й, обычно враждующих друг с другом, сюда, к остаткам ограды, в темную тень Сардара: землетрясения, цунами, ураганы и атмосферные вихри, непонятное уменьшение силы тяжести, ослабление связи между ними и поверхностью.
Я посмотрел на испуганные лица посвященных. И подумал, что, возможно, их бритые головы, традиционный древний обычай, как-то связаны с гигиенической практикой роя.
Я был доволен тем, что, в отличие от посвященных, люди других каст не падали ниц. В толпе были жители Ара, Тентиса, Тарна, узнаваемые по двум желтым полоскам в поясе; из Порт-Кара, из Тора, Коса, Тироса; может быть, из Трева, родного города Вики; может быть, даже из погибшего, исчезнувшего Ко-ро-ба; и в толпе были представители всех каст, даже самых низших, таких, как крестьяне, седельщики, ткачи, козопасы, поэты и торговцы, но никто из них не пресмыкался; как странно. Я знал, что посвященные утверждают, что цари-жрецы любят их, они даже повторяют их внешность; но я знал также, что цари-жрецы никогда не стали бы пресмыкаться; похоже, что в своих усилиях походить на богов посвященные ведут себя как рабы.
Один из посвященных стоял.
Мне было приятно это видеть.
Это был высокий человек, плотного сложения, с мягкими чертами лица, с глубоким низким голосом, который очень впечатляет в храме посвященных, построенных так, чтобы такие голоса оказывали максимальное воздействие. Глаза у него, как я заметил, в противоположность мягкому лицу, острые и проницательные. Этот человек не дурак. На левой руке, полной и мягкой, тяжелое кольцо с большим белым камнем, на камне выгравирован символ Ара. Я решил – правильно, как выяснилось позже, – что это верховный посвященный Ара, тот самый, кто занял место верховного посвященного, уничтоженного у меня на глазах огненной смертью год назад.
– Я пришел из жилища царей-жрецов, – сказал я, возвышая голос, чтобы меня услышало как можно больше людей. Я не хотел разговаривать с этим человеком наедине; он потом сможет так передать содержание разговора, как ему захочется.
Я заметил, как он украдкой взглянул на дым одного из костров.
Дым пологой дугой уходил в небо Гора.
Он знает!
Он знает, что сила тяготения планеты восстанавливается.
– Я хочу говорить! – воскликнул я.
– Подожди, о долгожданный вестник царей-жрецов! – ответил он.
Я смолк, желая узнать, что ему нужно.
Человек сделал знак полной рукой, и вперед вывели белого боска, прекрасного в его длинной пушистой шерсти, с изогнутыми полированными рогами. Пушистая шерсть была расчесана, на рогах висели нити бус.
Достав из сумки маленький нож, посвященный отрезал у животного прядь волос и бросил в костер. Потом сделал знак своему помощнику, и тот мечом разрезал горло животного, боск опустился на колени; кровь из горла собирал в сосуд третий посвященный.
Я нетерпеливо ждал. Двое посвященных отрубили ногу боска и, в жире и крови, бросили ее в костер.
– Все остальное не помогало! – воскликнул верховный посвященный, размахивая руками. Он начал быстро читать молитвы на древнем горянском; это язык, на котором посвященные разговаривают между собой и совершают свои обряды. В конце длинной, но торопливо прочитанной молитвы, рефрен которой подхватывали все посвященные, он воскликнул:
– О цари-жрецы, пусть эта последняя жертва смягчит ваш гнев. Пусть запах этой жертвы будет приятен вашим ноздрям! Примите нашу жертву! Ее приносит Ом, глава всех высших посвященных Гора!
– Нет! – закричали другие, верховные посвященные остальных городов. Я знал, что верховный посвященный Ара, следуя политике своего предшественника, стремится захватить власть над всеми посвященными; он заявляет, что является главой всех посвященных, но это утверждение, разумеется, отвергают верховные посвященные других городов, которые считают себя независимыми главами клана в каждом городе. Я полагал, что если Ар не завоюет остальные города и не произойдет политической реорганизации в масштабах всей планеты, требования посвященных Ара всегда будут оспариваться.
– Это наша общая жертва! – воскликнул один из верховных посвященных.
– Да! – поддержали его другие.
– Смотрите! – воскликнул верховный посвященный Ара. Он указал на дым, который теперь поднимался почти естественно. Посвященный подпрыгнул, как бы желая проиллюстрировать свои слова. – Моя жертва приятна ноздрям царей-жрецов! – закричал он.
– Наша жертва! – закричали остальные посвященные.
Послышался многоголосый радостный крик: люди в толпе начали понимать, что мир возвращается к привычному порядку. Слышались радостные возгласы и благодарности царям-жрецам.
– Смотрите! – закричал верховный посвященный Ара. Он указал на дым, который из-за перемены направления ветра устремился теперь прямо в Сардар.
– Цари-жрецы вдыхают запах моей жертвы!
– Нашей жертвы! – настаивали остальные верховные посвященные.
Я улыбнулся про себя. Представил себе, как в ужасе дрожат антенны царей-жрецов при одной мысли о жирном дыме.
И тут ветер опять переменился, и дым повалил от Сардара в сторону толпы.
Вероятно, сейчас цари-жрецы выдыхают, подумал я, но у верховного посвященного было больше практики в истолковании знаков, чем у меня.
– Смотрите! – закричал он. – Цари-жрецы посылают нам благословение, дымом жертвы они говорят нам о своей мудрости и милосердии!
В толпе послышались крики радости и возгласы благодарности царям-жрецам.
Я хотел использовать эту бесценную возможность, прежде чем люди Гора поймут, что сила тяготения и нормальные условия восстановились, чтобы заставить их отказаться от обычной воинственности, жить в мире и братстве, но этот момент, прежде чем я успел это осознать, был отобран у меня верховным посвященным Гора и использован в собственных целях.
Теперь, когда толпа в радости начала рассеиваться, я понял, что больше не представляю никакого интереса, что я просто еще одно указание милости царей-жрецов, что кто-то – неважно, кто – вернулся из Сардара.
И в этот момент я вдруг понял, что меня окружили посвященные.
Их кодекс запрещает им убивать, но я знал, что они с этой целью нанимают людей из других каст.
Я посмотрел на верховного посвященного Ара.
– Кто ты, чужестранец? – спросил он.
Кстати, понятия «чужестранец» и «враг» на горянском обозначаются одним словом.
– Никто, – ответил я.
Я не открою ему свое имя, свою касту, свой город.
– Это хорошо, – сказал верховный посвященный.
Его собраться окружали меня все теснее.
– На самом деле он не пришел из Сардара, – сказал другой посвященный.
Я удивленно посмотрел на него.
– Да, – подтвердил другой. – Я видел. Он вышел из толпы, прошел за ограду и вернулся. Он был в ужасе. Он не пришел с гор.
– Ты понял? – спросил меня верховный посвященный.
– Вполне.
– Но это неправда! – воскликнула Вика из Трева. – Мы были в Сардаре. Мы видели царей-жрецов!
– Она богохульствует, – сказал один из посвященных.
Я велел Вике молчать.
Неожиданно мне стало грустно. Я подумал, какой будет судьба людей из роя, если они попытаются вернуться в свои города. Может, если будут молчать, смогут жить на поверхности, да и то не в своих городах, потому что в их городах посвященные обязательно вспомнят, что они уходили в Сардар.
И я с огромной печалью понял, что то, что я знаю и знают другие, никак не изменит жизнь Гора.
У посвященных свой образ жизни, свои древние традиции, свои средства существования, престиж касты, который он считают высшим на планете, свое учение, свои святые книги, церемонии и обряды, своя роль в культуре. Допустим, они узнают истину. Что это изменит? Неужели я на самом деле жду от них – от всех, что они сожгут свои одеяния, откажутся от притязаний на тайные знания и власть, разберут мотыги крестьян, иглы ткачей, займутся другими скромными работами?
– Он самозванец, – сказал один из посвященных.
– Он должен умереть, – заявил другой.
Я надеялся, что на других людей, вернувшихся из роя, посвященные не станут устраивать облавы и сжигать их как еретиков и богохульников.
Может, с ними будут обращаться, как с фанатиками, как со спятившими бездомными бродягами, невинными в своем безумии. Кто им поверит? Кто поверит на слово бродяге вопреки утверждениям могущественной касты посвященных? И даже если поверят, кто посмеет сказать об этом вслух?
Похоже, посвященные победили.
Я предположил даже, что многие люди вернутся в рой, где могут жить, любить и быть счастливыми. Другие, чтобы не потерять небо Гора над головой, признаются в обмане; но таких, я полагал, будет мало; однако будет много признаний тех, кто никогда не бывал в Сардаре, их наймут посвященные, чтобы дискредитировать рассказы вернувшихся. Я был уверен, что большинство вернувшихся из Сардара переберутся в новые города, где они никому не известны, и попытаются начать жизнь заново, как будто не хранится в их сердцах тайна Сардара.
Я стоял, поражаясь величию и ничтожеству человека.
И тут со стыдом я понял, что сам чуть не предал своих товарищей. Я намеревался воспользоваться моментом, заявить, что пришел с посланием от царей-жрецов, заставить людей жить так, как я считаю правильным, уважать друг друга, быть добрыми и достойными звания разумного существа, но какой от всего этого толк, если оно будет исходить не из сердца самого человека, а из страха перед царями-жрецами, из стремления угодить им? Нет, я не буду стараться переделывать людей, утверждая, что этого хотят цари-жрецы, хотя, возможно, на время это и подействует. Желание стать лучше должно исходить от самого человека, Если он встанет, то только на собственные ноги.
И я почувствовал благодарность к верховному посвященному Ара за его вмешательство.
Я понял, какими опасными могут быть посвященные, если послание, обращенное к благородству и морали человечества, вступит в противоречие с их суевериями и многочисленными впечатляющими церемониями.
Верховный посвященный из Ара сделал знак остальным.