Какую ошибку она совершила! Самую большую ошибку в ее жизни…
О-о-о…
Вампир жадно и исступленно припал к ране на шее. Охотница непроизвольно толкнула тварь, но руки прошли сквозь пустоту. Снаружи слышалось яростное животное урчание, а внутри пульсировали волшебные слова: «Красавица. Богиня. Покой. Любимая».
Небо потемнело. Погасли звезды. Жизнь вытекала из нее, капля за каплей… Умиротворение… Никакой… боли… Доун сомкнула веки. Дыхание остановилось. Наконец вампир отпустил ее. Времени больше не существовало. Мир замер. Тишина. Пол не обманул. Благословенная пустота.
Она почувствовала прикосновение к горлу. Пальцы были настоящие, теплые. Теперь в них текла ее кровь. Сочащаяся, воспаленная рана на шее затянулась.
— Прежде, чем мы попрощаемся, милая Доун, — раздался нормальный голос Пола Аспена, — прими мою искреннюю благодарность. Правда, выпил я не так уж много, хотелось бы еще. Зато я был первым. Я всегда первый. — Он издал смешок. — И чем бы мне ни пришлось за это расплачиваться, оно того стоит! Впрочем, после моего укуса вампиром ты не станешь. Ты даже не вспомнишь, что произошло.
Доун попробовал выставить ментальный барьер, но он провалился в никуда.
«Голос… Голос…» — непрерывно думала Доун.
Какая неосторожность!
Вампир опустил ей на лоб ладонь. Мерцающие звезды — последнее, что мелькнуло в памяти.
В голове глухо стучало: тук-тук-тук…
Доун проснулась в холодном поту, ее колотила дрожь.
— Вампиры, — сказала она вслух. В голове по-прежнему стучало.
Девушка протерла глаза, огляделась и наконец смогла собраться с мыслями.
Она обнаружила, что лежит на ковре в неизвестном доме, полностью одетая; в ногах одеяло, скомканное от беспокойного сна. Краем глаза Доун заметила камин. Ага, значит это — гостиная: антиквариат, миниатюрные копии архитектурных памятников вроде Эйфелевой башни… Все стало ясно — она посреди гостиной Жаклин Эшли.
Аккуратный, как будто кукольный домик Жаки располагался на Бедфорд-драйв. Его построили в тридцатые годы для какого-то режиссера. Продюсер фильма, в котором играла старлетка, снял дом специально для нее, на время съемок, дабы поддержать имидж Жаклин — «гостья из прошлого» — и обеспечить ей успешную актерскую карьеру.
Доун попыталась подняться. Черт! Какое странное ощущение. Ноги как ватные.
Вторая попытка удалась, однако ноги все равно подкашивались.
Да что с ней стряслось? Доун напрягла память. Ни единой догадки. Только противная опустошенность внутри.
Спиртное она не пила. Неужели ей что-то подсыпали в воду? Почему она не помнит, что случилось после ссоры с Жаклин?
Часы на камине показывали 3:22. Доун перебирала в уме события прошедшего вечера. Как же она попала в дом Жаки?
Доун подошла к лестнице, ведущей на второй этаж. Голова гудела как с похмелья. Гм, сексом вроде не занималась… Вот черт… Что же произошло?
Она решила проверять все комнаты подряд и обнаружила Жаклин в третьей. Старлетка в кружевной ночнушке крепко спала на старинной кровати, занавешенной полупрозрачным пологом. Как и дом Лимпета, спальню пропитывал дух прошлого: и картины, и ковер с узором из роз хранили воспоминания о былом.
— Жаки! — Доун все еще еле ковыляла.
— М-м-м… — Старлетка улыбнулась во сне.
— Проснись…
Доун осторожно тронула ее плечо. Ноль эмоций. Она настойчивее встряхнула спящую. Жаклин вздрогнула, сонно заморгала и, приподнявшись, огляделась по сторонам.
— Который час?
— Начало четвертого. Жаки, что случилось на вечеринке?
Повисла пауза. Актриса собралась с мыслями и заговорила:
— Мы встретились и поехали к Полу. Там мы обсуждали… интересную тему. Я оставила тебя на пару минут… Возвращаюсь — а ты отключилась. — Жаки подперла голову кулаком и безмятежно посмотрела на Доун, словно исключая любые подозрения на свой счет. — Я не стала тебя тревожить, ведь ты ужасно устаешь на работе. В общем, ничего страшного не случилось — я просто присела рядом, а гости подходили поболтать, так что на неприятности я не нарвалась. Пол помог загрузить тебя в машину, а ты даже не заметила. — Она зевнула. — Но вот в одиночку тащить тебя наверх, в гостевую спальню… уж извини.
Доун рассеянно потерла шею — место укуса побаливало, но никаких следов не осталось.
— Тебе хоть чуть-чуть понравилось? — с надеждой спросила Жаки.
— Даже не знаю. Слушай, а мне в воду ничего не подсыпали?
Жаклин окончательно проснулась и села на кровати, поправляя растрепанные волосы.
— Ты о чем?
— О гнусных штучках, которые проделывают на вечеринках. — Доун на секунду задумалась. — Слушай, спасибо, что посидела со мной. Если какие-то дебилы все же пытались меня отключить, они остались ни с чем.
— Отключить? Как это?
— Рогипнолом. Такое седативное средство, не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Таблетка забвения. Всякие ублюдочные выродки подсыпают порошок жертве в напиток.
— Что, правда?
— К сожалению.
И все же неясно… Во-первых, когда ей успели незаметно подсыпать лекарство? Во-вторых, время действия препарата еще не истекло бы, и простым похмельем она бы не отделалась. Скорее всего.
— Прости, — пробормотала Жаки, — это я виновата.
— В чем? Ты, что ли, меня отравила?
Увидев выражение ужаса на лице старлетки, Доун устало отмахнулась. Затевать беседу на очередную «интересную тему» не было ни сил, ни желания.
— Знаешь… — Доун направилась к дверям. — Мне пора домой.
Потому что пока она лежала без сознания, могло произойти все, что угодно. Только этого не хватало!
— Давай созвонимся? — Жаки села на край кровати, спустив на пол длинные ноги. — Ты нормально выспишься, мы куда-нибудь сходим… Туда, где нет таких… ублюдочных выродков. — Она запнулась, произнося чуждые ей грубые слова, и как будто обрадовалась, что все-таки сказала их.
— Жаки, ты и выражение «ублюдочные выродки» несовместимы. Говори «придурки» или «уроды», ладно?
Актриса хихикнула.
— Ладно.
Обе смущенно переглянулись. Черт, поразительная штука жизнь! Всего пару месяцев назад Доун тошнило от женского общества, а теперь у нее появились сразу две приятельницы — и она улыбается обеим, как родным.
Девушка махнула рукой на прощание, снова поблагодарила Жаки за заботу и ушла.
Доун хотелось бежать со всех ног, но ее по-прежнему шатало. Она так спешила покинуть этот дом, что никак не могла снять с вешалки пиджак. Доун спустилась по ступенькам, одновременно натягивая пиджак, и содержимое карманов высыпалось на дорожку. Супер! И это ловкая, грациозная каскадерша!
Доун подобрала то, что уместилось в руку, и, петляя и спотыкаясь, кое-как добрела до машины.
Она плюхнулась на водительское сиденье. Что же за загадочный сон-обморок с ней приключился? Мозг лихорадочно заработал. Тревога нарастала.
Доун достала из кармана мобильник: первым делом надо связаться с командой.
Теоретически, в своей любимой развалюшке она в безопасности. Брейзи оборудовала автомобильчик по последнему слову техники, обеспечив владелице полную защиту — даже установила ультрафиолетовые лампы, как вокруг домов Голоса и Кико.
На звонок ответил сам Голос. Доун изрядно удивилась: она ожидала услышать Брейзи. Наверное, коллега спала, поэтому компьютер переключил звонок на телефон босса.
— Почему ты так странно разговариваешь?… Что с тобой? — спросил он вместо приветствия.
От звука его голоса тело, как обычно, охватил и дрожь и возбуждение. Неподдельное беспокойство Лимпета тронуло Доун. Еще как тронуло… В том месте, куда непросто добраться.
— Все хорошо, — ответила она, не зная, как реагировать на нежность босса. — По крайней мере мне так кажется.
Доун рассказала обо всем: о вечеринке, о звездах, о странном забытьи, о том, как проснулась на полу в гостиной Жаклин Эшли…
— Жаки решила, что я отключилась от усталости, — добавила она, — и вела себя так, будто действительно больше ничего не знает.
— А ты ей не веришь? — холодно и сдержанно спросил босс. От его тона Доун стало не по себе: видимо, не стоит с Голосом особенно расслабляться — ведь он уже один раз обманул ее, заманив в Лос-Анджелес, когда исчез Фрэнк. Все из-за этого идиотского пророчества, согласно которому с ее помощью команда победит вампиров!
— Я не знаю, верить ей или нет, — ответила она. Шея побаливала, и Доун задумчиво потерла зудящее место. Снова возникло тревожное ощущение, что она утратила часть себя.
Голос глубоко вздохнул.
— Ну что еще? — спросила девушка.
Молчание. Долгое, долгое, долгое молчание.
— Доун, — по-прежнему спокойно заговорил босс, хотя в голосе появились колючие нотки, — возвращайся в офис. Прямо сейчас.
— Я безумно устала. Может, я вздремну, а потом…
— Пожалуйста.
Он произнес это с таким чувством, что она замерла, держась за шею. Ее опять накрыла волна желания.
— Обещаешь?
— Хорошо.
— Полагаю, «хорошо» означает «немедленно еду». — Тон босса стал деловым. — Скажи, в Жаки что-то изменилось вчера вечером?
— По-моему, такая же соседская девчонка-хохотушка. Выглядела она, правда, бледновато. Вроде из-за диеты.
— Ну, старлетки всегда борются с лишним весом.
Доун решила взять быка за рога и не поддаваться убеждениям Голоса в беспочвенности ее вполне здравых подозрений.
— Это моя мать?
В ответ — тишина.
— Какого дьявола ты позволил мне с ней встречаться! По-моему, все один к одному! И картинка, которая складывается из этой мозаики, мне не нравится, Иона.
Вновь тишина.
Наконец Голос заговорил очень сдержанным тоном:
— Ты только что ответила на свой вопрос. К чему мне подвергать тебя опасности?
— Погоди… Ты подверг меня опасности уже лишь тем, что заманил сюда, в Лос-Анджелес! В первую же ночь, если помнишь, я испытала все радости новой жизни, шарахаясь от вампира, который плевался кипящей слюной.
— Если помнишь, я не был в восторге от этой затеи.
— И все равно отпустил! Ты позволил Кико уговорить себя! Вот мне и стало интересно, не отправил ли ты меня снова в самое пекло. Ну?