-Р-раз! Р-раз! Р-раз, два, три! Сено-солома!!! Р-раз, два, три! Взво-о-д!!! - Скомандовала девушка-сержант протяжно. - Стой!!! Раз-два!!!
Курсантки, словно наткнувшись на невидимое препятствие, резко остановились перед облупившимся кирпичным зданием, на двери которого висела облупившаяся табличка с надписью «Баня». Кто-то из девушек, не среагировав вовремя на команду, налетела на впереди стоящую… Та, в свою очередь, толкнула еще одну… И весь этот разномастный строй едва не рассыпался…
Сержант только хмыкнула негромко, заметив всю эту нелепую возню своих подопечных у двери, и громко скомандовала:
-Справа в колонну по одному, в баню, Бего-ом!.. - Она грозно сдвинула брови на переносице, окинула орлиным взглядом строй, и рявкнула. - Отставить!.. По команде «Бегом!», товарищи будущие курсанты, руки сгибаются в локтях!.. Справа в колонну по одному! Остальные обозначают бег на месте!.. Бего-ом!.. Марш!
Девчонки, суетливо затоптались на месте, переминаясь с ноги на ногу, обозначая бег, и стали одна за другой исчезать в дверях бани…
-Ну вот… Так-то лучше!.. - Проговорила сержант, когда последняя девчонка заскочила в здание. - Пока сойдет… Для сельской местности…
И вошла в двери следом за своими подопечными…
И началось священнодействие превращения вчерашних гражданских девчонок в будущих солдат Красной Армии… …Сверкающая хромом ручная парикмахерская машинка, безжалостно вгрызалась в шикарные, густые черные волосы, раз за разом, все больше оголяя округлый затылок девушки…
Тяжелые черные пряди волнами падали на, сплошь усыпанный волосами, кафельный пол…
Девушка-узбечка, лет двадцати, сидела на табуретке и ее взгляд был неподвижен. Словно съежившись, словно от холода, она прикрывала скрещенными руками небольшую, правильной формы грудь, вцепившись напряженными пальцами в плечи… А волосы, прядь за прядью, все падали и падали с ее головы иссиня-черным водопадом и безжизненно сползали по груди на колени…
За ее спиной, в просторной, белой, в маленький голубенький цветочек, сатиновой ночной сорочке, стояла коренастая, широкоплечая русоволосая девушка, так же, как и первая, лет 19-20, и уверенно работала машинкой…
А за спиной этого доморощенного «парикмахера», в колонну по одному, стоял понурый строй полураздетых девушек…
Кто-то из них был еще в сатиновых лифчиках и трусиках, кто-то в ночных сорочках, а кто-то просто стоял в одних трусиках, прикрывая грудь скрещенными руками…
Они с любопытством, густо замешанном на страхе и непонимании происходящего, пытались заглянуть через головы подруг вперед, в ожидании своей очереди.
Рядом, метрах в двух, стройная, красивая девушка, с пышной копной светло-рыжих волос на голове, в одних трусиках и лифчике, еще один доморощенный «парикмахер», с удовлетворением от выполненной работы, похлопала по стриженому затылку сидевшую на лавочке девушку, и слегка подтолкнула ее в спину:
-Порядок… Свободна! Следующая!..
На освободившееся место на скамейке, тот же момент уселась совсем молоденькая, девочка-подросток, которой едва ли можно было дать старше 17 лет от роду…
«Парикмахер», одной рукой решительно взяла ей ее за макушку, и машинка безжалостно вгрызлась своими ножами в густые волосы, светло-русые волосы… Светло-русые волосы копной падали на пол… «Парикмахер» ногой отпихивала их в сторону…
А девчушка…
Она с интересом и каким-то странным взглядом рассматривала свои волосы на полу…
А затем…
Растерянно улыбаясь, повернула голову в сторону своей оцепеневшей соседки:
-Я еще никогда в жизни их не стригла…
-Не верти головой! - «Парикмахер» решительно и довольно грубо выравнивает голову девчушки, возвращая ее в прежнее положение.
И та, поморщившись от боли, проговорила довольно резко в ответ:
-Аккуратней, ты!.. Не барана стрижешь!
-Ну, извиняйте, барыня… Мы этому делу специально не обучены…
-Так нечего было, и браться тогда! - Неожиданно резко ответила девчушка. - Раз не обучены!
-А приказы сержанта, как нам уже известно, не обсуждаются, товарищ будущий курсант!.. Кого назначили - тот и стрижет!.. Так что терпи - недолго уже осталось… - Она посмотрела на этот трогательно-лысый подростковый затылок и проговорила, с совершенно другими, более мягкими интонациями в голосе. - А ты кто, мышь?
-Я не мышь! - Ответила девушка резко. - Я - Маша!..
-Ну, я же и говорю - Мышь! - Улыбнулась «парикмахер». - А ты откуда такая выискалась, мышка-норушка?
-Из Ташкента… Вернее… Я, вообще-то, из Киева, а так из Ташкента…
-Ну, да!.. А это совсем рядом, как оказывается!.. - Улыбнулась девушка и состригла еще одну прядь. - А я, изучая географию, думала, что между этими городами несколько тысяч километров!..
-Я - киевлянка! Только… Ну, так получилось… Что я сюда из Ташкента попала…
-Ладно, Мышь… Потом расскажешь…
-Я не мышь, я - Маша! - Твердо проговорила девчушка. - А сам-то ты кто? Все выспрашиваешь, а про себя ни словечка!..
-Ольга я… Ольга Рублева!
-Рублева?.. Я про художника с такой фамилией слышала! Мне Заринка рассказывала!.. Андрей Рублев, кажется… Он, кажется, храмы когда-то расписывал… Давно… И иконы известные писал… Он тебе не родственник, случайно?.. Ты сама-то откуда?
«Парикмахер» приостановилась на секунду:
-Из Москвы… - Ответила Ольга. - А насчет родственника… Ну… Вообще-то… Папа мне рассказывал, что в нашей семье есть такая непроверенная и неподтвержденная документами легенда… Что Андрей Рублев один из наших предков… Только наверняка об этом никто не знает… - Она состригла последний локон и подтолкнула Машу в спину. - Все, Мышь! Иди… Следующий!
-Все родственники, после Золотой Орды, и все земляки!.. Абсолютно все земляки! - Плюхнулась на лавку очередная девушка. - Москва - Ташкент, Одесса - Уссурийск… Что там тех расстояний?!! Всего-то два лаптя по карте СССР!.. Если на одном конце хорошо чихнуть, то на другом обязательно «Будь здорова!» скажут!..
-Замри, балаболка! - Проговорила Ольга, и приступила к делу… …Небрежным, нарочито деланным жестом та, первая девушка-«парикмахер» отбросила в сторону новую, стриженую черную прядь, состриженную ею с головы оцепеневшей узбечки, и украдкой хлюпнула носом… А по щекам ее веснушчатого лица уже скатывались предательские непрошенные слезинки…
Девушка сдула одну из них с губ, не прекращая стрижку, локтем свободной руки избилась от другой, и проговорила таким загробным голосом, словно только что похоронила самого близкого человека:
-Такую красоту - и под нож!.. Не жалко?
И этот вопрос вывел узбечку из «летаргического сна»…
Она едва заметно вздрогнула, а потом ответила деревянным голосом:
-После войны новые вырастут…
«Парикмахер» только хмыкнула грустно:
-Когда только это будет? Дожить бы…
-Доживем, куда мы денемся? - Ответила узбечка, которая уже полностью отошла от шока. - А на войне они, такие, только мешать будут…
-Звать то тебя как?
-Зарина… Зарина Рахимова… А тебя?
-А я Капитолина… Капитолина Яровая… Для подруг можно просто Капа…
-Ты откуда ж такая, «грустное дитя Востока»?
-Из Ташкента…
-А-а-а… Ну, а я - сибирячка! Из Уссурийска!..
Она обернулась на, мнущуюся за ее спиной, живую очередь и проговорила решительным и довольно суровым тоном:
-Косы расплетайте заранее, девки! И банты свои выбрасывайте! Чай не на танцы собрались - здесь они уже не понадобятся…
Действо продолжалось и шло своим чередом… …По мокрому кафельному полу бежали и скользили, сверкая розовыми пятками, голые мокрые девчачьи ноги… Кругом был слышен гомон молодых девичьих голосов… Смех, визг, шум воды в душевых, в легком тумане от испарения горячей воды…
А в огромном предбаннике на монументально огромных деревянных скамьях, стоявших по периметру раздевалки, были разбросаны, смятые простыни и белые вафельные полотенца, небрежно брошенные на деревянные спинки… …Розовощекие, со взъерошенными и уже коротко остриженными волосами девушки, больше похожие на мальчиков-подростков, сидели на лавках и неумело пытались намотать на свои лодыжки непослушные полотняные портянки… На некоторых из девушек уже были надеты мужские солдатские галифе и голубые, большие не по размеру, солдатские майки… …Худенькая темноволосая девушка лет 18-ти, в огромных темно-синих армейских семейных трусах, прыгая на одной ноге, пыталась другой ногой попасть в штанину галифе. Но оступилась, проделывая этот «нечеловеческий», «титанический труд», и едва не упала на, сидевшую на скамье, Капитолину, которая сосредоточенно, деловито и со знанием этого непростого дела, наматывала на ноги портянки:
-Ну, еще чего? - Капа придержала крепкой рукой едва не грохнувшуюся со всего маху на пол девушку. - Может, сразу на голову сядешь? Чтобы удобнее одеваться было!..
Не обращая никакого внимания на Капу, девушка выпрямилась, поймав, наконец-то, равновесие, и утвердилась на кафельном полу, широко расставив ноги в широченных, почти до колен, армейских трусах…
Она подняла перед собой на вытянутых руках злополучные галифе и проговорила недоуменно:
-Они что, издеваются? Как в этом чудище ходить-то? В них же утонуть можно! А эти трусы!.. - Девушка растянула обеими руками резинку трусов на своей осиной талии, и всем, кто ее сейчас видел, стало понятно, что в них можно было бы, при желании, запихнуть еще две, таких же как она по габаритам, девушки. - Я с парашютом прыгала, так там купол, наверное, меньше был!!! Это что? Это разве трусы?!! Это же, натурально - чехол на танк!!! В них же, вместо палатки, вдвоем жить можно!!!
Капа улыбнулась и проговорила:
-О!!! А ты, наверняка, одесситка, подруга?
-А ты откуда знаешь? - Спросила удивленная девушка.
-Так!.. Наслышаны ж про вас и у нас в Сибири! И про шуточки ваши, по любому поводу! - Улыбнулась Капитолина и протянула свою крепкую ладонь. - Капа, я! Капа Яровая!
-А я - Леся Мартынюк! - Улыбнулась девушка в ответ.
Она протянула свою ладошку в ответ, и с нее тут же на по