Альмод пожал плечами.
— Плетение запрещенное. А мышьяк — именно то, что лучшие целители рекомендуют каждому.
— Учитывая извинения и возмещение, я не в обиде, — улыбнулась Рагна. — А сейчас, господа, я бы все-таки хотела остаться одна. Уже очень поздно. Вы выведете этих отсюда или найдете мне комнату? Трактир переполнен.
Только никто и носа не высунул из своих комнат, ни когда Альмод вышиб дверь, ни когда Нел начала швыряться мебелью. Интересно, многие сейчас подслушивают? Он покосился на дверной проем — выбитой двери не было видно, похоже, вытащили в коридор.
— Я выпроводил всех с этажа, — правильно истолковал его взгляд Ивар. — Никто не подслушивает. Разве что вашу, хм, беседу с Рагной…
Альмод перебрал в голове все, что тогда прозвучало. Из того, что не сошло бы за «милые бранятся» — только про белену. Но тогда они уже не кричали, так что за закрытыми дверями комнат их едва ли могли услышать. Рагна тоже на несколько мгновений задумалась, потом покачала головой.
— Нет, пока мы друг на друга орали, ничего, кроме повода для сплетен, будто мы… — Она осеклась, виновато глянув на Эйнара. — Словом, ничего серьезного сказано не было. — Рагна покачала головой. — Странные дела творятся в этом городе. Я уеду завтра же.
— А мое золото? — деланно возмутился Альмод.
Какое уж там золото… Нет, ему самому, кажется, ничего не угрожает — очень похоже, что те слова про пожар были произнесены для острастки. Дескать, не нарывайся. Но еще есть девчонка, которая может проболтаться, что Альмод беглый чистильщик. И скажут, что дом поджег он, чтобы его не узнали и не поймали.
И вот тогда действительно конец. Им обоим.
— Отдам перед тем, как уехать. Все готово, — сказала Рагна. Посмотрела на Эйнара. — Так вы мне поможете?
Тот кивнул, коротко переглянувшись с Иваром, помог Рагне завернуться в одеяло, подхватил дорожную сумку, на которую она указала. Взял женщину под локоть.
Как будто она ходить разучилась.
— Недолго там, — напутствовал его Ивар.
Эйнар спорить не стал.
Ивар поднял стул, сел напротив Альмода, но так, чтобы не выпускать из виду Нел. Похоже, повторять ошибку он не собирался.
— Не спали вы, значит. Не до того было.
Альмод усмехнулся.
— Чистая правда. Не до того.
Ивар в сердцах выругался.
— Есть в этом городе хоть одна женщина, которую ты не оприходовал?
— Полно, — пожал плечами Альмод. — Тебя… Тебе не все равно?
— Так какого рожна они все тебя выгораживают?
— Кто все?
— Одной ты вынес дверь и чуть саму не убил, но она ничего против тебя не имеет…
— А знаешь, во что мне это только что обошлось? — воскликнул Альмод.
Нет, даже если ему и удастся придумать, откуда у Нел взялся меч из небесного железа, сказать ей он не сможет. Судя по тому, как стало тихо вокруг, Ивар снова накрыл их плетением. Так что девчонке придется выкручиваться самой, и все, что в его силах — дать ей время подумать. Надо было оставить ее в комнате. Но все мы крепки задним умом.
— Ты, к слову, за племянником приглядывай, а то и его без штанов оставит, — добавил он.
— … вторая врет, тебя выгораживая, — продолжал Ивар, словно не услышав, — хотя познакомились вы только вчера, если опять же не врете.
— Чего это врем? — Альмод изобразил обиду. — Нам действительно было не до того, чтобы убивать трактирщика. Хотя, Творец ведает, если бы кто-то другой его не вздернул, я бы с ним поговорил по душам. И, думаю, умер бы он не так легко.
И это тоже было чистой правдой. Если бы Альмод обнаружил, что Рауд подсыпал ему яд, полностью сознавая, что делает, отплатил бы сполна. Он убивал за таракана в похлебке, а уж за мышьяк…
— И я не вру. Столкнулись в трактире, она была уже пьяная, перепутала меня с кем-то другим. Мыповздорили. Серьезно повздорили. — И свидетелей было полно, так что эту часть истории опустить никак не выйдет.
— Это теперь называется «повздорили»? — хмыкнул Ивар.
— Люблю вспыльчивых женщин, — Альмод скабрезно ухмыльнулся. — Они и в…
Сделал вид будто осекся.
— Договаривай, что уж.
— Не при ней же.
— Не слышит.
— Ну, в общем, она меня здорово впечатлила, и я решил продолжить знакомство. Привел к себе. Выпили. Рауд принес птицу, я еще до того велел сготовить. Я поел, она попробовала, потому что поужинала в трактире. Потом… неважно. А потом меня скрутило.
— Так, может, это она?
— Нет. Я не мог плести, сдох бы, если бы не она.
— Дальше.
— А потом я пошел искать Рауда, поблагодарить за птицу. И нашел. Снял с петли, убедился что мертв, рванул сюда. Все.
— Как давно он был мертв?
— Больше двух но меньше восьми часов.
— Почему ты так решил?
— Кисти и лицо были холодные. И глаза начали подсыхать. Больше двух часов. Тело еще не остыло, значит, меньше восьми. Когда его в последний раз видели живым?
— Не знаю, не спрашивал. Но спрошу.
Он перевел взгляд на вернувшегося Эйнара.
— Все так, — подтвердил он. — Успело подсохнуть, но желчь и зелень. Похоже, и правда мышьяк.
— Подземник, значит. — не удержался Альмод.
Очень интересный подземник, разбирающийся, как должна выглядеть рвота при отравлении определенным веществом.
Эйнар усмехнулся, встретившись с ним взглядом.
— Ты как будто Лейва не помнишь. «Мало ли куда вас занесет, молодые люди, — проговорил он, подражая интонации наставника. — Вдруг вы окажетесь единственным образованным человеком на всю округу. Как вы будете отличать, не имея знаний, была ли смерть вашего нанимателя естественной, или постаралась безуспешная вдова?».
Альмод криво улыбнулся. Может, и не врет.
Ивар несколько мгновений помолчал, глядя в пространство, словно что-то подсчитывал.
— Да. Вы бы не успели убить трактирщика.
Еще один знаток ядов.
— С этим тоже разобрались, — сказал Ивар.
— Тогда развяжи, — Альмод широко зевнул, презрев все приличия. — Спать хочется, сил нет.
— Не торопись. — Он кивнул племяннику. — Присмотри.
Переставил стул к Нел, сел, нависая над ней.
— И откуда ты взялась, такая шустрая с таким интересным мечом?
Глава 17
Снова стихли звуки, и лицо Нел исчезло из поля зрения. Все, что Альмод видел — ее привязанные к лодыжкам руки у самого пола. Пальцы сжались, дернувшись, снова разжались, покрутили завязку башмачка, выпустили. Поди пойми, то ли нервничает, то ли просто устала сидеть связанной в неудобной позе. У самого Альмода уже затекло все тело.
Он закрыл глаза, откинул голову, опершись затылком о стену. Заставил себя разжать стиснутые челюсти, замедлить дыхание. Лучше уж самая безнадежная схватка, чем такое вот беспомощное ожидание. Как будет выкручиваться Нел? Что она скажет? Ивар ведь потом снова спросит его и сравнит ответы. Вот же дотошный. Впрочем, сам Альмод на его месте, даже ровным счетом ничего не зная про чистильщиков, тоже заинтересовался бы одаренной с оружием, которое гасит дар.
Любой одаренный, впервые соприкоснувшись с небесным железом, отшвыривал его, точно горящий уголь, и первое время приходилось буквально заставлять себя взять меч в руки. Но если тварь собралась в единое существо, взять ее можно было только небесным железом, плетения с нее просто стекали, словно волна — с вековых скал, а обычная сталь рассыпалась в труху. Лишь небесное железо брало тварь. У одного меч, у второго дар. Отрубить часть, чтобы напарник ее сжег. И еще часть. И еще, пока прорыв не закроется и лишенная подпитки тварь не рассыплется снова на «бусины» единичных существ. Не попасть под щупальце и не обессилеть вконец, сменяя друг друга. Умудриться уберечь своих людей — потому что сражаетесь бок обок и без любого из четверых отряд ослабеет. Потому что за годы каждый из них становится тебе дорог. Потому что с каждой сожранной жертвой тварь становилась сильнее.
Но этим двоим неоткуда было знать, как работают чистильщики, и про небесное железо тоже. Потому, если девчонка сама не скажет, правду о ней не узнают. Если не найдут в вещах брошь. Впрочем, вещей у нее нет, только то, что на себе — утаскивая ее с поляны, Альмод не стал разбирать, какой из сброшенных неподалеку мешков кому принадлежит. Не до того было. Значит, и брошь при себе. Станут ли обыскивать? И насколько тщательно?
О чем ее спрашивают сейчас? И что она отвечает? Хватит ли у нее ума не выдать себя и не утащить вслед за собой и его? За их недолгое знакомство Альмод так и не понял, что она из себя представляет. Разве что прозвище ей дали не зря. Бешеная и есть. Жаль, об уме это ничего не говорит.
Кто-то неслабо пнул его в бок. Альмод дернулся, открыл глаза. Эйнар ухмыльнулся.
Все-таки решил порезвиться, пока дядюшка занят.
— Заскучал? — поинтересовался Эйнар.
— Отвяжись и дай поспать. — Альмод смачно зевнул. — Ночь выдалась бурная, а день был не лучше.
— Бурная, значит. Нашел на кого позариться. Она ж уродина.
Альмод закрыл глаза, снова упершись затылком в стену. На его взгляд Нел была очень даже хороша, и шрам ее не портил. Или он успел приглядеться? А фигура и вовсе, как он любил — длинноногая, стройная, но все, что нужно, на месте. Но даже если бы его не пытались сейчас разозлить, объяснять это он не собирался. Потрепаться с друзьями о бабах — святое дело, только этот сопляк ему другом не был.
Эйнар глянул на него сверху вниз.
— Только с вечера, говоришь, познакомились? Тогда какого рожна она рванула к тебе, когда могла кинуться в дверь и сбежать?
— Не ко мне, дурень. К мечу. Меч дорогой, ковка хорошая. А небесное железо, говорят, и вовсе баснословных денег стоит.
— А откуда ты знаешь, что это небесное железо?
Альмод посмотрел на него, как на совершенного дурака.
— Оттуда же, откуда и ты. Кто ж не знает про небесное железо? Правда, я до сих пор думал, что из него только кандалы делают.
Эйнар присел напротив, придвинулся ближе.
— За мечом, говоришь, рванула, не к тебе?
— Сдался я ей. Как и она мне.