— Но мы связаны договором с профсоюзом, — говорит Боб.
— Так объясните им ситуацию, — отвечает Иона. — Они ведь тоже заинтересованы в прибыльности вашего завода. Они же не дураки. Но вам нужно объяснить им так, чтобы они поняли.
Да, думаю я, легче сказать, чем сделать. Хотя, с другой стороны…
Иона обходит вокруг станка, но он не только его изучает. Он рассматривает и другое стоящее рядом оборудование. Вернувшись к нам, он говорит:
— Вы сказали, что у вас на заводе только один станок такого типа. Но ведь это сравнительно новая машина. А где старые станки, которые прежде выполняли те же операции? Они у вас сохранились?
— Некоторые сохранились, от некоторых мы избавились, — неопределенно отвечает Боб. — Они были практически антиквариатом.
— Но у вас осталось хотя бы по одному экземпляру тех машин, которые раньше делали то, что делает теперь этот ваш станок с ЧПУ? — спрашивает Иона.
В разговор вмешивается Лу:
— Простите, но вы же не предлагаете нам вернуться к использованию старого оборудования?
— Если оно еще работоспособно, то почему нет? Да, предлагаю, — отвечает Иона.
Лу изумленно моргает и говорит:
— Но я не уверен, что это позитивно отразится на наших показателях себестоимости. Работа этих старых машин обходится дороже.
— Мы решим эту проблему, — отвечает Иона. — Но для начала я просто хочу знать, есть такие машины или нет.
За ответом мы поворачиваемся к Бобу, который усмехается.
— Жаль вас всех разочаровывать, — говорит он, — но мы избавились от целого класса станков, которые смог заменить NCX-10.
— Зачем же мы сделали такую глупость? — спрашиваю я.
— Нам понадобилось место для складирования запасов для этого нового станка.
Я вздыхаю.
— В то время это казалось хорошей идеей, — говорит Стейси.
Мы идем дальше и останавливаемся возле печей термообработки. Первым делом Иона рассматривает кучи деталей, сложенные рядом, и спрашивает:
— Вы уверены, что все эти детали требуют термообработки?
— Безусловно, — отвечает Боб.
— И нет альтернативных технологий, которые позволили бы обрабатывать хотя бы часть деталей? — спрашивает он.
Мы переглядываемся.
— Надо бы проконсультироваться у технологов, — говорю я. Боб закатывает глаза.
— Что такое? — спрашиваю я его.
— Представляю, как они обрадуются, — отвечает Боб. — Они не любят перемен. На все вопросы они обычно отвечают: «Делайте так, как мы сказали».
Я говорю Ионе:
— Боюсь, Боб прав. Даже если мы поговорим с технологами, рак на горе свистнет, пока они дадут добро на изменение технологического процесса.
— Хорошо, — отвечает Иона, — тогда я спрошу так: есть ли в пределах досягаемости фирмы, которые могли бы выполнять для вас термообработку деталей?
— Есть, — говорит Стейси, — но, обратившись к ним, мы неизбежно увеличим себестоимость деталей.
По выражению лица Ионы можно заключить, что постоянно возникающие возражения начинают ему надоедать.
— Сколько денег сосредоточено в этой куче, как вы думаете? — спрашивает он.
Лу говорит:
— Точно не знаю, но думаю, что деталей здесь примерно тысяч на десять или пятнадцать.
— Нет, не тысяч, если это действительно «узкое место», — говорит Иона. — Думайте еще. Гораздо больше.
— Я могу покопаться в записях, если хотите, — говорит Стейси, — но сумма не будет намного отличаться от той, что назвал Лу. Материалов здесь самое большее на двадцать тысяч…
— Нет, нет, — упорствует Иона. — Я говорю не только о стоимости деталей и материалов. Сколько изделий вы рассчитываете продать покупателям, когда обработаете всю эту кучу?
Мы недоуменно переглядываемся.
— Трудно сказать, — произносит Боб.
— Мы не уверены, что все детали из этой кучи обернутся немедленными продажами, — говорит Стейси.
— В самом деле? — с деланным удивлением спрашивает Иона. — Вы пропускаете через «узкое место» детали, которые напрямую не участвуют в выработке?
— Ну… большинство из них становятся запасными частями, часть поступает на склад готовой продукции, со временем она будет продана и станет выработкой, — говорит Лу.
— Со временем, — подчеркивает Иона. — А, кстати, скажите, насколько велика очередь просроченных заказов?
Я объясняю, что мы иногда искусственно раздуваем объемы партий, чтобы повысить эффективность производства.
— Тогда объясните мне, каким образом это повышает эффективность, — просит Иона.
Я чувствую, что начинаю краснеть, вспоминая наши прежние разговоры.
— Ладно, не будем сейчас об этом, — говорит Иона. — Давайте обсуждать проблему выработки. Ставлю вопрос по-другому: сколько изделий вы не можете отгрузить из-за того, что детали застряли в этой куче?
На это ответить легче, поскольку мы знаем, сколько у нас задержанных заказов. Я говорю Ионе, на сколько миллионов долларов мы задолжали заказов и сколько процентов от этого количества задерживается по причине дефицита деталей, застревающих в этом «узком месте».
— И если бы вам удалось быстро обработать детали, лежащие в этой куче, вы бы смогли собрать готовые изделия и продать их? — спрашивает Иона.
— Конечно, без проблем, — отвечает Боб.
— И какова цена каждого изделия?
— В среднем примерно тысяча долларов, — отвечает Лу, — хотя она, конечно, варьируется.
— Значит, здесь мы имеем дело вовсе не с десятью, не с пятнадцатью и даже не с двадцатью тысячами долларов, — говорит Иона. — Сколько деталей в этой куче?
— Примерно тысяча, — говорит Стейси.
— И обработка каждой детали означает возможность отгрузки одного готового изделия?
— Как правило, да.
— И каждое готовое изделие стоит тысячу долларов, — продолжает Иона. — Тысяча изделий по тысяче долларов — сколько это будет?
На наших лицах отражается изумление.
— Миллион долларов, — произношу я с благоговением.
— При одном условии, — уточняет Иона. — Вы быстро проводите термообработку этих деталей и собираете из них готовые изделия, прежде чем ваши клиенты устанут ждать и обратятся к кому-нибудь другому.
Он поочередно смотрит на каждого из нас.
— Можете ли вы позволить себе упускать возможности, — спрашивает он, — даже если для этого потребуется изменить существующую политику компании?
Все молчат.
— Кстати, сейчас я вам скажу кое-что и о расчете себестоимости. Но сначала еще один вопрос. Я хочу знать, где осуществляется контроль качества деталей, проходящих через «узкие места».
Я объясняю, что такой контроль проводится перед окончательной сборкой.
— Покажите, — просит Иона.
Мы отправляемся на участок, где проводится контроль качества. Иона спрашивает, какова доля брака среди деталей, прошедших «узкое место». Боб указывает на поддон, на который свалены блестящие стальные детали. К каждой приклеен розовый бумажный листок, что означает отбраковку отделом технического контроля.
— Я точно не знаю, что в них не так, но какой-то дефект есть, — говорит Боб.
— Эти детали прошли через «узкое место»? — спрашивает Иона.
— Да, — отвечает Боб.
— Вы понимаете, что означает для вас эта выбраковка? — спрашивает Иона.
— Да. Нам придется списать в отходы примерно сотню деталей, — отвечает Боб.
— Нет, подумайте еще, — говорит Иона. — Это же детали из «узкого места».
До меня доходит, что он имеет в виду.
— Мы впустую потратили время работы «узкого места», — говорю я.
Иона резко поворачивается ко мне.
— Именно! — восклицает он. — А что значит потерянное время «узкого места»? Это потеря выработки.
— Но вы же не хотите сказать, что нам следует игнорировать качество деталей? — спрашивает Боб.
— Ни в коем случае! Вы не сможете долго зарабатывать деньги, не заботясь о качестве, — отвечает Иона. — Но я предлагаю вам использовать контроль качества несколько иначе.
— Вы имеете в виду, что ОТК надо ставить перед «узким местом»? — спрашиваю я.
Иона поднимает палец и говорит:
— Вы очень проницательны. Именно так. В «узкое место» должны попадать только качественные детали, чтобы не тратилось время на обработку бракованных заготовок. Если вы выбраковываете деталь до «узкого места», это всего лишь потерянная деталь. Если же она выбраковывается после прохождения «узкого места», это уже трата времени, которое ничем не восполнить.
— А если брак допускается после «узкого места»? спрашивает Стейси.
— Это другой аспект той же идеи, — говорит Иона. — Нужно позаботиться о том, чтобы после прохождения «узкого места» процессы обработки были основательно налажены и не допускали брака.
— Еще один вопрос, — говорит Боб. — Где нам взять инспекторов?
— А почему не переместить тех, которые у вас уже есть? — предлагает Иона.
— Об этом мы подумаем, — обещаю я.
— Хорошо, давайте вернемся в кабинет, — говорит Иона.
Мы возвращаемся в заводоуправление и идем в конференц-зал.
— Я хочу быть абсолютно уверен, что вы понимаете исключительную важность «узких мест», — говорит Иона. — Всякий раз, когда деталь проходит «узкое звено», это делает возможным отгрузку очередного готового изделия. Сколько денег вам приносит продажа готового изделия, напомните?
— В среднем около тысячи долларов, — говорит Лу.
— И вам жалко потратить доллар или два на повышение продуктивности «узких мест»? — спрашивает Иона. — Прежде всего, как вы думаете, какова стоимость часа работы вашего станка с ЧПУ?
— Это твердо установлено, — отвечает Лу. — Работа этого станка обходится нам в 32 доллара 50 центов в час.
— А термообработки?
— 21 доллар в час, — говорит Лу.
— Обе цифры неверны, — заявляет Иона.
— Но наши данные…
— Цифры неверны не потому, что вы ошиблись в расчетах, а потому, что расчеты делаются так, словно эти рабочие центры существуют в изоляции, — поясняет Иона. — Позвольте я объясню вам. Когда я работал преподавателем физики, люди время от времени приходили ко мне с математическими задачами, которые они не могли решить. Они хотели, чтобы я проверил их расчеты. Но в скором времени я научился не тратить время на проверку правильности цифр, потому что почти всегда цифры были правильные. А вот когда я проверял исходные