Если бы не одно «но».
Чем больше ширился размах учений, тем слабее интересовались ими дорогие зарубежные партнеры. Американская эскадра наблюдения поначалу вела себя как обычно: лезла вплотную, провоцировала, нарушала и нарывалась. С первого же дня мы отгоняли залетевшие как бы невзначай в нашу зону самолеты, вылавливали заброшенные куда не положено буи, а один наглый корвет вообще чудом не задавили. Но чем дальше, тем меньше мы видели машин в воздухе, реже фиксировали облеты, а потом и сама эскадра начала потихоньку таять.
Командующий заволновался. Если люди, чья единственная задача – следить за тобой, вдруг начинают этим пренебрегать, тут одно из двух: либо нашелся кто-то пострашнее тебя, либо ты что-то делаешь не так. Ни марсианских боевых треножников, ни всадников Апокалипсиса средства объективного контроля не фиксировали. Значит, причина в нас, и следует выразить свое адмиральское неудовольствие, но кому именно, черт разберет. Совершенно непонятно, кого и за что наказывать.
Адмирал саркастически усмехнулся (это не предвещало ничего хорошего) и вызвал того, чья задача следить за теми, кто следит за нами, и знать, почему они делают это плохо.
Начальник разведки флота контр-адмирал Бунин прибыл на командный пост флагмана так стремительно, будто спешил на доклад сам.
Каков бы ни был профиль войск, главный разведчик у них обязательно непоседа, задира и авантюрист; его надо постоянно озадачивать, чтобы он сам не выдумал себе занятие и не спровоцировал международный инцидент. Бунин в этом смысле был типичнее некуда. Его почти не видели в штабе: вечно он «изучал обстановку лично», «налаживал взаимодействие с источниками» или замышлял очередную военную хитрость на выезде. Злые языки поговаривали: Бунин имитирует бурную деятельность, чтобы лишний раз не попадаться начальству под горячую руку. Начальство знало, что это не так, но все-таки сердилось: Бунин и правда нюхом чуял моменты, когда командующий ободрял личный состав добрым словом и нестрогим выговором.
Но если начальство вызывало, Бунин появлялся мигом. А иногда и быстрее быстрого, вот как сейчас. Хотя куда ты денешься с флагмана без особого разрешения. И не спрячешься тут.
– Что мы делаем не так? – спросил командующий, нервно барабаня пальцами по столу. То есть демонстрируя степень раздражения, за которой могут последовать организационные выводы.
– Разрешите доложить, мы в порядке, – сказал Бунин. – Я как раз по этому поводу. Сейчас расшифровали свежий перехват, и все стало ясно. У американцев эпидемия гриппа.
– М-да? – буркнул командующий.
Он нашим дорогим зарубежным партнерам не верил ни на грош.
– Никаких сомнений. Они уже в тихой панике, там физически некому летать, половина пилотов лежит с температурой. И корабли начинают отзывать по той же причине.
– Хм, – сказал командующий. – Не нравится мне это.
– Согласен, товарищ адмирал, непорядок! – ляпнул Бунин.
Командующий прищурился, раздумывая, не издеваются ли сейчас над начальством и как начальству следует пошутить в ответ, чтобы некоторым остроумцам стало не смешно. Чтобы осознали, какая на адмирале нагрузка и в каком он напряжении, и нечего тут цепляться к словам. И вообще нечего тут!
Бунин тем временем пытался понять, что он, собственно, имел в виду под «непорядком». Решил на всякий случай пояснить свою мысль: «Мы-то стараемся, а они чего?!», даже рот открыл, и тут у него в ухе пискнуло.
– Группа перехвата, – негромко признес вкрадчивый голос. – У клиента код «лесной пожар». Название штамма «ковид сто семнадцать». Продолжаем работать.
Бунин так и застыл.
– Ну, что у нас еще плохого? – спросил командующий заинтересованно.
Понятно же: когда идут к старшему, подчиненным оставляют право вызова только для событий с высшим приоритетом. Типа «на нас напали».
– Не готов к докладу, товарищ адмирал. Надо уточнить.
– Давай-давай. В черновом варианте.
Бунин вздохнул.
– Американцы считают, это не грипп, – сказал он. – Объявлена скрытая биологическая тревога. Товарищ адмирал, прошу…
Командующий снова барабанил пальцами по столу.
В такие моменты просить разрешения на любые действия бесполезно: не отпустят. Проще самому убежать: тогда еще остается призрачный шанс, что тебя поймут и простят.
– Ну, приплыли… – протянул командующий. – Пятнадцать минут тебе хватит на уточнение? Я пока вызываю химика и доктора. Устроим, извини за выражение, консилиум.
– Да что же вы так сразу-то? – почти растерянно и по-граждански спросил Бунин.
На миг ему пришло в голову, что все совсем не страшно, просто адмирал загрустил, ищет повода взбодрить личный состав и увидел подходящий случай. С начальством такое бывает. Но… Учения в самом разгаре, у командующего хлопот полон рот. Ему сейчас точно не до воспитательной работы.
– Дай хоть один аргумент против, – скучным голосом предложил командующий. – Если у них биотревога. Да еще и скрытая, чтобы своих не напугать.
– Ну так у них, а не у нас! – воззвал к логике Бунин.
– М-да… И это мой начальник разведки… – окончательно скучным голосом протянул командующий. – Нет-нет, я тебя не тороплю с аргументами, ты подумай, осмотрись пока, вдруг что интересное заметишь.
Бунин оглянулся и похолодел.
В глубине командного поста сидел в окружении мониторов и бодро щелкал клавишами советник-координатор товарищ старший капитан Ли Шенли, для друзей просто Ли. Бунин лично его в баню водил ради укрепления взаимопонимания. Они еще после хором пели «Москва – Пекин», нещадно путая слова, зато от всей души.
«А ведь прав адмирал: приплыли…»
Любой, кто ступил на нашу землю, хоть с борта гражданского самолета, хоть с трапа военного корабля, проходит санитарный контроль. Но «корона», подлая тварь, на ранних стадиях плохо ловится. Прыгнуть через океан ей ничего не стоило: от прибрежных городов США до Шанхая, главной базы Восточного флота КНР, часов двенадцать пути. И откуда пошла инфекция, кто кого первым заразил, для нас не играет роли. Если ты начальник разведки флота, то обязан думать и действовать так, словно весь мир уже подцепил вирус, и китайские моряки в том числе. И принимать меры.
«А если мы впустую паникуем? Нынче порядки не такие раздолбайские, как четверть века назад, когда для ковида-19 несколько месяцев не было границ… Стоп! Люди все равно летают по планете, разнося заразу. Удается им это или нет – неправильный вопрос. Правильный – как сохранить боеспособность флота, если вирус уже на кораблях… А что делать с городом?!»
Бунин за секунду вспомнил все: и торжественную встречу на береговой базе, и концерт в Доме офицеров, и организованную толпу, окружавшую китайцев, – он же сам ее инструктировал. В принципе начальник разведки мог прикинуть все контакты до последнего рукопожатия, хотя это скорее задача Особого отдела… Мама дорогая, если построить возможные цепочки и считать по максимуму, половину базы точно заразили.
А база, в свою очередь, сейчас заражает город.
Неужели опять карантин? Молодым лейтенантом Бунин сидел в карантине по ковиду-19, и запах дезинфекции так въелся в память с той поры, что разведчик невольно сморщился.
– Вижу, ты меня понял, – сказал командующий. – Разрешаю идти. Пятнадцать минут… Чего ждешь? Докладывай, какая там еще пакость. Начал – так добивай своего адмирала, что уж с ним церемониться.
– Передайте доктору и химику, информация предварительная, но… По данным перехвата, мои клиенты зовут вирус «ковид сто семнадцать».
– Ковид, – повторил командующий. – Ну, началось.
– Ничего еще не… – шепотом взмолился Бунин. – Мы будем уточнять! Может, они сами ошибаются!
– А почему сто семнадцать?!
– Выясняем.
– Только этого и не хватало нашему краснознаменному флоту! – рявкнул адмирал, да так убедительно, что в командном посту замерли, подобрали животы и крепко сомкнули ягодицы все-все-все, даже товарищ старший капитан Ли.
А Бунин незаметно испарился.
Он вдруг догадался, какие сведения искать, но пока не понял где.
– Мне придется сойти на берег, – сказал Бунин через час. – Разрешите убыть?
Они втроем уговаривали командующего не пороть горячку: Бунин и начальник службы РХБЗ лично, а начальник медслужбы – с берега по видео. В итоге адмирал переубедил всех троих. Мог бы приказать, но ведь именно переубедил, носом потыкал в факты: положение-то аховое.
«А скажут, – рычал командующий, – скажут, что мы должны были знать! И правильно! А мы – не знаем! Это просто какой-то позор! Куда пропали данные о том, как наши убереглись?! Почему только общие слова?! Ничего себе рекомендация – мойте руки! Хорошо мы будем выглядеть, когда об нас вытрут ноги! И поделом!»
Двадцать пять лет назад N-ский флот удивительно благополучно пережил вспышку ковид-19. Первичный анализ доступных архивов показал, что вскоре после эпидемии уволился по состоянию здоровья начальник медслужбы Федосеев, и этим де-факто ограничилась неплановая убыль личного состава. В городе тоже умирали не чаще обычного, да еще умудрялись рожать как ни в чем не бывало.
Официальная версия гласила: распространение вируса победили четкие мероприятия по изоляции вкупе с образцовой дисциплиной моряков, членов их семей и гражданских специалистов. Флот спокойно дождался появления вакцины, ну и вот. Он только выполнял карантинные нормы как положено, а не как некоторые.
Это выглядело очень красиво, очень логично – и не внушало ни малейшего доверия. Именно так и надо делать, но ведь никогда не получается! Даже при организации, близкой к идеалу, вирус дырочку найдет. Тем не менее флот непонятным образом держался без потерь задолго до появления специальных санитарных методик и апробированных медицинских решений. С самого начала пандемии что-то берегло здоровье N-ского флота, и очень неплохо. Некий таинственный фактор, либо так и не раскрытый тогда, либо забытый за давностью лет.
– Может, все засекретили? – предположил химик.