— Но очередные двадцать тысяч? Вы тоже поместите их в фонд? — забеспокоился Дирк.
— Нет, нет, на это не хватит времени, — пояснил Тадеуш. — Деньги нужны немедленно, чтобы вовремя достроить дома и рассчитаться с нашими партнерами. Не стоит бояться, вы не потеряете ни пенни.
Дирк почесал затылок. Слова Тадеуша звучали разумно. К тому же все, кроме Гектора, вокруг согласно кивали.
— Как ты считаешь, Лакросс?
— Боюсь, у нас нет иного выхода, — кратко ответил Гектор. — Не вышло бы хуже.
— Сэр, вы меня обижаете. — Голос Тадеуша Нильсона превратился в свистящий шепот. На изуродованном шрамом лице появилось выражение, заставившее Гектора невольно вобрать в плечи голову, словно перед ним находилась готовая к роковому броску кобра. — Вы ведь не ставите под сомнение мою честность, Лакросс?
— Конечно, нет, Тадеуш. — Банкир сердечно хлопнул Гектора по плечу. — Малый, я думаю, просто не привык иметь дело со всякими фондами и Биржей. Не имеет ни малейшего представления о процентах. — На его лице появилась добродушная улыбка. — Вы новичок в бизнесе, уважаемый сэр?
Гектор все еще пытался прийти в себя, после того как увидел другого Тадеуша Нильсона.
— Возможно, — пробормотал он, ерзая на стуле. — Но у меня нет двадцати тысяч наличными. Под них придется заложить какую-то часть недвижимости. Ваш банк, надеюсь, предоставит под залог деньги?
— И мне тоже, — присоединился к приятелю Дирк.
— Обычное дело, — поддержал их судья Гринвэй. — Все время приходится этим заниматься, не так ли друзья? Когда играешь, приходится рисковать. А то, чем мы здесь занимаемся, это и есть игра.
— Именно, — обрадовался Дирк. — Как очко или фараон. Кладешь на кон деньги и ждешь, что пошлет тебе судьба.
Гектор посмотрел на компаньона почти осуждающе;
— Только в этом случае мы рискуем оказаться в долговой тюрьме.
— То же самое может произойти и за карточным столом, — пожал плечами Дирк. — Помню, как-то раз сам провел там ночь.
— Мистер Ригби, я чувствую, в вас живет дух настоящего игрока. — Тадеуш снова наполнил стаканы. — Чтобы сорвать большой куш, нужно рисковать. И уверяю вас, я еще ни разу не проигрывал. Как и никто из этих джентльменов. — Хозяин поднял глаза на присутствующих и, как и ожидалось, получил от них горячую поддержку. — Хорошо, тогда выпьем за наш следующий шаг. — Он поднял бокал и так улыбнулся, что Гектор засомневался, видел ли он вообще готовую к нападению кобру.
Члены комитета подняли бокалы.
— Я готов выписать чек хоть сейчас, — заявил банкир. — У вашего слуги найдутся бумага и перо?
— Есть прямо здесь в конторке. — Тадеуш подошел к дубовому секретеру. Открыл ящик и поставил перед банкиром Мораном чернильницу, бумагу и перо. — К вашим услугам, господа.
Потом снова уселся за стол, достал длинную трубку и принялся набивать табак. Через несколько минут чек был готов и передан ему через стол.
Дирк и Гектор тоже написали закладные на свои доли в Хартридж Фолли, которым владели совместно, потому что ни у одного из них не было денег выкупить часть другого.
Тадеуш принял бумаги с благодарной улыбкой, подержал над каждой свечу, и когда капли воска упали на подписи, с любезным выражением лица передал обратно:
— Соблаговолите поставить ваши печати, джентльмены… а лорд Главный судья их удостоверит.
— Но никто другой печатей не ставил, — возразил Гектор.
— Они выписали банковские чеки, — сладким голосом объяснил хозяин. — Мне еще предстоит убедить своих банкиров предоставить наличные под ваши гарантии. Поэтому, как вы понимаете, документы требуются, заверенные печатями.
Поколебавшись мгновение, Гектор приложил кольцо с печаткой к расплавленному воску. Его примеру последовал и Дирк. Выражение лица Тадеуша оставалось елейно-любезным. Судья Гринвэй, что-то удовлетворенно бормоча, засвидетельствовал подписи, после чего документы оказались в руках хозяина.
— Спасибо, господа. Должен отметить, что дела вести с вами чрезвычайно приятно. — Он аккуратно сложил закладные, которые тут же исчезли в ящике секретера. Тадеуш повернул в замке тяжелый ключ и положил его в карман.
— Еще бокал вина, чтобы завершить нашу приятную встречу. — Он снова потянулся к бутылке.
Гектор вскочил со стула. Ему вдруг захотелось как можно скорее уйти из этой темной дыры, а бургундское в грязном стакане показалось просто отвратительным. Но только он собрался откланяться, как судья задал какой-то вежливый вопрос о его опыте работы в парламенте, и Лакросс оказался втянутым в разговор с человеком, чье положение в обществе требовало всяческого уважения.
Гектору льстило, что судья Гринвэй так внимательно слушает его разглагольствования о том, каким он, один из вигов, пользуется влиянием в городке Броутоне, который представляет в парламенте. Дирк в это время разговорился с банкиром. Их захватила увлекательная тема — проблема финансирования скачек и лисьей охоты.
Тадеуш Нильсон между тем из-под полуприкрытых век внимательно следил за своими жертвами, окончательно потерявшими бдительность под градом комплиментов, сказанных столь уважаемыми людьми.
Дирк поднял глаза на хозяина, и ему показалось, что тот насмешливо улыбается, но, конечно, это всего лишь безобразный шрам. Бедняга. Такое уродство!
— Джентльмены, я вынужден просить меня простить, но у меня назначено еще одно важное свидание, — вступил в разговор Тадеуш, когда в беседе возникла короткая пауза. — Он отодвинул стул и подошел к звонку. — Нед вас проводит.
— Иду, иду. Что за спешка? — раздался снизу голос старика. Послышалось шарканье ног и скрип половиц.
— Извозчик внизу говорит, что может ждать еще три минуты. И хочет получить оплату за поездку сюда. Как вам будет угодно, господа?
Гектор и Дирк вскочили.
— Грязная собака! — воскликнул Лакросс.
— Одному Богу известно, куда катится мир, — согласился судья, кивая головой и поглаживая бордовый жилет. — Кто знает, что еще случится на Сент-Джордж Филдс, где намечается сборище лорда Гордона.
— Его сторонники утверждают, что придут тысячи людей, — подхватил разговор банкир, направляясь к двери. — Послушают лорда Джорджа, кинутся в Лондон, и никто из нас не будет чувствовать себя в безопасности в собственных кроватях.
— Напишите на дверях лозунг «Долой папство!», и вас, вероятно, обойдут стороной. — Тадеуш пытался скрыть усмешку. — До свидания, джентльмены. — Он поклонился гостям и передал их на попечение Неда.
Дверь за ними захлопнулась.
Руперт распрямился, подошел к окну и, распахнув ставни настежь, глубоко вдохнул пропахший гниющими речными водорослями влажный воздух. После спертой духоты закрытого помещения он показался ему живительным.
— Ушли, Бен? — Он обернулся к двери. Бодрыми, решительными шагами в комнату вошел хозяин «Королевского дуба».
— Да, Ник. Я сказал Уиллу, что как-нибудь в субботу ты встретишься с ними со всеми в таверне.
— Великолепные актеры! Я чуть было сам не поверил. Особенно хороши Уилл и Томас. Из Уилла получился замечательный Главный судья.
Он усмехнулся и намочил салфетку.
— А Фред и Терренс представляли парочку сонных стариков, которым все равно, что происходит вокруг.
— Ну, ты получил то, что хотел?
— Именно то, что хотел. — Руперт стал снимать с лица салфеткой шрам. — Через пару недель наши приятели получат требования расплатиться по закладным. Тогда они бросятся к Тадеушу Нильсону. Но Тадеуша Нильсона и след простыл — он уже исчез с лица земли. — Лицо Руперта исказила страшная улыбка, а в глазах застыл ледяной холод.
— Иногда мне кажется, что ты и есть сам дьявол. Ник, — спокойно заметил Бен. — Что эти парни тебе сделали?
— Не мне, Бен. — Руперт стащил с головы парик, развязал на шее платок, снял замызганный сюртук и жилет из кротового меха.
Поборов любопытство, хозяин таверны больше не задавал вопросов. Он прекрасно знал это выражение глаз и эту ухмылку Лорда Ника и понимал, что продолжения разговора не будет.
— Ты проследил за Моррисом? — Руперт спросил это обычным тоном, застегивая жилет.
— Похоже, чист как агнец. Ходит, куда обычно, разговаривает с тем, с кем всегда. Я по крайней мере ничего не раскопал. А что? Собираешься снова выйти на дорогу?
— Возможно. — Руперт накинул на плечи сюртук. — Есть одно личное дельце.
— Неужели пойдешь на дорогу по личным делам? — В голосе Бена слышалось явное неодобрение.
— Только на этот раз, — Руперт старательно завязывал галстук, — понадобится домик.
— Дай только знать, когда.
— Хорошо.
Из кармана панталон Руперт достал тяжелый бронзовый ключ и, открыв ящик, вынул две закладные. Завтра Лакросс и Ригби получат из банка уведомление о необходимости внести задолженность за дом. И они с ним согласятся, потому что увязли в этом деле по уши. Руперт засунул закладные в жилетный карман и на пламени свечи сжег фиктивные чеки своих сообщников. Спектакль завершен. А когда Октавия выманит в пустошь Филиппа, над сценой опустится занавес.
Пепел лег на стол серой горкой, и Руперт смахнул его на пол. А когда поднял глаза, сердце Бена сжалось: хозяин таверны был рядом с другом в самые страшные минуты, но никогда не видел у него такого беззащитного выражения лица.
— Закроешь сам. — Руперт направился к двери. В его глазах таилось нечто, очень похожее на отчаяние.
Ялик остался у перевозчика. Руперт забрал лошадь в таверне «У ангелов». В воздухе, казалось, была разлита враждебность. Недавно улицы города были немыми свидетелями того, как здесь проходила толпа. В переулках стояли горожане, к окнам прилипли испуганные лица.
Но Руперт не обращал на окружающее почти никакого внимания. Не улучшили его настроения ни сегодняшний спектакль, ни хрустящие в кармане жилета бумаги, которые возвратят дом Оливера Моргана его законному владельцу. Он думал только об Октавии: как она встретит его на Довер-стрит?
Девушка держалась с ним подчеркнуто вежливо, но улыбка не озаряла золотистых глаз, которые казались далекими и чужими, как потускневшее солнце. Если же Руперт случайно до нее дотрагивался — обычным, дружеским жестом, — тут же отстранялась и как будто внутренне сжималась, словно испытывала необоримое отвращение.