Минуту спустя Корт и Бишара стояли на четвереньках поверх грузовой кучи. Здесь едва можно было ползать, а без фонарика было темно, как ночью. Они сталкивались друг с другом на каждом ухабе дороги. Водитель, наверное, гадал о происходящем, но продолжал рулить, как ни в чем не бывало.
— Почему ты говоришь, что джанджи нападут на нас? — Бишара наконец закончил свой вопрос.
Корт рылся среди коробок, пока говорил, бросая ненужное слева и справа от себя, а Бишара светил ему фонариком.
— НСБ ищет эту белую женщину, — объяснил Джентри. — Они хотят убить ее. Радиопередача Бьянки дала им понять, что она здесь. Думаю, у НСБ нет своих патрулей на дороге, поэтому они свяжутся с джанджами, чтобы достать нас. Тогда они убьют меня и эту женщину, но думаю, они перебьют вас всех только чтобы скрыть факт своего сотрудничества с НСБ.
Бишара кивнул, понимая, что скрывают за собой слова этого бешеного американца.
— Что я могу сделать?
— Нам с тобой нужно поработать вместе. Если получится, мы сможем вытащить остальных, понимаешь?
Юноша кивнул.
— Наш водитель, Рашид. Ты ему доверяешь?
Бишара пожал плечами.
— Я из племени загава, он из племени масалит. Но он хороший человек. Я скажу ему, чтобы он слушался тебя. Но что нам делать?
— Сначала помолимся о том, что я ошибся.
Молодой Бишара с серьезным видом наклонил голову.
— Дарфурцы постоянно молятся. Но джанджи все равно приходят и убивают нас.
Корт продолжал яростно копаться в грузе. Он уже отложил в сторону бензиновую зажигалку и механический будильник. Поднял тяжелый моток больших пластиковых пакетов для мусора и поднял его под свет фонарика. Затем он прорылся через пачки муки и канистры растительного масла. Убрал с дороги корзины с одеждой, сам взял фонарик и посветил на тяжелый деревянный ящик, стоявший на дне грузового отделения. Под крышкой обнаружилось сварочное оборудование, ацетиленовая и кислородная установки, сварочный шлем, металлические трубы и горелка.
Корт отвернулся и посмотрел на Бишару.
— Если они придут, мы будем драться.
— Американец, я знаю джанджей. Они разрушили мою деревню и изнасиловали двух моих сестер. Одну они убили, а другая повредилась умом после этого. Моего отца тоже убили. Остались только мы с матерью, она в лагере в Дирре. Если они придут, мы ничего не сможем поделать. У них пушки, лошади, верблюды. Если они пойдут на нас, мы умрем.
Корт покачал головой.
— Мы сможем это сделать. Эти джанджи — убийцы, но они трусы. Они приходят не сражаться, а убивать. Мы осложним их задачу, расквасим несколько носов, может быть, убьем пару человек, а потом они сломаются и убегут. Поверь мне, они не ищут битвы. Эти ребята убивают женщин и детей просто ради забавы. Мы справимся с ними.
— Не имеет значения, что они не настоящие солдаты. У них оружие, а у нас нет ничего, чтобы остановить их!
— Есть.
— Что же у нас есть?
— У вас есть я.
Парень уставился на него.
— Ты просто спятил, — сказал он, на его лице появилась кривая улыбка.
Значит, Бишара тоже немного спятил. Корт сразу понял, что он сможет поработать с этим пареньком.
— Как насчет других грузовиков?
— Э-э-э, в первом главным образом продукты. Припасы для рабочих, а не для беженцев. Инструменты для починки колодца…
— Забудь об этом. Что в грузовике перед нами?
— Брезентовые тенты, вода и шесть небольших генераторов для лагеря. Еще насос для колодца.
Тактическая часть мышления Джентри откликнулась еще до того, как он успел сформулировать ответ.
— Ничего стоящего. Последний грузовик?
— Ух-х, — Бишара на секунду задумался. — Ручные инструменты, доски и гвозди для строительства новой уборной. Да, и бензин для генераторов.
Корт направил фонарик на молодого человека.
— Бензин?
— Ну да.
Серый Человек кивнул.
— И сколько там бензина?
Глава 24
Бьянки удивился, когда увидел людей, заблокировавших дорогу впереди. Не менее пятнадцати человек; некоторые сидели на крупных, серых в яблоках, лошадях, другие восседали еще выше на бурых и желтых верблюдах. Их винтовки висели на груди или на плечах, красочные тюрбаны закрывали не только волосы, но и лица. Многие носили темные очки, кое-кто облачился в разносортный боевой камуфляж и армейские ботинки, но большинство были обуты в сандалии. Несколько человек носили свободные плащи с накладными карманами, а другие были почти обнажены выше пояса, не считая тактических жилетов, набитых винтовочными обоймами.
Это были джанджавиды. Обозначение происходило от арабских слов «конь» и «злой», так что их можно было назвать злыми всадниками. Темнокожие представители разных племен, происходившие от лучших арабских коневодов Судана, которые также разводили крупный рогатый скот или верблюдов. В наши дни любой арабский крестьянин, имевший лошадь, верблюда, а иногда и грузовой автомобиль, мог стать членом финансируемого правительством ополчения, творившего бесчинства над немусульманским населением западного Судана в течение последних восьми лет. Они были причиной гибели сотен тысяч людей и появления миллионов беженцев; они насиловали, калечили и терроризировали почти все живое на своем пути.
Если в мире существовало настоящее зло, — а кто мог это отрицать? — то джанджавиды были злом.
Но Марио Бьянки не боялся. Он знал этих людей.
Это конкретное воплощение зла находилось у него на содержании.
Итальянец был раздосадован очередной задержкой, но совершенно не беспокоился. Он имел договоренности с командирами этих людей, позволявшие ему беспрепятственно передвигаться по дорогам Дарфура. Иногда его останавливала банда представителей того или иного местного племени. Они не были жестокими невежами; они просто велели ему выйти из кабины, в то время как их соплеменники менее обходительно выволакивали его людей из грузовиков. Но Марио Бьянки знал, что ему нужно лишь поговорить с командиром банды, почтительно упомянуть несколько имен и даже предложить свой спутниковый телефон, если младший командир не знал о его договоренностях и хотел получить подтверждение от начальства.
На этом все и заканчивалось.
Бьянки велел своему водителю остановиться. Он посмотрел на женщину из Канады, чьи распахнутые глаза сосредоточились на вооруженных людях впереди.
— Никаких проблем, — бодро сказал он. — Я знаю, кто командует этими джентльменами. Вам не о чем беспокоиться.
Он провел ладонью по ее щеке и улыбнулся.
— Эй, Бишара! — крикнул Корт, стоявший на полу грузовика. Он держал в руке инструмент из дерева и железа, с помощью которого сколачивал раму из сосновых столбиков; другая сторона инструмента заканчивалась острым топориком, а сбоку торчала небольшая монтировка. — Почему мы остановились?
— Люди на дороге! — крикнул в ответ Бишара.
Корт едва расслышал его. Он зарылся в кучу багажа и снаряжения, подобно кроту, поэтому его слух и подвижность были ограничены из-за мешков, чемоданов, палет с канистрами воды и рулонов брезента. Пот капал у него со лба, затекал в глаза и уши. Даже глубокий вдох был непростым делом в тесной и душной норе, которую он расчистил. Бишара вернулся и немного помог ему, но наличие двух человек, раскидывающих и растаскивающих груз на нескольких квадратных футах, скорее мешало, чем помогало. Джентри послал молодого человека наверх с инструкциями для водителя. Потом попытался одновременно пользоваться молотком и фонариком, но оставил эту затею. Работа молотком в полной темноте стоила ему четырех ушибов на пальцах и кисти за пять минут, но возня со светом замедляла дело, хотя это был адский труд.
— Это джанджавиды! — через некоторое время сообщил Бишара.
— Дерьмо собачье, — проворчал Корт себе под нос. Он перестал колотить, включил фонарик и стал карабкаться на кучу груза. Осталось сделать еще одно. Он лишь теоретически понимал свой проект, так как раньше не создавал ничего подобного. Работа на лету при низкой освещенности была сплошным кошмаром. Многое могло пойти не так — фактически, так много, что единственной надеждой на осуществление его замысла была взаимная нейтрализация ошибок. Он почти не беспокоился, сработает ли его план, или нет; скорее он тревожился о том, что план сработает слишком хорошо.
Корт боялся совершенно реального и буквального перебора в уничтожении живой силы.
Ацетилен и кислород — два компонента, необходимые для сварки, — становятся чрезвычайно взрывоопасной смесью при условии нужных пропорций и замкнутого пространства. Корт поставил две большие цистерны и наполнил этой смесью шесть сорокагаллоновых мешков из плотного пластика, потом завязал их, как воздушные шарики, и положил наверху, заняв большую часть пустого места в грузовом отсеке. Чтобы сделать детонатор, он соединил будильник, зажигалку и длинный кусок джутовой бечевки. Он дважды испытал детонатор, прежде чем наполнить мешки, и убедился, что часовой молоточек может включить зажигалку и создать пламя из бутана.
Он хотел устроить громкий взрыв с сильным шумом и вспышкой, но без шрапнели, которая могла убить его, Элен Уолш и остальных членов конвоя «Сперанца Интернационале». Нет, он всего лишь собирался устроить диверсию как от огромной-светошумовой гранаты. Чтобы достичь такого эффекта, он и сложил мешки со смесью ацетилена и кислорода под самую крышу грузовика, надеясь, что ее оторвет взрывом, а весь груз останется внутри и не разлетится по окрестностям с бешеной скоростью. Ему также не хотелось, чтобы загорелся объемистый бензобак грузовика — тогда бы получилась бомба, убивающая все живое вокруг. Он не имел понятия, сможет ли его самодельное взрывное устройство возыметь желаемый эффект, — здесь в игру вступали десятки переменных, — но у него не оставалось иного выбора.
Корт также запланировал второй этап своей диверсии, исходя из предположения, что нескольких секунд смятения во вражеских рядах окажется недостаточно, чтобы получить заметное преимущество. Пыхтя от натуги, он подтащил бак с ацетиленом наверх и разместил его за сдвижным люком, направив кран в сторону мешков со взрывчатой смесью. Он на