В ходе боев на Кубани стали широко применять предложенный еще в начале битвы на Волге летчиками 16-й воздушной армии вертикальный маневр взаимодействия истребителей. Заключается он в том, что истребители располагаются парами на разной высоте в несколько эшелонов, одна пара выше, другая – ниже, из расчета, что если противник уклонится от атаки одной пары, то не уйдет от огня второй.
Этот прием назывался «воздушная этажерка».
Вертикальный маневр прежде был излюбленным приемом германских асов, но на новом этапе войны он уже не помогал им: на советских усовершенствованных истребителях вертикальный маневр получался лучше, чем на немецких.
Дмитрий получил боевое крещение в Крыму. В первый же свой вылет он сбил три вражеских бомбардировщика, но и сам был подбит в воздухе. Очнулся Дмитрий на руках наших солдат. Контузия оказалась настолько серьезной, что врачи наотрез запретили ему летать. Но Дмитрий вернулся в полк, и бывали дни, когда он совершал по четыре-пять боевых вылетов. Дмитрий Глинка стал первым асом полка, и ему поручили водить в бой специальную эскадрилью.
Одним из прославленных летчиков-истребителей был гвардии майор П.А. Покрышев. К осени 1943 года на его счету значилось 30 сбитых самолетов. Он воевал на ЯКах, и мне хотелось из его уст услышать оценку наших истребителей. Такой случай представился. Мы встретились в Москве. Он говорил о моем истребителе с увлечением и даже с любовью, как о живом существе.
Авиаконструктор А.С. Яковлев беседует с Героем Советского Союза, летчиком П.А. Покрышевым у подаренного ему истребителя Як-9, октябрь 1943 года
Это был отважный летчик. Когда он на ЯКе появлялся в воздухе, радио противника предупреждало своих пилотов: «Ахтунг, ахтунг, ин дер люфт ист Покрышев» («Внимание, внимание, в воздухе Покрышев»). После войны дважды Герой Советского Союза генерал Покрышев руководил полетами в Ленинградском аэропорту.
Я был знаком и с командиром истребительного полка Иваном Клещевым. Не могу не вспомнить, как с фронта в наше конструкторское бюро доставили самолет Клещева ЯК-9 с 14 звездочками на борту. Мы до сих пор храним у себя эту дорогую боевую реликвию.
Майор Иван Клещев родился в шахтерской семье, в прошлом – слесарь. В 24-летнем возрасте он командовал гвардейским истребительным полком, вооруженным сначала истребителями ЯК-1, а потом ЯК-9. В его полку не было такого летчика, у которого на «лицевом счету» не числилось бы несколько сбитых самолетов врага.
Как командир полка, Клещев с аэродрома часто командовал подразделениями по радио. Однако, если обстановка в воздухе того требовала и противник нажимал, Клещев немедленно садился в свой самолет, и его появление в воздухе и участие в бою, как правило, приводили к победе. Был случай, когда майор Клещев на своем ЯКе вступил в бой с семью «Мессершмиттами». В этом бою он сбил два вражеских самолета и выиграл сражение. В одном из боевых вылетов он сбил сразу три немецких самолета.
Истребитель Як-9, на котором воевал Герой Советского Союза Иван Иванович Клещев, в настоящее время демонстрируется в Музее техники Вадима Задорожного. Фото Е. Арсеньева
Иван Клещев, бесстрашный боец, выходивший победителем из горячих боев, погиб при нелепых обстоятельствах. Получив кратковременный отпуск, чтобы повидаться с невестой, он с фронта полетел в Москву на транспортном самолете. Погода была плохая, самолет шел бреющим полетом и врезался в землю.
Одним из полков пикирующих бомбардировщиков ПЕ-2 командовала Герой Советского Союза Марина Михайловна Раскова. Весь летный состав этого полка: летчики, штурманы, стрелки-радисты – был женским.
Раскову я хорошо знал. В 1934 году она в качестве штурмана на самолете АИР-6 участвовала в перелете спортивных самолетов Москва – Севастополь – Москва, а в 1936 году эта скромная, никому неизвестная миловидная девушка вместе с Валентиной Гризодубовой на самолете АИР-12 совершила рекордный беспосадочный перелет Москва – Актюбинск. С этого началось наше знакомство. Марина Раскова погибла, выполняя боевое задание. Похоронили отважную летчицу в январе 1943 года на Красной площади в Москве.
Интересное письмо я получил во время завершающих боев за Берлин от генерала Ибрагима Дзусова. Вот что он писал мне в те незабываемые дни:
«На подступах к Берлину небо наше. Посылаю вам карточку одной рядовой пары – тт. Величко и Андриенко, которые за 7 минут воздушного боя на ЯК-3 («ящиках») из восьми «фоккеров» сбили на моих глазах четыре самолета. Это не единичный случай у летчиков. Генерал-майор Дзусов».
Сразу же по окончании войны Дзусов приехал ко мне на завод. Грудь Дзусова украшали многочисленные ордена и медали. Наша встреча прошла очень сердечно. Мы встретились, как старые друзья, хотя до этого были знакомы только заочно. Дзусову и его полку выпало счастье участвовать в воздушной битве в небе Берлина. Они дрались на ЯК-3, в совершенстве овладели самолетом и били гитлеровцев беспощадно.
Командир 6-го истребительного авиационного корпуса, Герой Советского Союза генерал-майор авиации Ибрагим Магометович Дзусов
Мы, конструкторы, часто получали из летных частей письма. Это были необыкновенно волнующие послания. Например, наш коллектив очень обрадовало под Новый год письмо от летчиков-истребителей из части полковника Татанашвили. Они писали:
«На самолетах ЯК-9, с первоклассным грозным вооружением, мы дрались за Днепр, Сож, Гомель, Речицу, имея, как правило, превосходство в воздушных боях над противником. Только за два с половиной месяца нами сбито 106 самолетов противника. У нас с гордостью повторяются имена летчиков нашей части капитана Кузнецова, сбившего 14 самолетов, майора Руденко, сбившего 10 самолетов, и целого ряда других летчиков, смелость и отвага которых в воздушных боях не раз обращали противника в бегство или обрекали на уничтожение его в воздухе огнем пушек и пулеметов. Вот яркий пример, служащий тому доказательством.
Четыре ЯК-9 встретили четыре «Фокке-Вульф-190», которые шли в лобовую атаку. Наши истребители (ведущий старший лейтенант Нечипуренко) приняли атаку и с дистанции 400 метров открыли огонь. В результате атаки один самолет противника рассыпался в воздухе. Ведомый младший лейтенант Москалец, дав две очереди по второму Ф-В-190, наблюдал, как последний загорелся и рухнул на землю. Вторая пара наших самолетов атаковала пару Ф-В-190, которые шли правее и ниже.
В результате атаки лейтенант Курдюмов догнал самолет противника и с дистанции 300 метров сбил его. Наши самолеты потерь и повреждений не имели».
Или вот письмо, которое я получил в 1943 году от группы летчиков-гвардейцев. Они просили «выделить четыре машины последней конструкции, чтобы дать разгон, – как они писали, – хваленым немецким истребителям, особенно «Мессершмиттам».
Пусть читатель не упрекнет меня в нескромности, если я приведу слова летчиков: «Мы, как один, влюблены в вашу машину», ибо я всем сердцем отношу эту похвалу к многотысячным коллективам заводов, создававших наши истребители.
В подкрепление своей просьбы авторы письма писали:
«Одновременно сообщаем свои результаты:
1. Гвардии капитан Горбунов – воюет с августа месяца 1942 года. Имеет 19 лично сбитых самолетов противника, из них 15 истребителей типа «Мессершмитт» всяких усовершенствований. Он же является пионером, применившим ЯК-1 в борьбе с «Мессершмиттами» на вертикалях, о чем неоднократно сообщалось в печати.
2. Гвардии старший лейтенант Канкошев – воюет с марта месяца 1943 года. Имеет 12 лично сбитых самолетов противника, из них 10 истребителей «Мессершмитт».
3. Гвардии старший лейтенант Павлов – воюет с августа месяца 1941 года. Имеет 15 лично сбитых самолетов противника, из них 14 истребителей «Мессершмитт».
4. Гвардии старший лейтенант Калугин – воюет с августа месяца 1941 года. Имеет 15 лично сбитых самолетов противника, из них 11 истребителей «Мессершмитт».
Заводские коллективы, выпускавшие истребители ЯК, радовались каждой доброй вести с фронтов. Радовались и мы, конструкторы, тому, что в этой невиданной схватке побеждала наша, советская школа самолетостроения. Разумеется, мы никогда не забывали, что в этой победе главная роль принадлежала труженику-солдату, советскому летчику, что это его доблестью было завоевано господство в воздухе.
В середине войны мне приходилось слышать от фронтовых летчиков:
– Гитлеровец уже не тот, что в начале войны, бить его стало легче.
На это я отвечал:
– Дело не только в том, что гитлеровец не тот, – он действительно не тот, – но дело в том, что и вы стали другими. Во-первых, вы располагаете новейшими самолетами, которые лучше немецких, а во-вторых, вы сами приобрели богатейший опыт ведения воздушных боев.
Мне вспоминается встреча с замечательным летчиком Героем Советского Союза Лавриненковым. Помню, я был страшно удивлен тем, что этот победитель в воздухе оказался до робости конфузливым на земле. Вначале его застенчивость мешала нашей беседе, но мне удалось разговорить его, и я был сторицею вознагражден за свои старания. Передо мной сидел не просто храбрец, а человек знающий, много думающий, умеющий анализировать явления, делать точные выводы. Очень интересно он рассказал мне о своем первом воздушном бое, им хорошо потом описанном, и я позволю себе привести здесь этот его рассказ:
«Я летел в шестерке самолетов ЯК-1 на высоте 3000 метров. Ярусом ниже шли ЛАГГи, а на бреющем ИЛы. Я долго всматривался в воздушные просторы в надежде увидеть хоть один самолет противника. Это был мой первый вылет, и мне не терпелось скорее схватиться с воздушным врагом. А в небе все чисто. Уже ИЛы приступили к работе, штурмуя цель, а у меня никакого дела нет. Мне было обидно, я считал себя неудачником и думал, что придется вернуться на аэродром с пустыми руками. Вдруг я заметил, что на первом этаже завязалась схватка между ЛАГГами и незаметно подоспевшими «Мессершмиттами». С непривычки мне трудно было отличить наши самолеты от вражеских. То здесь, то там горящими факелами с длинными дымящимися хвостами устремлялись вниз какие-то самолеты. И тут совсем близко от меня мелькнул свечкой вверх «Мессершмитт», у которого я явственно различил на хвосте черную свастику на белом фоне. Так же неожиданно я обнаружил свое одиночество. Где-то поблизости промелькнул ЯК-1 и скрылся в облаке. Мне предстояло схватиться с «Мессершмиттом» один на один. В этот момент «Мессершмитт» выскочил из облака и круто «пикнул» на меня. Прямо передо мной воздух прорезался трассами пушечного огня фашиста. Холодный пот выступил у меня на спине. К счастью, «Мессершмитт» промазал. Я резко рванул машину в сторону, и «Мессершмитт» метеором пронесся мимо меня. Он опять набрал высоту и занял исходное положение для атаки. Осмотревшись в воздухе, я обнаружил, что я по-прежнему один, никого из наших поблизости не было, но зато на помощь врагу приближались еще два «мессера». Да, подумал я, пропал Лавриненков, пропал с первого же раза, ничего не сделав. Со всех сторон я замечал приближавшиеся немецкие самолеты. Я насчитал их около десяти. Оставалось только уходить. Не теряя больше ни секунды, я нырнул в ближайшее облако. Однако облако меня не спасло. После двух минут полета вслепую, выскочив в ясную полосу, я сразу заметил поджидавших меня трех «Мессершмиттов». Несколько раз я пытался от них увильнуть, но они были настойчивы. Горючее на исходе. У меня оставался один выход. Я резко ввел самолет в пикирование и вышел из него лишь у самой земли. Это меня спасло. Из своего первого воздушного боя я вернулся разочарованным, с большой горечью на душе. Я поклялся, что отплачу за эту первую неудачу.