пожар. Сейчас же все вокруг залила вода из поднявшейся Невы, и лишь обломки зданий и мусор бурлящим потоком неслись в сторону залива. Среди потока воды виднелись люди, цепляющиеся за бревна или сидящие на воротах, которые волею судьбы превратились в импровизированные плоты.
Еще вчера вечером с залива подул сильный ветер, а позже поднялась буря. Но никто не ожидал, что вода поднимется так высоко. Граф Милорадович, петербургский генерал-губернатор, пытался организовать помощь пострадавшим, самолично подбирая утопающих на свой катер. Но, увы, множество лодок попросту сорвало бурлящим потоком и разбило о стены домов. Вследствие чего плавсредств хронически не хватало.
Зимний дворец стоял как скала посреди бушующего моря, в которое превратилась Дворцовая площадь, и волны с ревом били по стенам дворца, обдавая верхние этажи брызгами и пеной. Огромные, тяжелые баржи, что доставляли в город продовольствие, как щепки неслись вверх по реке. Одна из них, застряв на гранитном парапете Летнего сада, так и осталась стоять на нем, изредка колеблемая волнами.
К трем часам дня вода, наконец, стала убывать, а к вечеру река ушла обратно в берега. На следующий день вышло долгожданное солнце, освещая изуродованный стихией город. А еще через год лишь памятные таблички напоминали горожанам о происшедшем. А Никифора Ивановича в этом городе уже не было.
Глава 30
Наступил новый, 1825 год. Рождество мы с семьей традиционно проводили в Москве. Насколько я помнил, это был последний год Николая Павловича, то есть меня, в качестве Великого князя и цесаревича. В настоящей истории в ноябре мой брат умер во время поездки в Таганрог, а далее случились междуцарствие и восстание декабристов. Поэтому на финишной прямой я ускорил подготовку к потенциальному конфликту за престол.
В Москве я встретился с капитаном Гофманом. Из Персии стали доходить первые слухи о подготовке Фетх Али-шаха и наследника престола Абасс-Мирзы к войне против России. В этом их активно поддерживали англичане, помогавшие шаху деньгами, оружием и инструкторами. Наследник престола Абасс-Мирза был молод и горяч. Модернизировав армию с помощью англичан, он горел желанием вернуть земли, утерянные после недавней войны с Россией. В Грузии на потенциальном театре военных действий находилась всего одна дивизия, разбросанная по гарнизонам.
Хотя я знал, что будущую войну мы выиграем, но получше подготовиться никогда не мешало. Для этого малый генштаб капитана Гофмана проработал планы на случай войны и приготовил довольно подробные карты местности. Позже эти расчеты довели до ума с помощью генерала Паскевича.
Инфраструктура на Кавказе практически отсутствовала, а климат был жарким и нездоровым. Отчего содержание большого войска в начале XIX века грозило повышенной смертностью от эпидемий. Часто во время войн на Кавказе больше солдат гибло от болезней, чем в бою. Исходя из этого, мы планировали послать еще одну дивизию в подкрепление, чтобы более оперативно реагировать в случае войны, а также держать еще три в резерве, на Кубани. Александр согласился послать только две дивизии на Кубань, на случай осложнений с персами, и отправить дополнительные запасы пороха и фуража. Но это было все, чего я смог добиться.
Группа капитана Соколова расширилась до сорока человек. Особенно вырос петербуржский отдел. Борьба за власть обычно происходит в столицах. Взять ту же Французскую или Русскую революции. Главные события происходили именно там. В столицах обычно скапливаешься достаточно денег и люмпенов, которые за эти деньги пойдут за пламенными вождями. Именно для этого и требовались дополнительные люди, чтобы отслеживать потенциальных претендентов на власть и подстрекал. Я надеялся, что в случае возникновения проблем буду заранее о них оповещен.
С генералом Паскевичем у меня установились очень теплые отношения, и в случае чего я мог рассчитывать на его корпус, находящийся неподалеку, в Прибалтике. С графом Милорадовичем мы общались довольно часто. С того памятного пожара его отношение ко мне изменилось. Свои надежды на осуществление реформ в будущем он связывал именно со мной. Поэтому петербуржский гарнизон был на моей стороне.
Вдобавок под моим началом находились Измайловский и Егерский полки. В их боеспособности и преданности я не сомневался.
Я не развил лихорадочную деятельность, чтобы не вызывать подозрений, но так как к моменту смены власти подготовился заранее, к началу 1825 года мои усилия начали приносить свои плоды.
Глава 31
Второго сентября Александр отбыл в Таганрог, где планировал провести всю зиму. Императрица Елизавета Алексеевна, несмотря на болезнь, отказывалась ехать на воды за границу. Поэтому решили провести зиму на юге, где климат мягче, а Петербург так далеко. Брат с супругой тяготились светской жизнью и хотели провести зиму подальше от двора и его интриг. Лишь один я знал, что в Петербург они больше не вернутся. С Александром мы не были близки, да и братом он мне, настоящему, не являлся. Но за те тринадцать лет, что я провел в этом мире, я успел привязаться к этому времени и к людям, которые меня окружали. Отчего после их отъезда мне стало грустно и немного одиноко. Благо у меня была семья, которая совсем недавно пополнилась малышкой Александрой. В прошлой жизни я и предположить не мог, что стану многодетным отцом. Но вот стал, и это, безусловно, самое лучшее, что произошло со мной в этом мире.
Осенние месяцы я провел в Петербурге. После наступления холодов – жизнь в столице замерла. Люди редко выбирались из дома и все выжидали наступления Рождества и празднеств, с ним связанных. К смене власти у меня все было готово, оставалось выжидать. Мы много времени проводили с Михаилом Михайловичем Сперанским, редактируя новый кодекс. Для него это было делом всей жизни, но он и не подозревал, насколько близок момент, когда его идеи воплотятся в жизнь.
Вечером 25 ноября ко мне в Аничков дворец буквально вбежал граф Милорадович. По тому, что на нем не было лица, я понял, что, по-видимому, то, чего я ожидал, случилось. Михаил Андреевич шагал по приемной взволнованный и со слезами на глазах.
– Что стряслось, Михаил Андреевич? – спросил я.
– Ужасное известие, – ответил он, и его голос пресекся. Я провел его в кабинет, где он, рыдая, отдал мне письма от князя Волконского и генерала Дибича, говоря:
– Император умирает, остается лишь слабая надежда.
Я сломал печати на конвертах и быстро пробежал глазами по письмам. Оказалось, что история с моим появлением в этом мире ничуть не изменилась. Будучи в Крыму, Александр простудился, но отказался от лечения. В итоге у него началось воспаление мозга, что означало верную смерть. В письмах сквозило отчаяние – все придворные были поражены таким внезапным поворотом событий.
Два дня до того, как пришло окончательное известие, что Александр скончался, прошли в лихорадочной деятельности. Соблюдая приличия, я несколько раз навещал свою мать, но остальное время провел, встречаясь с нужными людьми и в написании нескольких десятков писем и приказов.
Первым, кого я вызвал, был капитан Соколов, с которым мы сверили списки людей, подлежавших немедленному аресту. Для этого ему в помощь я выделил две роты егерей. Из агентурных донесений мне стало известно, что Южное общество готовит заговор с целью свержения императора. Это стало известно и Александру, который инициировал расследование. Но оно велось медленно и неэффективно. Северное общество являлось менее решительным, но я знал, что в знакомой мне истории многие примкнули к Рылееву и Трубецкому. История и здесь текла по знакомому мне руслу. Поэтому мы планировали арест сотни самых известных и решительных для пресечения мятежа на корню.
Генерала Милорадовича я попросил держать гарнизон в боеготовности и позаботиться, чтобы все офицеры были в казармах. Милорадович имел много знакомых из среды заговорщиков, и я не хотел посвящать его в свои планы преждевременно. Генерала Паскевича я попросил письмом быть наготове и, ежели понадобится, двинуть одну из дивизий его корпуса форсированным маршем к Петербургу. Декабрь не самый подходящий месяц для маршей. Обычно войска сидят на зимних квартирах, но тут ситуация могла стать чрезвычайной. Да и дивизию все же легче перебросить и обеспечить, чем целый корпус.
Я также послал письма генералу Дибичу и генерал-адъютанту Киселеву о планах восстания среди членов Южного общества с просьбой арестовать зачинщиков. На всякий случай в Тульчине, где пребывал Пестель, находилась группа из пяти человек с задачей нейтрализовать главных зачинщиков. Несмотря на то что многие заговорщики служили под началом генерала Киселева, я был уверен, что генерал выполнит мой приказ. Павел Дмитриевич, хоть и слыл либералом, был монархистом по убеждениям. Вдобавок существование тайного общества под его носом могло плохо сказаться на его карьере, а присланные доказательства не оставляли место сомнениям.
Кроме Петербурга и Тульчина, по нескольку человек находились в Москве, Одессе, Нижнем Новгороде, Риге, Киеве и Варшаве. Соответственно, как только стало известно о смерти Александра, я отослал письма генерал-губернаторам этих городов с просьбой всячески содействовать людям капитана Соколова.
В результате было арестовано около пятисот человек. Таким образом, десятку различных тайных обществ мы нанесли смертельный удар. Даже тем, которые не участвовали в заговоре. Уж очень момент был подходящий. История начала меняться – декабристов в ее анналах не было.
Утром 28 ноября мне принесли присягу гвардейские полки, а днем – гарнизон Петербурга. Смена власти прошла на удивление буднично. Люди еще не отошли от шока по причине скоропостижной кончины Александра, а потенциальные мятежники уже заполнили камеры Петропавловской крепости. Учитывая, что я был официальным наследником – цесаревичем и имел полную поддержку со стороны графа Милорадовича, присяга прошла без каких-либо инцидентов.
На следующий день в здании Сената собрались все высшие сановники империи. В огромной круглой зале было жарко. Когда я вошел, гул голосов смолк и все встали. Я занял место председателя Государственного совета и с биением сердца зачел манифест, составленный давеча Михаилом Михайловичем Сперанским. «Объявляем всем верным Нашим подданным… Наконец Мы призываем всех Наших верных подданных соединить с Нами теплые мольбы их ко Всевышнему, да ниспошлет Нам силы к понесению бремени, Святым Промыслом Его на Нас возложенного; да укрепит благие намерения Наши жить единственно для любезного Отечества, следовать примеру оплакиваемого Нами Государя; да будет Царствование Наше токмо продолжением Царствования Его, и да исполнится все, чего для блага России желал Тот, Коего священная память будет питать в Нас и ревность, и надежду стяжать благословение Божие и любовь народов Наших.