Ли открутил крышку с потертой фляжки Салли.
– До дна! – воскликнул он и запрокинул голову, делая большой глоток.
– Ты точно хочешь прижиматься к этому губами? – спросила я.
– Какая разница?
Ли вытер горлышко фляжки рукавом и протянул ее мне.
– Можно было не чистить зубы.
– Нет, спасибо.
– Подумай как следует. Хороший виски.
Он встал и пересел ко мне на кровать. Я взяла фляжку и приложилась к ней. Алкоголь потек по горлу.
– Фу, – сказала я и сделала еще один глоток. – Отвратительно.
– Но ты все же выпила.
Наши пальцы соприкоснулись. Я вернула фляжку.
– На вкус ужасно, но потом в животе разливается приятное тепло.
Меня вдруг перестало тревожить абсолютно все – мысли о том, как Салли приставлял к моему горлу нож, или о том, что теперь его кости лежат кучкой в желудке Ли. Мне было все равно, что мой дедушка никогда не научит меня рыбачить. Было наплевать, что у меня нет своих денег и что мой отец просыпается каждое утро с надеждой, что я приду повидаться с ним. Или что кто-то придет к Керри-Энн, увидит свет в комнате, услышит наши голоса и вызовет полицию кампуса. Теперь мне стало понятно, почему люди пьют.
Я натянула одеяло до подбородка.
– На, допей. – Он протянул мне фляжку.
– Нет, спасибо.
У меня было такое чувство, что стоит мне выпить еще немного, и эта приятная безмятежность покинет меня. По всему телу разлилась слабость, но было хорошо. Сегодня мне приснятся добрые сны.
Ли пожал плечами, снова приложился к фляжке и поставил ее на тумбочку.
– Ну вот и день закончился, пора на боковую, – сказал он, выключая свет.
Фонарей на улице было достаточно, чтобы разглядеть все, что находилось в комнате. Он снял рубашку и кинул ее на стул у письменного стола. Потом поднял руку ко рту, принюхался к своему дыханию и пошел в ванную, чтобы снова почистить зубы пастой Керри-Энн.
Вышел он, расстегивая на ходу ширинку.
– Как давно мы знакомы, Марен? Неужели только три месяца?
Мне вдруг показалось, что разговор, даже простые ответы вроде «да» или «нет», требует неимоверных усилий. Тепло и слабость поработили мое тело, смыкая веки и обездвиживая язык.
И все же я не закрывала глаза до конца и смотрела, как Ли раздевается. У него были красивые мышцы. Он наклонился, снимая джинсы, в свете фонарей пушок у него на спине казался золотистым. Я мысленно вернулась в ту первую ночь, когда заснула на водяном матрасе, а он пошел спать на диван. Бесполезный надувной матрас лежал смятый в углу. Мне хотелось спросить: «Почему ты спишь здесь? Что сегодня изменилось?»
Он сбросил джинсы на пол и осторожно перелез через меня, чтобы лечь у стены.
– Так нормально? Тебе удобно?
Как мне могло быть удобно?
– Да, – прошептала я.
Он положил ладонь мне на плечо.
– Марен…
– М-м-м?
В голове у меня плыл туман; я поражалась тому, что могу делать вид, будто мне все равно.
Он тихо рассмеялся.
– Утром у тебя будет похмелье.
– Я сделала только пару глотков!
– Это много, если ты раньше не пила.
Он положил подбородок мне на плечо. Ему хотелось сказать что-то еще, но я не спрашивала. Наконец он заговорил:
– Как только я увидел тебя в тот день в отделе со сладостями… я почувствовал. Что-то. Не знаю что. Знаю только, что увидел тебя и сразу почувствовал.
– Почувствовал что?
– Это. Я знал, что это случится.
Это? Что это? По телу постепенно расползалась знакомая теплота. «Засыпай, – мысленно приказывала себе я. – Пусть все растворится во сне».
– Ты знал, кто я? Уже тогда, в универмаге?
– Точно не знал, пока не увидел тебя в машине. Извини. – Наверное, он почувствовал, как я поморщилась. – Я знаю, тебе не нравится, когда напоминают.
Какое-то время мы лежали молча. Он все еще опирался на локоть, а свободную руку положил мне на плечо. Потом начал гладить мою голову.
– Твои волосы, – пробормотал он. – Он бы вплел туда и твои волосы.
Раньше я не обращала особого внимания на свои волосы – они были длинными, темными, самыми обычными, – но когда Ли положил руки на мою голову, они вдруг словно стали шелковыми. Он нежно погладил их пальцами и сдвинул с шеи. Потом он наклонился и поцеловал рядом с тем местом, с которого такие, как мы, всегда начинали.
– Не надо, – сказала я.
– Потому что ты не хочешь меня или потому что мне не надо?
– Не надо… потому что… тебе лучше этого не делать.
– Я знаю, я был холодным. – Он гладил пальцами мою руку. – Извини. Ты же знаешь, что так было нужно.
Я почувствовала, как под всей этой теплотой, под всей этой безопасностью, которую мне подарила жидкость из фляжки, у меня заурчал живот.
12
Когда я проснулась, Ли исчез. Во рту был противный вкус. Никаких сомнений в том, что я сделала, не оставалось.
Стояло мрачное серое утро, и в комнате находились вещи, которых там не должно было быть. На столе лежала шляпа – там, куда положил ее Ли. Джинсы до сих пор валялись на полу в том месте, куда он их бросил. Были и другие вещи, без которых он не выходил. Частички, которые я раньше не видела отдельно от него.
Я закрыла глаза и вдохнула его запах, оставшийся на постельном белье. Когда он обнимал меня, все как бы растворялось, все темное, безобразное и гнилое внутри меня. Ли меня очищал. Он позволил мне это сделать. Но я долго лежала в кровати, размышляя о том, что лучше бы он мне этого не позволял. Теперь и его имя в списке.
Вечером, вернувшись из библиотеки, я увидела на двери записку на розовом листе бумаги: «К-Э: Ты почему не пришла утром на встречу в братстве “Дельта”? Похмелье или что? Позвони как можно быстрее. Мелисса».
Я не знала, что мне делать. Так не может продолжаться вечно! В любой момент кто-нибудь может обнаружить меня в комнате Керри-Энн.
Следующим утром я относила книги на полку и увидела, как за мной наблюдает один из парней за столами. Он был старше – выглядел как второкурсник или даже третьекурсник. Телосложением он напоминал Ли, но был облачен в застегнутую на все пуговицы строгую рубашку, как будто работал в банке.
Поставив стопку, я взяла книгу под названием «Легенды Вавилона» и села за стол напротив парня. Многое из прочитанного тут же вылетало из головы, но было приятно хотя бы стараться понимать. А еще было приятно наблюдать, как его взгляд соскальзывает со страницы, пересекает стол и поднимается по моей руке.
Минут через пятнадцать парень вырвал листок из своей тетради и пододвинул его ко мне.
«Извини, что спрашиваю, но я заметил, что ты читаешь про Вавилон. А ты читала “Мне приснился Тигр” Реджинальда Туми?»
Я покачала головой, и он продолжил писать.
«Посмотри в каталоге. Если книга выдана, могу одолжить тебе свою копию».
«Спасибо, – написала я в ответ. – Очень любезно с твоей стороны».
«А ты собираешься выбрать основным предметом археологию или антропологию?»
«Я еще не определилась».
«Я записался сразу на два курса. С радостью отвечу на любые вопросы. Ты читала что-нибудь из Клода Леви-Стросса? Или Маргарет Мид?»
Мы продолжали обмениваться записками несколько минут, в основном на тему книг и его занятий. В библиотеке он проводил свободное время. У нас было много общего.
«Меня зовут Джейсон, – написал он наконец. – Приятно было познакомиться».
Я написала ниже свое имя, а он расплылся в такой идеальной улыбке, что ее можно было бы использовать в рекламе зубной пасты.
«Или ополаскивателя для рта», – подсказал мне тихий голос.
За этим последовал неизбежный вопрос:
«У тебя есть парень?»
Я взглянула на него – он смотрел на меня до боли серьезно, – и, чтобы не облегчать ему задачу, я написала «Да». Необязательно было дожидаться его ответа – было заметно, как он поморщился, еще когда я писала.
«Извини, – добавила я. – Спасибо за рекомендации».
«Я бы все равно тебе их дал, – написал он. – Надеюсь, ты мне веришь».
Я кивнула, улыбнулась и собрала книги. Рано или поздно мы все равно пересечемся. Он учится здесь и почти каждый день заходит в библиотеку.
Иногда, если я посещала какую-нибудь лекцию, я потом читала заданные книги и думала, что бы я написала, если бы действительно училась, и мне надо было бы написать эссе о племени хиваро из Эквадора, в котором распространен обычай отрезать и засушивать головы врагов. Может, они и сейчас так делают. Иногда Джейсон глядел на меня поверх книг, а я не отворачивалась.
Однажды я устала читать и, как обычно, начала расставлять книги, а когда пошла за очередной стопкой, то увидела в конце прохода мужчину, опиравшегося на тележку с колесиками. На нем была застегнутая на все пуговицы белая рубашка с короткими рукавами, слегка помятая и такая тонкая, что сквозь нее проглядывали очертания майки. Невозможно было не заметить влажные пятна под мышками. И вообще он был каким-то пухлым и комковатым. Широкий нос, полные руки, одутловатое лицо. Длинные всклокоченные волосы свисали с ушей, подбородок покрывала многодневная щетина. Ростом он был меньше меня. Я видела его почти каждый день – он отвечал на вопросы у стола с табличкой «Информация», но раньше я не обращала на него внимания.
Разнервничавшись, я сделала вид, что просматриваю полки, как будто вовсе не собиралась забирать книги, лежащие под его пухлым белым локтем. Он посмотрел на меня, изогнув уголок рта, изображая то, что, пожалуй, считал улыбкой.
– А я-то думал, что все эти книги сами собой разлетаются по полкам.
– Да так, просто хотелось чем-то заняться.
– Разве тебе не нужно читать то, что задают?
– Я уже закончила.
– Ну смотри, как хочешь.
Он отступил в сторону, и я схватила стопку его книг. Подобрав валявшийся в тележке карандаш, он постучал им себе по носу.