На рассвете я остановилась у дома Трэвиса и тихо пробралась внутрь. На кофейном столике до сих пор стояли стаканы с лимонадом и тарелка с печеньем.
Стянув с себя футболку и джинсы, я забросила их в стиральную машину. Потом зашла в душ, включила воду погорячее – чтобы она обжигала – и заплакала. Безопасности теперь нет нигде.
Задержаться здесь надолго я тоже не могла. Трэвис не явится на работу, и кто-то обязательно придет его проведать. Я растерла его мыло между ладонями, воспользовалась его шампунем, вытерлась его пушистым белым полотенцем и посмотрела в зеркало на свое отражение, как будто в отражении был кто-то другой. Без застрявших в сердце имен. Мне надоело притворяться нормальной.
Выйдя из душа, я прополоскала рот «Листерином» Трэвиса. Положила вещи в сушилку и побродила по дому. Второй этаж представлял собой одно большое помещение с косой крышей и стрельчатыми окнами. На комоде и на ночном столике стояли фотографии родителей, кровать была застелена одеялом с цветочками. Может, это когда-то была комната его матери.
На крючке в шкафу я нашла новый рюкзак, а потом открыла все ящики комода. Одежда Трэвиса была слишком большой для меня, но мне нужны были деньги, а он походил на человека, который хранит лишнюю наличность в ящике для носков.
Я ошибалась. В комоде денег не нашлось. Они нашлись в шкафу, свернутые в трубочку в старом кожаном ботинке. Я села на кровать, не обращая внимания на капающую с волос на одеяло воду. Всего семьсот долларов.
Прежде чем заводить машину, пришлось протереть руль. Мне хотелось поехать вслед за Ли в Тингли, но я не знала, что скажу ему. Что, если фраза «ты был прав» ничего не исправит? Что, если он больше не захочет быть моим другом?
Я понимала, что мне не следует ехать. Но делать то, что не следует, уже вошло у меня в привычку.
После пикапа управлять машиной Трэвиса было легко. Я научилась нажимать на педаль газа, когда нужно, и старалась соблюдать ограничение скорости. Каждый раз, когда мимо проезжал полицейский автомобиль, я с облегчением вздыхала. Ночью я поступила так же, как поступали мы с Ли, – нашла место в парке, но не слишком близко к кемпингу – забралась на заднее сиденье и свернулась калачиком под колючим шерстяным одеялом, которое нашла в багажнике.
Мне приснился Салли. Я снова находилась в Гостевойк Омнате миссис Хармон, окруженная удушающей темнотой, только на этот раз мне не удалось вовремя сбросить одеяло и Салли схватил меня так, что я не могла даже пинаться. Одной рукой он прижал оба моих запястья к подушке, а другой схватил приз в виде сфинкса. Он поднял его над головой, и я увидела отражающийся от бронзовых крыльев лунный свет. «Не бывает такой штуки, как счастливое избавление, мисси», – сказал он, и я проснулась за мгновение до того, как приз врезался мне в лицо.
Только добравшись до Тингли, я вспомнила, что не знаю фамилию Ли, поэтому я поехала в старшую школу. Конечно, были летние каникулы, но приемная оказалась открыта. Услужливая секретарша набрала номер Кайлы и протянула мне телефон.
– Привет, – сказала я. – Это Марен, подруга Ли, помнишь? Тогда, в доме вашей тети?
– А, ну да, – медленно ответила Кайла. – Помню.
– Я тогда хотела поздороваться с тобой, но…
– Ага. Все нормально. Мой брат с тобой?
– Ты хочешь сказать, он не здесь?
– Не появлялся с тех пор, как вы уехали, – она помолчала. – С ним все в порядке?
– Конечно, в порядке. Мы… как бы поссорились. Я решила приехать сюда, чтобы помириться…
– Он сам сказал тебе, что хочет вернуться домой?
– Да. Может, в пробку попал.
– Ага. Может.
Мне хотелось сказать ей кое-что еще, но я не знала, как начать. К счастью, она избавила меня от размышлений.
– Мне сейчас надо на работу, но, может, мы встретимся позже и поговорим? Я заканчиваю в восемь. – Она помолчала. – Если хочешь, могу тебе оставить бесплатное мороженое.
Я улыбнулась, хотя она меня и не видела.
– Спасибо. Было бы здорово.
Как мы и договаривались, Кайла встретила меня на парковке у кафе «Холидейс Айс-крим Парлор» с двойным рожком арахисового мороженого со сливками и уселась на заднее сиденье.
– Сдала на права? – спросила я в перерывах между укусами.
Она кивнула.
– Пришлось позаимствовать пикап одного знакомого, так что я немного нервничала. Но справилась. Вспомнила все знаки, где нужно останавливаться и все такое. Ли сказал, что если я научусь параллельной парковке за рулем пикапа, то у меня все получится. Так и вышло.
– Классно, – улыбнулась я.
Она опустила солнцезащитный козырек и посмотрела на себя в зеркало.
– А ты тоже сдала, как я погляжу.
Я покачала головой, и глаза ее расширились.
– Хочешь сказать, ты ездишь без прав?
– Ни разу еще не остановили. Твой брат хороший учитель.
Она грустно улыбнулась. Я с хлюпаньем доела мороженое. Проглотив последний кусок вафли, я решила, что пора наконец рассказать о второй причине моего появления в Тингли.
– Ли сказал, что ты хотела свою машину. Можешь забрать эту. Просто попроси Ли сменить номера в следующий раз, когда он будет дома.
На следующее утро Кайла насыпала хлопьев в две тарелки, и мы поели на крыльце.
– Можешь пожить здесь некоторое время, – сказала она. – Подождать, пока вернется Ли. Мама не будет против.
За все это время ее мать так и не появилась дома.
– Спасибо. Очень мило с твоей стороны. Но, думаю, Ли это не понравится.
Она состроила гримасу.
– Думаю, ты права. Но не могу понять, почему он был бы против.
– Он любит тебя больше всех на свете. Хочет защитить тебя.
– Защитить от чего?
Я вздохнула.
– Это как-то связано с Рейчел, правда? Он рассказывал тебе про Рейчел?
Я кивнула.
– Мне нравилась Рейчел, – грустно сказала она.
– Ли сказал, она до сих пор в больнице.
– Я попыталась увидеться с ней однажды, сразу после того случая. Но меня не пустили.
– Мой отец тоже в одном из таких мест. – Я помешала шоколадное молоко на дне чашки. – Называется Брайдуэлл, это в Висконсине.
Кайла поставила свою чашку и похлопала меня по плечу.
– Сожалею.
Помывшись в душе, я переоделась в то, что она дала мне из своей одежды. Мне хотелось попросить черную футболку, но я решила промолчать. Она довезла меня до шоссе между штатами, и я вышла с рюкзаком Трэвиса за плечами, в котором лежали еда, сменная одежда и два подаренных мне Кайлой романа Мадлен Л’Энгл.
Кайла выключила двигатель.
– Ты точно уверена в том, что хочешь оставить мне эту машину?
– Точно.
– А куда ты сама направляешься?
– Может, вернусь в Брайдуэлл.
– Чтобы проведать отца? А потом что?
Я пожала плечами. Возвращаться в Висконсин было все равно что залезть Салли прямо в пасть, но я не знала, куда еще мне ехать.
– Когда Ли вернется, я скажу, чтобы он искал тебя там.
Я улыбнулась, а она вышла, обошла машину и обняла меня. Она была добра ко мне, но я понимала, что питать надежды на такое же отношение со стороны Ли не стоит.
Странно, но на этот раз проблем с автостопом у меня не возникло. Уже на второй день я добралась до Оберона в Кентукки, где семейная пара средних лет угостила меня мясным рулетом и мороженым с сиропом и фруктами в ночной забегаловке. Благодаря Трэвису я остановилась в мотеле, приняла ванну и заснула с включенным телевизором.
На следующее утро я прогулялась по холмам, перешла по деревянному мосту журчащий ручей, прошла мимо белья, развешанного на веревках у покосившегося фермерского дома. Я не знала, куда иду, но впервые в жизни не ощущала никакого беспокойства. От общения с Кайлой мне стало лучше во многих отношениях. Если я никогда не увижу Ли, тем лучше для него. Трэвис получил то, чего желал, а если Салли хочет прикончить меня, то пусть приходит. Я готова.
Дойдя до поворота дороги, я постояла, наслаждаясь видом. На краю луга стоял древний красный сарай. Точнее, на краю поля, но оно уже много лет не обрабатывалось. За сараем темнел густой сосновый лес, тянувшийся до самой вершины холма вдалеке.
Сарай принадлежал фермерскому хозяйству за дорогой. Дом и двор окружал покосившийся белый забор, да и сам дом был не лучше. Некоторые окна были разбиты, а к входной двери было приколочено выцветшее от непогоды объявление. Никто здесь давно не жил.
Я приподняла щеколду деревянной калитки и обошла здание. На заднем дворе располагался колодец с крышей и навес с ржавыми инструментами. Я взяла маленький топор и взвесила его в руке. Скромный огород, окруженный проволочной сеткой, на котором в окружении сорняков и диких цветов до сих пор торчали пучки базилика и розмарина.
Я перешла дорогу, чтобы проверить сарай. Задвижка все еще крепко держала ворота, и когда я их распахнула, с балок донеслись протестующие крики гнездившихся там птиц. Стойла были пустыми, но здесь до сих пор пахло сеном и коровьим навозом, а лестница на чердак выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать мой вес. Я поднялась и посмотрела в окно, на деревья. Лучшего места для тайного убежища не сыскать.
Я вернулась на шоссе и в магазинчике у мотеля купила палатку, спальный мешок, галлон воды и некоторые другие необходимые товары. На этот раз я не забыла и открывашку.
Несколько недель я питалась консервированной фасолью и тем, что находила в заброшенном огороде, спала в палатке на чердаке сарая, держа рядом топорик. Во снах ко мне приходил папа и улыбался, протягивая руку. Я открывала рот, а он засовывал руку в него. Я бежала по извивающимся коридорам с исписанными словами стенами и одного за другим находила тех, кто поджидал меня в темноте.
Даже Салли, лежавшего на полу и прижимавшегося к стене, который окидывал меня усталым взглядом, прежде чем подставить шею.
В аптеке на шоссе я купила две бутылки «Листерина» и той ночью тонула в океане жидкости для полоскания рта с запахом корицы. Проснувшись, я ощущала жжение в носу.
Иногда по вечерам я сидела на крыше сарая, положив на колени книгу «Тревожная звезда», и разглядывала дорогу. Замечая порой ржавое пятнышко пикапа на повороте, я вздрагивала и сразу же забывала все, о чем фантазировала. В другие моменты я представляла, что буду жить так всегда, никому не мешая, здороваясь и прощаясь с солнцем каждый день, выдумывая свои созвездия на ночном небе.