и чокнулись деревянными кружками.
Кенна мило улыбнулась им, но осталась на месте. Ну что же Грир так долго?
– Не обращайте на них внимания, – посоветовала женщина. – Они все равно не знают, что делать с такой молоденькой штучкой, как вы. Не часто через нашу деревню проезжают молодые девушки. Что привело вас в Осер?
– Я швея, еду домой в Овернь, – сказала она, радуясь возможности выложить свою историю. – Мы отвозили платья во дворец.
– И вас не накормили перед отъездом? – поразилась хозяйка таверны. – Хотя чему я удивляюсь, я слышала ужасные вещи об этом месте.
Кенна кивнула, явно намекая ей продолжить, пока та ставила перед ней на стол небольшой кувшин с элем и блюдо с хлебом, который был на вид черствым. Эль? На завтрак? Кенна отломила маленький кусочек хлеба от буханки и начала жевать, стараясь не показывать свое неудовольствие.
– Недавно они пытались вмешаться в наши дела, – сказала женщина заговорщическим голосом, который был не таким уж тихим, как ей представлялось. – Но мы с этим разобрались.
– Разобрались? – повторила Кенна.
– Они больше не станут вмешиваться, – сказала женщина. – Если вы понимаете, о чем я.
Сглотнув, Кенна нахмурилась.
– Боюсь, что нет.
– Девочка, никто не вернулся во дворец! – крикнул один из мужчин за соседним столиком, когда хозяйка таверны ушла. – Мы разобрались со всеми! И с маленькой ведьмой тоже.
Кенна не смогла скрыть тревогу и замешательство на своем лице и схватила кувшин, чтобы прикрыться им.
– Разобрались с ними? – переспросила она, и ее голос сорвался. – Вы говорите, что вы убили их?
– Вы оба уже достаточно наговорили, – прикрикнула на мужчин хозяйка, возвращаясь к Кенне. – Не пора ли вам на работу?
– Пора, раз уж дьявола изгнали из деревни, – ответил другой мужчина. – Сегодня начинаем строить мельницу.
– Могли бы сделать это много лет назад, – сказал третий. – Если бы эти поклонники ведьм Феврье разрешили бы нам построить ее на своих драгоценных землях.
– Да станцует дьявол на их душах, – сказал первый, плюнув на пол. – Дюкен встретит нас там, мы скоро выходим, Аннет.
Кенна вскочила на ноги так быстро, что уронила на пол тарелку с хлебом.
– Что-то не так? – Хозяйка таверны повернулась и мрачно посмотрела на Кенну. – Или моя еда недостаточна хороша для швеи из Оверни, которая шьет платья для королевы?
– Нет, вовсе нет. – Кенна подняла и тарелку, и хлеб и положила на стол монетку. – Я только что вспомнила, что не оставила воды своему коню. Он хочет пить после поездки, нужно поухаживать за ним.
– Ты не сделаешь этого.
Кенна повернулась и увидела Дюкена, стоящего в дверях.
– Кенна де Пуатье, так? – спросил он. – Жена бастарда короля? Или любовница короля? Легко запутаться в грязи при дворе.
Хозяйка таверны стояла за Кенной, отрезая ей путь к бегству.
– Вы же вроде сказали, что вы швея из Оверни.
– Нет, – сказал Дюкен, пощипывая переносицу. – Все, что касается нового короля, связано с ложью, так что она лжет. Жак, Мартин, отведите ее в хлев.
– Стойте, нет! – закричала Кенна, когда двое мужчин поднялись из-за стола. – Пожалуйста, я хочу выяснить правду насчет Алис. Я верю вам. Я хочу доказать это королю и королеве.
– Возможно, – сказал Дюкен, отступая, когда двое мужчин грубо схватили Кенну под руки. – А возможно, ты тоже ведьма и тебя следует очистить.
– Пожалуйста, не делайте этого, – умоляла Кенна, пока ее тащили к двери. – Мой муж убьет любого, кто до меня пальцем дотронется.
Дюкен подошел ближе к Кенне, которая боролась с мужчинами, державшими ее, и, протянув руку, дотронулся до щеки молодой женщины.
– Смотри, – сказал он низким голосом. – Я прикоснулся к тебе, но я по-прежнему стою здесь. Как я уже сказал, все в замке лжецы. Уведите ее.
Чем больше она боролась, тем крепче держали ее мужчины, таща на улицу, где она лицом к лицу столкнулась с Грир.
– Ой! – воскликнула она. – Что…
Кенна крепко сжала губы и помотала головой, а двое мужчин оттолкнули Грир и вывели Кенну наружу.
– За мной придут мои друзья! – крикнула она, когда мужчины подняли ее и понесли к церкви. – Мои друзья придут!
Ошеломленная Грир стояла рядом с таверной и наблюдала, как ее лучшую подругу волокут по улице, и никто ничего не делает, чтобы помочь ей. Прежде чем молодая женщина сообразила, что ей делать дальше, дверь таверны открылась снова, и немолодой седовласый мужчина, улыбаясь, вышел на солнечный свет.
– Ой, Кенна, – прошептала Грир и, опустив пониже голову, последовала за мужчинами, приблизившись настолько, насколько ей хватало смелости. – Во что ты нас втянула?
На следующее утро солнце, казалось, вставало медленнее обычного. Мария лежала на своей стороне кровати, вцепившись в ее край и глядя в окно, наблюдая, как небо становится оранжевым, затем розовым, а затем выцветает до бледно-голубого. Этот рассвет был таким же красивым, как те, что она видела раньше, но все же она не могла изгнать из себя грусть.
Полусонный Франциск перевернулся, натянул простыню и обнял супругу за талию. Удовлетворенно вздохнув, он положил свою руку на ее плоский живот и прижался лицом к ее затылку. В отличие от Марии последние события не лишили его сна. Она же не спала, казалось, всю ночь, уставившись на полог над кроватью и пытаясь найти решение, которое спасет всех.
Ей была невыносима мысль о том, чтобы приговорить двух девочек к смерти. Ей была невыносима мысль, что Франциск будет выглядеть слабым из-за взбунтовавшихся крестьян. Ей была невыносима мысль, что она еще один день проведет без малыша, растущего внутри ее. Девочки в замке стали болезненным напоминанием о том, что она оставалась бездетной. Она слишком привязалась к ним. Ей нужно было начать мыслить как королеве, а не как ребенку, который вырос под дамокловым мечом возможных покушений и преследований. Было так легко увидеть себя в Алис, но королева вряд ли может позволить себе сочувствовать.
Из всего, что мучило ее, с одним она могла справиться сейчас. Перевернувшись, Мария сплела свои ноги с ногами мужа и приникла своим прохладным нежным телом к его. Франциск вытянул губы для поцелуя, его глаза все еще были закрыты, а Мария запустила пальцы в его волосы, легонько потянула, как ему нравилось, и нежно прикоснулась к его губам.
– Мне снится сон? – прошептал Франциск, когда ее губы отправились в путешествие вниз к его шее, ее руки гладили крепкие мышцы на его спине. – Приятный способ начать день.
Мария откинула длинные пряди каштановых волос с глаз и прижалась своим лбом к его.
– Я хочу дать тебе дитя, – ответила она, поглаживая его лицо кончиками пальцев. – Я хочу, чтобы в садах бегали наши сыновья и дочери и играли в секретных переходах, как мы делали когда-то.
Франциск осторожно перевернул ее спиной на кучу пуховых подушек.
– Ты такая красивая, когда просыпаешься, – сказал он и замер, чтобы сохранить этот момент в памяти. – Именно тогда ты моя.
Мария улыбнулась. Она чувствовала себя нежной и любимой. Чувство, которое казалось таким забытым.
– Я всегда твоя, – пообещала она. – И не только твоя королева.
– Франциск! Мария!
Дверь в их личные покои резко распахнулась, и единственное, что успела сделать Мария, – обернуться в простыню, прежде чем без разрешения к ним ворвалась Екатерина в сопровождении слуг.
– Матушка! – воскликнул Франциск, когда упал назад в постель, а его лицо густо покраснело. – Что ты здесь делаешь?
– Слава богу, с вами ничего не случилось. – Екатерина, все еще в ночной рубашке, с растрепавшимися после сна косами, подлетела к кровати, обняла сына, и потом Марию. – Как только я обо всем услышала, захотела увидеть вас собственными глазами.
– Что случилось?! – воскликнула Мария, плотнее заворачиваясь в простыню, с удивлением наблюдая, как вслед за королевой-матерью в комнату входит еще полдюжины стражников. – Почему вы здесь?
– Случилась еще одна смерть, – сказала Екатерина с мрачным лицом, в котором однако не было испуга. – Умерла еще одна служанка.
Глава 10
Дюкен сидел на табурете для дойки у входа в хлев. Маленькая масляная лампа висела на стене рядом с его лицом, высвечивая его профиль в кромешной тьме. Кенна, не желая показывать, как она напугана, отодвинувшись как можно дальше от него, сидела замерзшая, на грязной соломе, а через щели в стенах не пробивалось ни лучика света. В хлеву было так темно, что она даже не могла сказать, большого ли размера это помещение, но ей казалось, будто бы Дюкен находился прямо рядом с ней, хотя не самом деле это было совсем не так, и ей было видно только его лицо, словно парящее в воздухе.