онимал. Сельское хозяйство, на девяносто процентов основанное на гидропонике, – не трудно догадаться, что это следствие многовекового путешествия, когда приходилось хозяйствовать в закрытых корабельных объемах. Искусство – вот где следовало пристально покопаться; здесь наверняка найдутся истоки нынешнего неприятия внеземлянами материнской планеты и той легкости, с которой они бросили свою новую родину. Остается надеяться, что весь этот блок был скопирован, когда здесь работала комплексная экспедиция, и сейчас он изучается серьезными специалистами. А одному Паулю одолеть такой массив не по силам.
И наконец, нашлось самое интересное, то, в чем Пауль был профессионалом: внепространственная связь и межгалактические перелеты. Здесь тоже зияли лакуны: бывшие хозяева озаботились, чтобы никто не сумел определить, куда именно летали инопланетники и на каких частотах переговаривались. Случайно наткнуться на такое практически невозможно, а подсмотреть – негде. Зато частоты земных передатчиков и приемников у Пауля были. Получив возможность выйти в эфир, Пауль первым делом начал слушать новостные ленты и обнаружил, что разговоры о его безумном поступке очень быстро утихли. Конечно, событие не бог весть какое, но обращение Пауля по сотне разных адресов должно было оставить след, и оно его оставило, только почти незаметный. В эфире поднялись разговоры, и Пауль мог лицезреть, как изящно власти их пресекли. Никто ничего не замалчивал и не запрещал. Было объявлено, что один из пилотов космической разведки, прикомандированный к ювенальной службе (имя деликатно не сообщалось), сошел с ума и покончил с собой, заодно убив найденного инопланетного ребенка, которого должен был отвезти на Землю. Отчаянный крик командора: «Я отзываю корабли, никто вас не тронет!» – на некоторое время стал чрезвычайно популярен. Кроме того, руководство космической разведки и ювенальная служба сообщили, что все найденные неземные дети живы и здоровы, но назвать их имена и места жительства не позволяет закон о тайне личности. А чтобы подобные трагедии больше не повторялись, пилоты, работающие с детьми, будут проходить специальную психологическую подготовку. Что еще предполагалось присовокупить к имеющейся подготовке, Пауль, как ни старался, придумать не мог.
Все было настолько правильно и логично, что Пауль сам был готов признать себя чудовищем и убийцей, если бы не воспоминание о Бесси, скрюченной в приступе кататонии.
В скором времени общественное мнение вполне успокоилось, если не считать нескольких маленьких групп, куда входили в основном старушки, которые полагали, что детей надо оставлять на родных планетах. При этом сами бабушки собирались лететь туда воспитательницами. На волонтерок никто не обращал внимания, но, как выяснилось, ставить их в известность о новооткрытых планетах тоже никто не собирался.
А Пауль и Бесси преспокойно жили в мире, который Бесси называла домом. Бесси, поначалу с подозрением относившаяся к любым поездкам за пределы нескольких окрестных домов, оставила свои страхи и объездила с Паулем все закоулки родной планеты. Сначала они пользовались для путешествий сохранившимися транспортными линиями, а потом Пауль разобрался, как осуществляется производство самых сложных аппаратов и конструкций, и на посадочной площадке возле жилого домика появился внеземной космический корабль. Это новшество изрядно перепугало Бесси, но потом она привыкла и обращала на звездолет не больше внимания, чем на дождевальную установку, что должна была поливать сад в засушливый период.
Сам Пауль ежедневно по нескольку часов осваивал незнакомую технику. Спасало то, что корабли инопланетников имели сенсорное управление, никаких рычагов и кнопок нажимать не приходилось, а чувство полета у Пауля было развито как нельзя лучше.
Вечерами, забросив взрослые и детские дела, они пили местный аналог чая и степенно беседовали на взрослые и детские темы.
– Зачем тебе корабль? Ты же говорил, что всегда со мной будешь жить.
– Мало ли зачем? Может, нам на Луну захочется съездить. Ты на Луне была?
– Нет.
– И я – нет. А Луна, кажется, совсем близко. Вон, ее в окошко видно. А на самом деле – далеко, без корабля туда не попасть. У нас Луна маленькая, а у Земли раза в три больше.
– Вот такущая? – Бесси расставила руки, словно показывая живого медведя.
– Еще больше. А вообще все зависит от того, откуда смотреть. Зато на нашей Луне сила тяжести малюхонькая, можно до потолка прыгать. Хочешь, съездим. Оттуда наш дом видно, если в телескоп смотреть.
– Нет, потом как-нибудь. Сейчас не хочу.
– Не хочешь – как хочешь. А захочешь – съездим, дело не трудное.
– Еще зачем нужен корабль?
– Еще для очень важного дела. Ты видела ночью, сколько на небе звезд. У некоторых есть планеты, и, может быть, на какой-нибудь из них живет мальчик или девочка, совсем так же, как жила ты. И если ее найдет злая тетка Месс, то силком утащит на Землю, и ты знаешь, что будет.
– Ты говорил, что она не очень злая.
– Верно. Она не злая, она глупая, а это еще хуже. Отдавать ей детишек нельзя ни за что на свете.
– Ты потом останешься жить с этим мальчиком или девочкой?
– Нет. Я останусь жить с тобой. А тетку Месс я просто прогоню.
Легко было обещать такое, сделать гораздо труднее.
Прошло чуть больше месяца, жизнь маленькой колонии наладилась, и казалось, никаких неожиданностей уже не будет, когда Пауль получил сообщение от настороженной связи, следящей за переговорами космической разведки. Обнаружена еще одна колония внеземлян, жители которой немедленно переселились, не оставив никаких следов, по которым их можно было бы найти.
Колония оказалась крупной, здесь жили первопоселенцы. Гигантский межзвездный мастодонт, рассчитанный на полторы тысячи пассажиров, по окончании перелета был опущен на поверхность планеты и превращен в музей.
У крейсера, обнаружившего планету, было свое задание, он должен был обследовать обширный сектор галактики, выискивая планеты, годные для колонизации. Те планеты, что были прежде заселены, а затем покинуты потомками землян, для повторного заселения не подходили. Никто не мог гарантировать, что прежние хозяева не объявятся вдруг и не предъявят права на свое имущество. Поэтому, сделав самое приблизительное описание и предположив, что на планете, скорей всего, оставлен ребенок, крейсер со всей своей армадой отправился дальше, предоставив заниматься малышом, если он действительно существует, специалистам ювенальной службы. А это значило, что бывшие коллеги Пауля явятся искать и изымать ребенка дня через три, каковое время следовало использовать на полную катушку.
Разведчик с командой из двух человек накручивал положенные круги по орбите. Механизмы древнего дредноута, не износившиеся за тысячу лет, пристально следили за ним и держали на прицеле. Они могли в щепки разнести всю планету, но, конечно, ни в коем случае не стали бы стрелять. Во вселенной вообще не с кем воевать, просто пару тысяч лет назад этого еще не знали.
Открутив свое, разведчик опустился на космодроме возле главного узла вычислительного центра. Инструкция уверяла, что именно там можно получить самую полную информацию о том, что происходит на брошенной планете. Основные пункты этой инструкции некогда писались Паулем, и кому, как не Паулю, было проще всего обойти правила, подсунув бывшим коллегам сугубую дезу. И теперь Пауль с удовольствием следил, чем кончится работа инспекторов.
Когда двое ювенальщиков появились в центре, Пауль не мог удержаться от злорадного смеха. На задание вылетела Месс со своим новым напарником. Молодой человек не был знаком Паулю, но можно было прозакладывать все и вся, что Месс выбрала для совместной работы такого же неукоснительного исполнителя инструкций, как и она сама. Дурить таких специалистов – все равно что обманывать младенца, но никаких угрызений совести при этом не наблюдается.
Всего на планете были оставлены двое детей – мальчики трех и пяти лет. Они жили далеко друг от друга и, судя по всему, не были знакомы. После того как Пауль поколдовал со справочными данными, инспектора получили сведения, не имеющие никакого отношения к истине.
Молодой человек совершил все положенные манипуляции и сообщил Месс результат:
– На планете всего один ребенок, мальчик. Он находится тут, совсем рядом. Имя у него странное: Ведя.
– Нормальное имя. Переименуем в Федю, он и сам не поймет, что произошло. Будет считать, что он всегда Федей был. Поговорить с ним можно? Связь есть?
– Есть. Включаю.
– Здравствуй, Ведя, – пропела Месс самым медоточивым голосом из всех возможных. – Меня зовут тетя Месс, я прилетела с Земли – планеты-матери, откуда родом все люди. Это самое прекрасное место в мире, мы полетим туда вместе, и ты сам все увидишь…
Экран оставался темным, зато раздался отчетливый смешок, и детский голос произнес:
Вы, охотнички, скачите,
На мой хвостик поглядите.
Я не ваш, я ушел.
– Это что-то новенькое, – произнесла Месс, обращаясь к напарнику.
– Может быть, он решил поиграть в прятки?
– Хорошо, если так. В любом случае мы его предупредили. Пойдем знакомиться ближе. Точные координаты получены?
– Да, это совсем рядом.
До дома, который выбрал Пауль, можно было дойти пешком, но правила требуют лететь, и полукилометровый перегон был преодолен на межгалактическом разведчике. Дверь дома услужливо распахнулась. Месс со словами: «А вот и мы!» – шагнула внутрь квартиры, на которую указывал индикатор. Потом она сказала «Ой!» – и попятилась. В первом же помещении за обширным обеденным столом сидел на высоком детском стульчике слишком хорошо знакомый Месс лохматый медвежонок. Перед ним дымилась паром тарелка каши.
При виде инспекторов Ведмедь поднял от еды кудлатую голову и отчетливо произнес:
– Я никуда не пойду.
– Вот как? – процедила Месс, сразу сменив тон. – Значит, поиздеваться захотелось… Хорошо. Борис, выясни, где прячется мальчишка, а я займусь этой дрянью.