Воцарилась тишина, и взгляды сами собой обратились к Буре Теней, меряя расстояние, которое она покроет к полуночи.
— Мы с отрядом вступим в Бурю, если понадобится, — сказал Регг. — Купим вам нужное время.
— Будем надеяться, что до этого не дойдёт, — отозвался Кейл.
Абеляр попробовал разрядить мрачную обстановку.
— Давайте вас накормим. И устроим отдыхать, если нужно.
Регг выдохнул ещё одно облачко дыма, погасил трубку, вытряхнул сгоревший табак и передал её Ривену.
— Твоя трубка.
— Подержи у себя, — сказал тот. — До тех пор, пока мы снова не усядемся покурить.
Регг посмотрел Ривену в лицо. Казалось, он хочет что-то сказать, но Регг просто кивнул и сунул трубку в свой кошель на поясе.
Опустилась тьма, а вместе с ней — пошёл дождь. В саэрбском лагере, прижатом к реке между шадовар и Бурей Теней, беженцы устраивались на ночлег. Абеляр и его отряд стояли строем на границе лагеря, с той стороны, откуда приближалась Буря.
В полночь Кейл попросил повелителя теней даровать ему заклинания, и Маск отозвался. Разум Эревиса наполнила сила.
— Готов? — спросил он Ривена, и убийца кивнул.
Кейл нарисовал в сознании бывший лагерь у озера Веладон. Ривен достал свои сабли. Кейл достал Клинок Пряжи.
Он попытался связаться с Магадоном через спящую связь.
Магз, держись. Есть другой способ его убить.
Ответа не было. Он обдумывал идею вернуться на Путевой камень, чтобы проверить Магадона, но решил, что на это нет времени. Да и кроме того, всё, что мог Кейл — это наблюдать, как Магадон неотвратимо скользит в бездну. Он лучше послужит другу, если найдёт способ убить Кессона Рела.
Немного поодаль от них слуги Латандера, похоже, готовились к битве, к вероятному маршу в Бурю Теней. Кейл поймал взгляд Абеляра и поднял руку в прощальном жесте. Абеляр ответил тем же. Мужчины и женщины в его отряде проверяли и перепроверяли ремни, надевали щиты и шлемы.
Кейл обернул тьму вокруг себя с Ривеном, оставил саэрбцев одних в тени Саккорса, и заставил тени перенести их к Веладону.
Они возникли в дожде и мраке. Побережье озера было усеяно следами лагеря — обломками войны. Сломанные колёса, расколотая ось, костровые ямы, вёдра, несколько мешков, разрезанный бурдюк, брошенная палатка, полог которой хлестал на ветру, будто кнут.
Отсюда было видно передний край Бури Теней, ложившийся на землю чёрным занавесом — и он приближался. Визжал ветер. Гром и молнии штурмовали Фаэрун, ещё сильнее тех, что видели внутри бури Кейл и Ривен.
— Она становится сильнее, — сказал Кейл.
Ривен кивнул.
Своим зрением шейда Кейл видел, как мрак Бури калечит и высушивает поглощённые ею деревья, как от него жухнет и скручивается трава. Стайка кроликов выскочила из своих нор и помчалась прочь от шторма. Белки и еноты спрыгивали с деревьев и бежали. Справа Кейл увидел удирающего оленя и нескольких лисиц, а поодаль — даже тяжело переваливающегося медведя.
Сембия уже никогда не будет прежней. И сембийцы тоже никогда не будут прежними.
— Ривален! — крикнул он на ветер.
Они с Ривеном стояли плечом к плечу, клинки наголо, ожидая появления принца Шадовар. С кожи Кейла, с Клинка Пряжи текли тени.
Ривален возник из Бури Теней — его силуэт выхватила из мрака вспышка молнии. Шаг сквозь тень перенёс его к Кейлу с Ривеном.
— Она набирает силу и движется быстрее, — сказал Ривален. — Надо спешить.
Как странно, подумал Кейл, что двое людей могут хотеть одного и того же, но по таким разным причинам.
— Спешить куда? — спросил он.
— Мы отправимся в Эфирас, в мир Кессона Рела, где отыщем храм на краю ничто. Внутри находится оружие для Избранных Маска.
— Похоже, в таком случае ты нам не нужен, — сказал Ривен шейду.
Ривален показал клыки. Улыбка или гримаса — Кейл не смог различить.
— Откуда ты всё это узнал? — спросил его Кейл.
— Это мой секрет, — ответил принц шейдов.
— А что за оружие? — задал второй вопрос Кейл.
Тени вокруг Ривалена почернели.
— Я не знаю.
— Распроклятая тьма, — сказал Ривен, покачав головой и выдавив из себя смешок.
Зверьё бежало от Бури, ветер срывал листья и ветви, поднимал в воздух камешки. Ривален вытянул руки и призвал к себе тени. Вода в озере Веладон закипела.
Кейл обнаружил, что призванные Риваленом тени, пронизанные силой принца, кажутся ему подозрительно знакомыми. Он заметил отблеск в ладони у Ривалена, решил сначала, что это может быть священный символ, затем разглядел золотую монету, сембийский пятизвёздник.
У него не было времени задуматься над этим — тьма поглотила их всех. Прежде чем они переместились в другой мир, Кейл сунул руку в карман и сжал в кулаке свою шёлковую маску.
Абеляр и Регг стояли плечом к плечу, глядя, как тьма заполняет ночное небо. Селун, если сейчас было не новолуние, отделял от Фаэруна покров Бури Теней. Их поле зрения, их мир заполняла стена черноты. Она пульсировала и двигалась, как живое существо. Ярость грома и молний вызывала постоянный поток восклицаний у последователей Латандера.
— Им надо возвращаться быстрее, если они собираются помешать этому добраться до нас, — сказал Регг. Он взял в руку священный символ, который носил на цепочке вокруг шеи.
— Роэн использовал свои прорицания на Буре, — сказал Абеляр. — Её направляет чей-то разум. Кессон Рел, я полагаю. С каждым прошедшим часом её сила растёт. Он сказал мне, что сам воздух внутри высасывает из человека жизнь.
— У нас есть жезлы, — ответил Регг. — Мы можем защитить отряд.
— Да, — согласился Абеляр, — но что ещё есть внутри этой Бури?
— Внутри этой Бури — Шар, — тихо ответил Регг.
— Да.
Регг прочистил горло и сказал:
— Если Кейл не вернётся, прежде чем дела значительно… ухудшатся, я думаю, мы должны будем войти в Бурю, Абеляр. Если шторм и существ в нём направляет чей-то разум, возможно, оказав сопротивление, мы сумеем замедлить её.
Абеляр подозревал, что из такой битвы возврата не будет. И он знал, что Регг думает точно так же.
— Свет сразиться с Тьмой, — сказал Регг. — Слуги Латандера встретят слуг Шар. Похоже, всё сходится.
— Не думаю, что до этого дойдёт, — ответил Абеляр.
— Если дойдёт, — сказал Регг, — я за то, чтобы мы выступили маршем в Бурю.
Абеляр моргнул, услышав «мы». Он не смог промолчать. Он повернулся к другу.
— Если придётся выступать, отряд поведёшь ты.
Слова Абеляра покорбили решимость Регга, отражавшуюся на его лице.
— Что… что ты имеешь в виду?
— Я не могу бросить сына, Регг. Ещё раз — не могу. Даже ради этого.
Регг вгляделся в его лицо, и Абеляр представил, как бурлит его разум за этим спокойным выражением. Осуждения в глазах друга Абеляр не увидел, но и понимания — тоже.
— Солнце восходит и садится, — сказал Регг. — Да будет так. Я поведу.
Первым делом Кейл заметил холод, неестественный мороз, пробирающий до самых костей, до самого нутра. По ушам ударил ветер, похожий на мучительный воя пойманного зверя. Кейл поплотнее завернулся в плащ, и тьма, которая принесла их сюда, рассеялась.
— Эфирас, — произнёс Ривален, оглядываясь вокруг.
Они возникли на гниющем трупе, оставшемся от мира. Чёрная, пустынная земля, рассыпчатая, как песок, тянулась во всех направлениях сколько хватало глаз. Тёмные борозды чертили длинные, глубокие линии в мёртвой земле, но никаких следов проложивших их потоков воды не было. Тут и там ветер кружил пыль маленькими вихрями, небольшими чёрными спиралями, плясавшими на могиле мира, чтобы потом снова рассыпаться прахом. Если на Эфирасе когда-то и была растительность, Кейл не заметил никаких признаков этого; растения давным-давно высохли и рассыпались в пыль.
Вокруг воспоминанием о гниении висел слабый запах древнего разложения. Длинные полосы тени парили в воздухе, извиваясь на ветру, будто черви. В небе висело крошечное, истощённое красное солнце, окружённое ошейником абсолютного мрака. Его тусклые багровые лучи практически не освещали мир, только окрашивали его в оттенки, наводившие на мысли о резне.
Под взглядом Кейла окружавшая солнце тьма немного расширилась, ещё сильнее затмевая свою сияющую сердцевину. Тьма душила солнце.
— Проклятие, — выругался Кейл.
Тусклый свет позволял разглядеть слабо мерцавшие звёзды на серо-чёрном куполе неба, которые появлялись и исчезали за бегущими по небу длинными колоннами чернильно-чёрных туч. Созвездия были ему незнакомы. Периодически сверкали молнии — длинные, изломанные зелёные стрелы, тянувшиеся, казалось, от горизонта до горизонта, как будто окружая целый мир.
От этого зрелища у Кейла заболела голова. Он почувствовал, как растёт давление в ушах, как немеют конечности, потом неожиданно понял, что эти ощущения не имеют ничего общего с видом умирающего мира. Что-то было не так.
Кейл обернулся к Ривену с Риваленом, но тело странно отреагировало на его команды, он споткнулся и чуть не упал на чёрную землю. Тело казалось тяжёлым, уставшим. Он вцепился в плащ Ривена, попытался заговорить, но обнаружил, что рот будто набит тканью, а конечности онемели.
Судя по выражению на лице убийцы, тот чувствовал себя так же. Ривен покачнулся назад, вырывая плащ из хватки Кейла, и сполз на землю. Ноги подвели Кейла, и он тоже упал. Он приземлился на четвереньки, рухнул. Перевернулся на спину на ложе из мёртвой земли мёртвого мира, на который взирало мёртвое солнце.
Вокруг него бурлили тени, но ни они, ни его регенеративная плоть не могли справиться с этим эффектом. Он знал, что это такое. Они с Ривеном уже испытали то же самое в Буре Теней. Воздух Эфираса вытягивал жизнь. Кейл должен был догадаться.
Вцепившись в свою маску, Кейл попытался произнести защитную молитву, но его онемевшие губы не смогли выговорить слова. Над ним возник Ривален, золотые глаза сверкали во мраке глубокого капюшона. Казалось, здешний высасывающий жизнь воздух, сам этот мир не действует на шадовар. Должно быть, на нём была постоянная защита.