— Вы привезли всякие высокотехнологичные штуковины, которые дадут нам холодную плазму, нанотехнологии, квантовые компьютеры?
За десять лет мой родной папаша всего один раз облагодетельствовал меня подарком, но то был лучший подарок на свете — подписка на «Дискавери». Последние три года я сама оплачиваю подписку, хотя все еще считаю это отцовским подарком. Если бы не чертов бездельник, не видать мне образцовой спецшколы как своих ушей.
— Именно от этих технологий я и должен вас отвлечь!
— Странный вы какой-то инопланетянин.
— Я… учитель.
— Вас сбили? — Я кивнула в сторону «жука».
— Да.
— Военно-воздушные силы? НАТО?
— Меня пытались остановить… фермеры.
— Фермеры… — Я присела на корточки и представила, как Хьюберт Эрскин палит по «жуку», плывущему над его полями сои. — Похоже, в слово «фермер» вы вкладываете какой-то другой смысл.
— Да. Это защитники Земли.
— Ух ты! — не удержалась я. Мой инопланетянин прорвал блокаду, чтобы добраться сюда. Интересно, но все еще не очень убедительно. Меня подмывало вернуть инопланетянина в машину, и пусть его там найдет Гарри. — Так чем же конкретно вы хотите заняться здесь, на Земле?
— Мне нужно разослать земным ученым анонимные письма, которые направят их мысли в определенном направлении.
Я оглядела его с головы до пят. Лето выдалось скучным, а тут подворачивалось неплохое развлечение.
— Значит, вам требуется укромное местечко.
— Да. И марки.
Завод железобетонных изделий компании «Минго» находился примерно в миле от стоянки для трейлеров. Небольшой заводик, где отливали шестифутовые сегменты канализационных труб, соединявшиеся друг с другом как детали конструктора.
Довольно давно — никто из ребят точно не знал когда — кто-то умыкнул с завода кольцо стальной арматуры. Его укатили подальше и спрятали в лесу — скорее всего «на спор». Кольцо поставили на попа, облицевали фанерой и пластиком, и получилась двухэтажная крепость. Потом те парни выросли, уехали учиться в колледж, а крепость зарастала колючим боярышником, пока совсем не скрылась из виду.
Теперь крепость принадлежала нам с Ником. Может, другие дети тоже знают о ней, но я ни разу никого здесь не видела. Мы наткнулись на нее, когда у меня появился первый скаутский топорик с коротким топорищем, заказанный по почте. Он стоил двенадцать баксов — половину того, что я зарабатывала летом продажей газировки, стрижкой газонов (этим занимался Ник под моим присмотром) и выгулом собак. В бланк заказа я вписала имя Ника, потому что сомневалась, можно ли девчонкам покупать бойскаутские принадлежности. Мы получили посылку и отправились в лес, сгорая от желания что-нибудь срубить — все равно что. Выбрали клен с трехдюймовым стволом и принялись за дело. Дерево оказалось очень твердым, и нам пришлось бросить эту затею, углубившись в ствол всего на четверть. Поискав объект потоньше, мы начали прорубать тропу через заросли боярышника. К сожалению, кусты оказались такими же неподатливыми, как клен — они не падали с одного удара, а цеплялись друг за друга своими колючками.
Когда мы срубили несколько кустов и вытащили их из зарослей, я заметила очертания крепости. Неожиданно у тропы появилась цель, и дело пошло веселее.
Крепость проржавела и покрылась плесенью, но нам она сразу понравилась. Мы выбросили жесткий оранжевый ковер, покоробившиеся и заплесневелые журналы «Плейбой», бутылки из-под пива «роллинг-рок» и обустроили тут все на свой вкус — радиоприемник на батарейках, самодельный телескоп и пластмассовые комбинированные ложки с вилками из экспресс-кафе.
Похоже, инопланетянина крепость тоже устроила. Мы дали ему бумагу, ручку, конверты и рулон марок, который я стянула с прикроватной тумбочки Эрни. Одолжили спальный мешок. Нижний, более темный этаж он использовал как спальню, а верхний, не такой просторный, приспособил под кабинет.
Каждый день инопланетянин сочинял длинные письма, заполняя убористым почерком страницы блокнота из желтой линованной бумаги. Мы забирали письма и опускали в почтовый ящик.
Он написал уйму писем. В Массачусетский технологический, в Калифорнийский технологический, в Гарвард и Принстон. Нам пришлось доставать конверты для авиапочты, чтобы отправить письма в Кембридж и Токийский университет.
Когда инопланетянин не писал писем, мы разговаривали. Он никогда не обращался к Нику, только ко мне. Мы узнали, что пришельца зовут Берт. Он любит классические телесериалы, особенно «Остров Гиллигана» — использует его как иллюстрацию бессмысленности организованных действий в классовом обществе. Его семья принадлежит к прославленному древнему роду. Ему нравится более теплый климат. И он не согласен с «фермерами».
— Поэтому фермеры вас сбили?
— Земля — закрытая планета.
— Закрытая планета? А нас даже не предупредили.
— Одна из целинных планет в этой части галактики.
— То есть вы нас игнорируете.
— Нет-нет, — возразил Берт. — Мы вас не игнорируем. Откуда, по-твоему, я знаю английский? Он служит нам универсальным языком.
— Английский — универсальный язык галактики? — Вот бы удивилась моя учительница литературы миссис Мур.
— Языком дело не ограничивается. Вы для нас источник многих вещей.
— Пива? Коров? Женщин? — Интересно, что мы, люди, можем дать инопланетянам такого, чего у них еще нет? — Комедия. Должно быть, это комедия.
Берт озадаченно посмотрел на меня. Выходит, не комедия. Инопланетянин лизнул конверт своим неестественно тонким языком и протянул мне.
— В завтрашнюю почту, пожалуйста.
Я передала конверт Нику, и Берт отшатнулся, как будто ему стало больно оттого, что предмет, который он держал в руках, коснулся чего-то сломанного. Он никогда не смотрел на Ника и не говорил с ним, даже из вежливости.
— А разве в вашем мире нет умственно отсталых? Берт покачал головой.
— Наверное, здорово быть инопланетянином. Похоже, он уловил мой сарказм.
— Я бы так не сказал. У нас свои проблемы. Именно поэтому я здесь.
— Какие у вас могут быть проблемы? — Я представила мир, в котором Ник был бы нормальным.
— Всеобщее безразличие! — Таким взволнованным Берта я еще не видела. — У нас есть все, что нужно, и всем наплевать, что будет потом. Никакого стремления к развитию, никакой потребности в творчестве. Мы такие же мертвые, как он. — Берт ткнул пальцем в Ника.
— Заткнитесь! — крикнула я. — Ник живой. Может, вам хочется видеть его мертвым, но он живой!
Берт моргнул, затем опустил взгляд.
— Прости.
— Ладно, до завтра.
Я привыкла, что люди могут самым неожиданным образом реагировать на Ника, но инопланетянин меня удивил.
Когда Эрни поселился в нашем с мамой трейлере, он никогда не обзывал Ника. И не игнорировал. Он относился к Нику как к игрушке. Эрни протягивал руку и говорил: «Дай пять», — а когда Ник пытался шлепнуть его по ладони, быстро отдергивал руку. Ник каждый раз смеялся, пока Эрни не приказывал: «А теперь твоя очередь». Ник не соображал, что нужно убрать ладонь от молниеносного, как бросок змеи, шлепка. Сначала он робко улыбался, а потом смотрел на меня, потирая ладонь. «Протяни руку, Ник», — снова приказывал Эрни, и мне приходилось как-то отвлекать их. «Послушай, Эрни, мне кажется, по телевизору уже начались автогонки», или «Ник, а там не школьный автобус?», или «Ребята, хотите еще колы?». Страшно подумать, что творилось в мое отсутствие.
«Фермеры» появились через неделю, когда я успела отправить около дюжины писем. Этих типов можно было бы принять за страховых агентов или Свидетелей Иеговы, но я знала, на что нужно обращать внимание. Щеки у них выпирали не там, где следует, а шеи расширялись кверху, как у Берта.
Спускаясь по черной металлической лестнице трейлера, покрытой пятнами ржавчины, я услышала голос Гарри:
— Вот она.
Двое «фермеров» буравили меня взглядами, и я застыла, будто статуя. Я еще больше возненавидела Гарри, хотя и не думала, что такое возможно.
— Если мы правильно поняли, ты видела, как машина упала в реку.
— Нет. — Мне показалось, что гравий подъездной дорожки впивается в нош сквозь подошвы туфель.
— Видела, видела, — встрял Гарри.
— Нет.
— Мы ищем водителя, — сказал первый инопланетянин.
— Нам нужно его кое о чем расспросить, — прибавил второй.
— Или ее, — поправила я. — Может, за рулем была женщина Всем известно, что женщины худшие водители в мире.
В ответони лишь захлопали глазами. Никакого чувства юмора — совсем как у Берта.
— Нам бы очень хотелось знать, что ты видела.
— Ничего, — ответила я. Они подошли вплотную.
— А мы не могли бы продолжить разговор в нашей машине? — Второй инопланетянин взял меня за руку. — Мы заплатим наличными.
И тут по лестнице трейлера с громким топотом стал спускаться Ник. Воспользовавшись моментом, я высвободилась.
— Мой брат Ник. Вы еще не знакомы? — Я подтолкнула Ника к «фермерам», и он обхватил голову руками.
Им тоже стало не по себе — инопланетяне поняли, что перед ними «поломанный» человек. Они не могли отличить мальчика от девочки, но мгновенно чувствовали неполноценных людей.
— Просим прощения, — попятились «фермеры».
Мы с Ником смотрели, как они садятся в машину и едут прочь по гравийной дорожке. Я показала Гарри средний палец.
— Я точно знаю, что ты врешь, Силли.
— А больше ты ничего не знаешь, придурок? Он медленно побрел прочь.
В тот же день «фермеры» наняли Буббу, чтобы вытащить машину из реки. Мы наблюдали за ними из леса. Бубба пригнал тягач поменьше, с откидной безбортовой платформой. Должно быть, «фермеры» не объяснили толком, что к чему, потому что он начал чертыхаться, как только увидел «фольксваген» посреди реки. И не переставал ругаться, пока брел к машине по колено в воде.
Гарри и Иган следили за происходящим с другого берега. Гарри не сводил взгляда с «фермеров». Интересно, заметил ли он шеи неправильной формы и бугристые щеки? Наверное, нет. Гарри способен замечать только слабости других.