— Эй, не вздумай умирать! — В голосе девушки прозвучал нешуточный страх.
— Не дождутся, — выдохнул Альмод.
Нел помогла ему сесть, избавиться от испачканной одежды. Добыла где-то кусок полотна — полотенце, которым был накрыт кувшин для умывания, запоздало сообразил Альмод — намочив, обтерла ему лицо, грудь и руки. Помогла перебраться на постель.
— Сейчас позову прислугу, чтобы убрали.
— Нет, — просипел он. Во рту было сухо, словно он полдня бродил по жаре. И слабость, чтоб ее… — Закрой дверь. Открой окно, если воняет. Но лучше пока никому не знать, что мы живы. Сейчас я немного отлежусь и подумаю.
Отлежаться надо. Хотя бы до поры, когда он сможет плести. Повезло, что он пустил Нел ночевать. Повезло, что она не умеет пить. Иначе сдохли бы оба.
Добыть мышьяк в Мирном — не проблема, в золотоносной руде его едва ли не больше, чем золота. И выделить несложно, для этого и алхимиком не надо быть.
Алхимиком?
Альмод резко сел — злость придала силы. Плетением — вот и нити уже подчиняются — притянул сумку с вещами, взялся за рубаху.
— Куда ты?
— Объяснить кое-что одной ревнивой суке. Только оденусь и напьюсь. В смысле, воды.
Пить по-прежнему хотелось безумно.
Нел пихнула его в грудь — вроде бы несильно, но Альмод рухнул обратно на постель.
— Ты себя в зеркале видел?
— Что туда смотреть? — Он попытался подняться, но Нел толкнула снова, и он опять безвольно распластался. Да что ж такое.
— Не знаю, о ком ты, но в таком состоянии, как сейчас, ты и болонке ничего не объяснишь.
Она подняла с пола кружку.
— В пиве или в еде?
— В еде. Но мне воды, пожалуйста.
Она наполнила кружку водой.
— Поспи. Глубокая ночь. Пара часов ничего не изменит.
Альмод выпил воду в два огромных глотка. Очень хотелось еще, но этак его снова стошнит. Он все же наполнил кружку снова, радуясь, что плетения подчиняются. Выпил, теперь уже медленно. Казалось, влаги внутри него осталось не больше, чем в сушеном яблоке.
— Я не усну. Слишком зол.
— Значит, полежи. Пока слабость не пройдет. Повезло, что ты проснулся вовремя.
Альмод откинулся на постель. Нел права, сейчас его и младенец прихлопнет. Значит, надо утихомирить мысли, выровнять дыхание и в самом деле поспать.
— Повезло, что ты оказалась рядом. И что не умеешь пить. Спасибо.
Она смутилась, пробормотав что-то невразумительное.
А еще повезло, что их отравили плохо растворимым соединением мышьяка. Уйди яд сразу в кровь, Альмод бы просто не проснулся. И даже проснувшись, ничего не смог бы сделать. Головокружение, слабость, спутанность сознания, смерть.
А ведь алхимик бы об этом подумал. Тогда почему Рагна выбрала плохорастворимую соль, которая пару раз попалась крупинками? Он еще подумал, что на кухне плохо промыли травы, но решил не привередничать, бывало и хуже. Хотела просто подгадить, отомстить, но не убивать? Слабоват повод для убийства, пару раз переспать недостаточно для того, чтобы опытная — а Рагна оказалась искусна в любовных утехах — женщина привязалась так, что возжелала смерти «изменщика». Чай не девочка, для которой каждый поцелуй — событие, а про большее и говорить нечего.
Хотя кто поймет этих женщин… Или вправду хотела убить? Если бы они просто не проснулись, стали бы искать причину. А так — решили бы, что холера, и вся недолга. Проявления одинаковые, даже плетениями не отличишь, потому что и изнутри очень похоже. А он сам уже ничего никому бы не объяснил, потому что до двери бы не добрался. К тому времени, как их с Нел нашли бы, обоих уже крутила бы судорога от обезвоживания, а про способность здраво мыслить и вспоминать не стоит. Списали бы на холеру. А что других случаев в округе не было — так все когда-то происходит впервые, целитель, вон, по лесу шатался, мало ли, из какого ручья попил. И с собой воды принес, хорошо, что больше никого не напоил…
А может, и вовсе гадать бы не стали: у простонародья довольно смутные представления о том, как ходит зараза, и объясняй не объясняй — все равно перевернут так, что впору за голову хвататься. Да что там далеко ходить, накануне, вон, только…
Или не Рагна? Кому он мог настолько серьезно перейти дорогу? Харальду смысла нет его травить, хотел бы избавиться — приказал бы добить еще давеча. Заодно народишко припугнуть, дескать, так будет со всяким…
Преподобная мать оскорбилась? Нет, едва ли. Может, конечно, весь этот год — и все те годы, что она служила в Мирном — Ульрика отлично притворялась, но непохоже на нее.
Дядя с племянником побоялись, что он соберется мстить, и решили загодя меры принять? Могли, наверное, хоть и непохоже это на Ивара, тот казался мужиком прямым. Но мало ли что там кажется. Успел бы он отдать своего глухаря Лин, добежать до трактира, уговорить или заставить Рауда, пока сам Альмод на заднем дворе разбирался с Нел, а потом возился с больными, вернуться обратно и делать вид, будто наблюдает за шашнями племянника? Вроде мог бы. Успела же Рагна столковаться с Эйваром. Хотя с ним, поди, особенно и стараться не пришлось, при первом же намеке хвост распушил и кинулся очаровывать. Так, значит, эти двое, кто еще?
Родичи убитого пьянчуги или той бабы, которой достались плети? Нет, ради них Рауд не стал бы рисковать. Или это не он, а кто-то из его кухарей, знающих, для кого готовилось? Демоны его разберут. Но начинать искать придется с Рауда. Расскажет как миленький. А если даже под подчиняющими разум плетениями не выдаст заказчика, значит, точно кто-то из одаренных. И тогда придется разбираться, кто именно. Но потом.
Нел тоже наплела себе воды, присела на краешек постели.
— Можно? Голова кружится.
Альмод кивнул, подвинулся, освобождая место.
Она вдруг прильнула к нему всем телом, ткнулась лицом в грудь и замерла, дрожа.
— Ты чего? — изумился он.
— Ничего, — глухо проговорила Нел. — Просто… Я сейчас, прости.
Альмод невесело усмехнулся, обнял ее, прижимая крепче.
— Я тоже перепугался до полусмерти.
— Ври больше, — хмыкнула она, не торопясь отстраняться. — Ты даже сумел сообразить, что это.
— Учитель был хороший, — Альмод погладил ее по волосами. — И на память я никогда не жаловался.
Она перестала дрожать, но отстраняться не торопилась.
— Я просто подумала… до чего глупо умереть так… не в бою, пытаясь остановить тварь. Не в поединке, утащив за собой к Творцу своего убийцу. А просто…
— Просто потому, что случайно оказалась рядом?
— Просто потому, что у кого-то не достало смелости бросить вызов в лицо. Или потому, что кто-то сошел с ума и поджег дом со спящими. Или… Я не боюсь смерти, но… До чего глупо, бессмысленно и обидно.
— Так обычно и бывает. Глупо и бессмысленно.
— Неправда.
Он горько усмехнулся. Девчонка. Взъерошил ей волосы.
— Ты тоже поспи. Пара часов действительно ничего не решит.
— А потом?
— Потом у меня будет очень бурное утро.
— У нас, — подняла голову Нел. — Кто бы это ни был, он и меня здорово разозлил.
— Договорились, — улыбнулся Альмод, снова притягивая ее ближе. — У нас. А пока спи.
— А ты?
— И я.
Проснувшись через час — а он умел пробудиться в заранее назначенное самому себе время, Альмод обнаружил, что Нел так и сопит рядом, устроив голову у него на плече и прижавшись всем телом. Улыбнулся, не торопясь выпускать ее из объятий или зажигать светлячок, прошелся диагностическим плетением сперва по себе, потом по девушке. Ну вот, совсем другое дело. Сейчас можно и раздать всем сестрам по серьгам.
Видимо, ощутив на себе чужое плетение, девушка заворочалась, подняла голову. Растерянно ойкнув, шарахнулась, потешно взвизгнула, едва не слетев с постели. Альмод кое-как сдержал смех, зажег светлячок.
Нел приглаживала волосы, выглядя донельзя смущенной.
— Извини, я…
— Извинить за что? — широко улыбнулся Альмод.
Она залилась краской до самых ключиц — как и все светловолосые, Нел краснела легко и быстро.
— Я не хотела… причинять неудобства.
Он все-таки не удержался от смеха.
— С чего ты взяла, что мне было неудобно?
Она нечленораздельно зашипела, отворачиваясь. Альмод усмехнулся. Выбрался из постели, нашел смену одежды. Нел так и застыла, старательно стоя к нему спиной.
— Мне отвернуться, пока ты приводишь себя в порядок? — спросил Альмод, закончив облачаться.
О том, что творится в комнате, думать не хотелось. Вот разберется с тем, кто ему этак удружил, и надо будет заплатить кому-нибудь из трактирных служанок, чтобы прибралась и постирала.
— Мне все равно не во что переодеться, — пожала плечами Нел, по-прежнему не торопясь оборачиваться.
Так, значит, еще следует попросить Хильду найти девочке сменную одежду, может, в сундуках что залежалось. Странно, что сама Нел не додумалась, не дитя ж малое. Хотя вчера ей было явно не до того, а сегодня еще толком не наступило.
Он посмотрел в напряженную спину. Так…
— Я обидел тебя?
— Нет, — отрезала она.
Значит, «да». Но будь он проклят, если понимал, чем именно.
— Тогда падай обратно и досыпай. А я пока…
— Мы же договорились! — Она стремительно развернулась.
— Показалось, что ты передумала, — пожал он плечами.
— Нет.
— Тогда пошли.
Они спустились в обеденный зал. Трактир был темен и выглядел пустым. Постояльцы разбрелись — кто по комнатам, кто на улицу, работники и служанки спали на сдвинутых столах, и от светлячка никто не пошевельнулся — хотя Альмод и был готов усыпить, если кто-то проснется — так, видать, уработались за день. Он обошел стойку, за которой была дверь во внутренние помещения. Альмоду доводилось там бывать, когда позвали к младшему сыну трактирщика — тот, промахнувшись мимо полена, рассадил топором себе стопу. Кухня, кладовая, в полу которой ход в погреб. Хозяйская спальня — там же спали и дети.
Он собирался плетением отодвинуть засов, удерживающий дверь изнутри, но она оказалась не запертой. Хорошо смазанные петли не скрипнули. Альмод остановился у хозяйской спальни. Он помнил ее — комнатушка с окном, откуда видна дверь трактира. Единственная кровать у стены, у противоположной — два сундука, на которых спали дети. Рядом с окном —