шь нужным! Всем подпишу!
-Товарищ генерал! - Комполка словно запнулся на секунду. - Моя снайпер…
-Что?!!
-И пятидесяти, она этом бою она из своей винтовки лично уничтожила одиннадцать фашистов! Из которых три снайпера, два «фаустпатронщика», и два пулеметчика! Считаю, что без ее поддержки наши потери были бы несоизмеримо большими!
-Что предлагаешь, полковник?
-На «Славу» 1-ой степени наградной я подписал и отправил в еще месяц назад, после Будапешта… - Проговорил комполка, и, набрав воздух в легкие, выпалил на одном дыхании. - Считаю, что она уже давно достойна Золотой Звезды Героя, товарищ генерал!
В ответ в телефонной трубке слышался только треск помех…
И наконец, спустя минуту, она ответила голосом командира дивизии:
-Хорошо, Николаев… Согласен!.. Готовь на нее наградной лист - я подпишу!.. Все! Конец связи!
Полковник положил трубку на аппарат, счастливо улыбнулся, и крикнул:
-Дежурный!!!
Через несколько секунд приоткрылась дверь кабинета:
-Я, товарищ полковник!
-Где тебя черти носят, ефрейтор?!! - Гаркнул полковник без злобы, а «для значит, чтобы службу знали». - По местным словацким девкам бегал?
-Никак нет!
-Ладно!.. Смотри у меня!.. - Он вернулся к своему столу и сел. - Значит так!!! Бегом к разведчикам!!! Разыщи «Золотую» и ко мне! Срочно!!! Одна нога здесь, а вторая тоже у меня!!! Бегом, ефрейтор!!!
-Почему к разведчикам-то, товарищ полковник? Она же…
Комполка незлобиво посмотрел на этого молоденького солдатика из предыдущего пополнения, и проговорил, отвернувшись к окну:
-Дурак ты, Яков Степняк, хоть и ефрейтор и мой ординарец… А ведь, будучи на этой должности, должен знать ели не больше, то столько же сколько и я… Сменить тебя, что ли, на кого посмышленее?.. Друг у нее там! Понял? Давний друг!.. Все! Кругом марш, выполнять приказ!..
Дверь за ефрейтором тут же закрылась, а по деревянному коридору забухали тяжелые сапоги бегущего человека…
…«Хозяйство Карпина»… …Именно эта табличка, сделанная из необструганной доски и прикрепленная к небольшому шесту, висела неподалеку от деревянного заборчика, огораживавшего нескольких домов, а по-русски так просто изб, стоявших на окраине этого чешского городка…
Полковая разведка…
К ним, к этим прожженным, опаленным войной воякам, которым и «сам черт не брат», на эту «территорию» не рисковал заходить без предварительной договоренности никто… Ну, разве что только комполка, и начальник штаба…
Разведрота всегда жила своей, особенной жизнью…
Так было и сегодня… Начразведки полка и по совместительству комроты капитан Карпин, после того, как закончились все разговоры и допросы с дивизионными особистами, и пленные егеря были отправлены в тыл, прыгнул в потрепанный «Виллис», и подозвал старшину Якушина:
-Степаныч… Я на передовую… Что-то я связаться не могу с батальоном, а наши парни еще утром должны были из «поиска» вернуться… Поеду, на месте посмотрю… Ты за старшего!
-Да не волнуйтесь вы, товарищ капитан! - Старшина попытался развеять тревогу командира. - Лейтенант Найденов хлопец хоть и молодой, но ушлый и опытный! Полтора года в разведке это вам не булка с маслом! И сам выскочит, и бойцов вытащит, да еще и «языка» приволокет! Чай не впервой!
-Посмотрим, Петр Степаныч… Ты проследи, старшина, чтобы люди поели… И пусть отдохнут, пока тихо… А то никто не знает, как оно завтра будет… И оружие всем почистить! - Ответил капитан, и толкнул водителя кулаком в бок. - Ну?!! Чего замер, боец?!! Поехали!!!
Небольшой американский армейский джип рыкнул мотором и резко рванул с места, обдав старшину клубами пыли.
А тот только проговорил вслед автомобилю:
-Все сделаем, товарищ капитан…
Он постоял еще несколько секунд, дожидаясь, когда машина исчезнет за поворотом улицы, и направился к самому большому дому, где сейчас находилась разведрота почти в полном составе - 28 разведчиков… …Бойцы уже успели скинуть с себя пятнистые маскировочные комбинезоны, и теперь «наводили порядок в форме одежды»… …Это правило было введено еще приказом начальника Разведуправления генерал-лейтенантом Голиковым после окончания Финской войны… Вернее, это был даже не приказ, а директива, которая была направлена всем начальникам разведотделов приграничных военных округов и отдельных армий: «О тактике действия разведывательных групп в тылу противника и о мерах соблюдения секретности, во время разведывательных операций»…
Одним из пунктов войсковым разведчикам предписывалось выходить в разведку без знаков различия, без правительственных наград и без документов, которые сохранялись до их возвращения у начальника штаба части… Это же касалось и снайперов, которые по роду своей службы тоже частенько ходили и на «нейтральную полосу» и в тыл противника…
И это было настолько верное и правильное предписание, спасшее ни одну человеческую жизнь, что, как это ни странно, сохраняется у разведчиков, правда уже в виде негласного закона и на уровне традиций, до сегодняшнего дня!.. Своего командира разведчики знают в лицо, а вот противнику, если что-то идет не по плану, вовсе не обязательно знать, кто этой группой командует… Так было, так есть, и, думаю, так и будет… Разведка - есть разведка… …Бойцы разведроты прикрепляли на свои места на гимнастерках отстегнутые утром погоны, и прикручивали к гимнастеркам снятые тогда же ордена и медали…
К Якушину подошел сержант, примерно одного с ним возраста, который выполнял в разведроте обязанности старшины, достал из видавшего виды, потрепанного и линялого «сидора» довольно увесистый тряпичный сверток, и протянул его со словами:
-Вот, Степаныч… Твой…
Старшина, молча, взял его в руки, и вопросительно посмотрел на сержанта. А тот, словно ждал этого взгляда, спросил:
-Что с Ваниным свертком делать, Петро?
-Дай мне, Игнат… Хочу еще раз посмотреть… А потом… Потом в штаб отнесу…
И в его ладонь лег второй, почти такой же полотняный сверток.
-Зою видел?
-Там она… - Кивнул сержант головой. - Переживает…
Якушин посмотрел туда, куда указал его друг, и увидел «Золотую»… …Она сидела за деревянным столом под навесом довольно большой веранды, а перед ней лежала ее верная винтовка, и такой же, тряпичный сверток. Сидела, словно памятник, словно бестелесное изваяние, уставившись немигающим взглядом в, только ей одной видимую, точку…
Разведчик подошел и тихо присел рядышком на деревянную лавку…
-Почему он, Петя? - Проговорила женщина тихо. - Почему именно Ванечка?
-Потому, что сначала уходят лучшие, Зоя… Ваня был из таких…
-Он же меня собой прикрыл, Петя… Как же так?.. - Она медленно повернула голову и посмотрела на разведчика.
-Это я виноват, Зоя… - Ответил старшина, и опустил глаза, не выдержав ее пристального взгляда. - Я не успел… Всего-то секунды не хватило…
-Уж лучше бы этот гад меня застрелил, чем его…
-Иван решил иначе, Зоя… Он тебя спас… Спас твою жизнь…
-А для чего? Для чего она мне, Петя?
Она медленно развернула свой сверток, и взяла в руки зеленые полевые погоны с нашитыми на них красным галуном старшинскими «молотками»…
-Давай помогу! - Вскочил разведчик.
Он взял из рук женщины ее погоны, и прикрепил их на положенное им место, застегнув пуговички…
А она так и продолжала сидеть, как кукла…
-Не грусти, Зоя… Ваня сам решил, кому из вас жить дальше…
-Да только меня не спросил!.. А вот если бы спросил, то я бы и ответить не смогла бы! Для чего она мне, эта жизнь?
Разведчик внимательно посмотрел на женщину:
-Не дури, Зоя!.. Для семьи! Ты ж молодая еще!
-Молодая… - Хмыкнула женщина в ответ. - Свои «сорок», я уж давно разменяла, Петро…
-Ну и что? Знаешь, как говорят? «Сорок пять - баба ягодка опять!»… Вот закончится война, вернешься…
-Так ведь некуда мне возвращаться, Петя… Знаешь же… Сколь раз с тобой об этом уже разговаривали… - Вздохнула женщина, и разведчик услышал, как ее голос слегка дрогнул. - Муж, капитан-пограничник, еще в начале лета 42-го погиб… Где-то под Харьковом… Я даже не знаю места, где он лежит… А дочь… Машку я сама не уберегла… Век себе этого не прощу… Учила ее, думала, что станет девчонка хорошим снайпером, и за отца поквитается… Да видно плохо учила, Петя… Весь наш снайперский взвод, у той речки лег… Все мои девчонки… Так что… Некуда мне возвращаться, Петя, нет у меня никого… Да и дома нет… В мой дом в Киеве, в 41-ом прямо на моих глазах две бомбы попало… Одни руины остались…
-Так будет еще! - Сказал старшина. - Обязательно будет!..
…Но «Золотая», как видно опять ушла в свои воспоминания, и уже опять окунулась в их водоворот… …Это случилось уже к самому концу сентября 42-го… …Лейтенант Сизова быстро шла по затемненной аллее к офицерскому общежитию после вечерней поверки взвода, и лунный свет, пробиваясь сквозь густую листву, слабо освещал ее дорогу…
День был тяжелый - напряженные занятия вымотали не только курсанток, но саму Сизову, и она хотела побыстрее добраться до своей скрипучей койки…
Он подошла к крыльцу общежития, почти бегом преодолела ступени, рывком открыла дверь и скрылась за ней внутри здания…
Уже проходя по коридору, с его гулкими деревянными полами, она на ходу сняла пилотку, расстегнула воротник гимнастерки, и тут…
Открылась дверь одной из комнат, из нее вышла пожилая старший сержант - комендант общежития, и медленно прикрыла за собой дверь… Она шла навстречу Миле, с глазами полными слез…
Лейтенант резко остановилась и спросила пожилую женщину тревожным голосом:
-Что-то случилось, Анна Матвеевна?
Комендант терла носовым платком покрасневшие глаза и сокрушенно махнула рукой:
-Ну что за человек такой. Из железа она, что ли? - И опять всхлипнула. - Ты не ходи туда, Мила. Пусть она сейчас одна побудет…
-Да о чем вы, Анна Матвеевна?
-Зоя… Твоя старшина Морозова… «Похоронку» она сегодня получила… На мужа… Стоит как памятник - ни единой слезинки не проронила!.. Плохо это, Милочка! Очень плохо!.. Нельзя бабе все в себе держать… Никак нельзя!.. Эх, горе то какое… А тебе опять ничего с почтой не пришло… Уж лучше ничего чем такое…