К мыслям уверенно работающего Рио примешивалась толика грусти. Акира умеет удивлять, это Рио спокойно признавал, но… как жаль, что лишь в определенном спектре! Вывести этого кремня на эмоции было делом совершенно бесперспективным, а ведь могло получиться такое… Представьте себе, высокий молодой парень, пребывающий в страшной ярости, в такой, что аж горит! К нему подбегает молоденькая юная девочка, немножко испуганная, но очевидно очень сильно за него волнующаяся, она протягивает ему апельсиновый сок «Sangaria», и он, выпив баночку, быстро потухает!
Золотое же дно! Сокровище! Только вот, Акира и эмоции? Хе… Может, он сможет научить этому пламенному фокусу деда? Говорят, тот любит позлиться, у него это очень хорошо получается. А дед, пьющий апельсиновый сок — это куда круче, чем молодой подросток!
Не, не согласится. Уже после сегодняшнего к Кирью придётся подмазываться. Это кого попроще можно надурить, а этот горящий красным пламенем фрукт, сейчас отрывающий от себя девку, на отмазки не купится. Он уже понял, что тут затевается нечто масштабное, где ему отвели одну из главных ролей, поэтому устроит Рио веселую жизнь. Хотя тот, по сути, и хотел всего лишь помочь сестричке найти свое место в жизни. Но тут как вылезли Тануки и дядя…
Оба чересчур хитровывернутые, вон как стараются. От Хигу Годаэмона (Коджима Рюта для немногих знающих) вовсю прёт этой чудью, от неё вон, попавшие к нему в лапы девки, которых он то сажает себе на плечо, то подымает, удерживая жопы в ладони, чуть ли не под самый потолок, трясутся и ёжатся. Горящий же Акира на фоне этой порнографии смотрится китайским императором, потому что стоит прямо, морда у него заносчивая донельзя, а бабы ползают и бегают вокруг как течные мартышки. Паноптикум. Где там Мичико? Хлебает сок, который ей Хайсо принес. Его, Рио, сок!
Эх…
Рио принялся за работу. Построить залипающих осветителей, нарычать на подчиненных девчонок, у которых начало натурально отшибать башку то ли от Акиры, то ли от Годаэмона, одёрнуть плывущую Мичико, которой чересчур долбило по мозгам, а заодно и Хайсо, начавшего ревновать… на пустом месте. Скорее всего, этому шиноби тоже неслабо достается, как и прочим людям, но там-то взрослые.
Рио понимал, что Годаэмона спровоцировал Акира. Другие не заметили, но психопат, с детства вынужденный читать людей по-своему, сразу понял, что то, что сотворил Акира с этим безопасным, но круто выглядящим огнем, объявшим его тело, бросило одному из сильнейших людей Токио вызов. Пусть не прямой, пусть совершенно безобидный, но, тем не менее, матёрый «надевший черное» отвечает так, что у нормальных людей кружится голова. Хорошо это? Плохо? Скорее хорошо, потому как сам Хигу очень благожелательно настроен к Акире, как и Тануки Ойе. А это, видят ками, его другу нужно. Уж очень легко он заводит недругов.
И баб.
— Мичико! — поймав в очередной раз залипшую на родственника сестру, Рио навёл её на Акиру. Тот, продолжая весело гореть и зловеще сиять кроваво-красными фонариками глаз, мирно пил воду, принесенную одной из визажисток. Зафиксировав сестру, Рио затем перевел её взгляд на кучкующихся жительниц «Солнечного цветка». Те, взмыленные, потные и возбужденные, суетились в углу, пытаясь какими-то магическими жестами увеличить себе груди и задницы, плоховато выпирающие из черных купальников.
— Видишь? В общем, у нас будут проблемы, если ты сейчас с этими шлюшками не поговоришь. Объясни этим течным сукам, что Акира мой лучший друг, и если они будут портить ему и его девчонкам жизнь, то я им лично испорчу тоже. До конца. В бордели поотдаю!
— Вот ты сейчас о чем⁈ — попыталась отстоять свою независимость сестра.
— О том, — с самым серьезным видом наклонился к ней брат, — Что они, кажется, обсуждают, как сподручнее отравить Ману. Или хотя бы Асуми.
— Так и есть, — раздался недовольный голос Хайсо, — Ми, Рио дело говорит.
— Но почему я⁈ — школьница явно не хотела подходить к перевозбужденным молодым бабам.
— Потому что это твоё шоу, а ты пока бесполезная! — бессердечно сказал блондин, пихая сестру на подвиги, — Давай делай! А я пойду убалтывать Акиру, чтобы он вот так попылал, пока мы с ним фотографируемся. Чувствую, эти фотки потом миллионы стоить будут…
Глава 7Поймать ритм
Мана очень старалась. Выражалось это в том, что девушка быстро подпрыгивала на одном месте, почти трясясь, да тянула руки к Асуми, стоящей напротив неё. Та, в свою очередь, свои руки держала за спиной, не собираясь отдавать подруге просто так то, в чем та отчаянно нуждалась, выйдя из душа.
— Потребуй! — злилась Асуми, — Просто скажи вернуть! Это же твое!
Мана пыхтела, Мана делала большие умоляющие глаза, но продолжала подпрыгивать и просить. Молча и жалобно.
— Ну вот посмотри на неё! — злобно выдала Хиракава, обращаясь ко мне, незаметно подошедшего к этой сценке в спортзале, — Она меня тут час ножом гоняла, нормально так! Но стоило только…
Приглушенно пискнув, моя чересчур тихая жена присела, пытаясь натянуть майку как можно ниже. Прыгала он перед подругой только в ней, потому что, как я понял, выйдя из душа, оказалась лишена белья. Которую теперь должна была потребовать назад. Ну и, разумеется, этот перфоманс в спортзале выполнялся Маной в одной майке, от чего она сейчас ужасно застеснялась.
Чем привела подругу в неистовство. Асуми накинулась на неё, щипая, тыкая и приговаривая, что так жить нельзя. Чего стесняться собственного мужа, на котором уже неизвестно сколько раз спала в обнимку как обезьяна какая, прижимаясь к нему всем подряд и отираясь, как только можно и нельзя. А тут, видите ли, задницу показала и стесняется!
— Ты посмотри на неё! — продолжала «экзекуцию» хафу, — Ну что за овечка! Овца! Свои же труселя не может попросить отдать! Ты на меня вообще злиться должна, со мной тебе муж изменяет! Какая же ты зашуганная! Да с чего бы⁉
Придётся вмешаться. Асуми не понимает, с кем имеет дело и почему всё именно так.
— Асуми, — негромко позвал я, сосредотачиваясь, — Подними её вещи и отойди от Маны на четыре шага. И приготовься.
— Чего? — раскрасневшаяся синеглазка, заметив, что я закрыл глаза и сосредотачиваюсь, решила не переспрашивать, а выполнять. Умница.
Хигу Годаэмон вчера с какой-то радости после съемок принялся мне объяснять суть «духовного давления», чтобы я «не тратил время и силы на глупости». Оказался забавный и простой прием, целиком и полностью в духе местных практиков. Сначала они уговаривают свой собственный организм приучиться производить магию в определенных дозах и позах, а затем реверсируют это умение «разговора» вовне, протравливая всю поступающую энергию источника на… демонстрацию себя. Нет, не так. На манифестацию собственной силы, окрашенной, для лучшего понимания, в одну эмоцию. По сути, напоминает азбуку Морзе, где нет кода, а переносчиком информации является сила манифестации и частота эмоции. То есть, активируя «духовное давление», практик дает окружающим понять, что он силен, зол и претендует на лидирующую позицию.
…наверное. Хотя, это можно интерпретировать и как запугивание. Относительно безвредно, зато в некоторых случаях позволяет опытным бойцам оценить силы друг друга, и даже отступить, если уровень развития противника чересчур высок. Обычным людям, подвергшимся «духовному давлению» или «жажде крови»… приходится несладко.
Если от дозированно выпущенной мной Ки Асуми лишь пораженно фыркнула и напряглась, то Мана свалилась на задницу, а затем, мелко дрожа, уставилась на меня во все глаза. Это тут же привлекло внимание Хиракавы, которая, метнувшись к подруге и проверив её, удивленно выпалила:
— Да она тащится, Кира! Она сидит и кончает!! Чего-ооо?!!
— Вернись на место, — велел ей я, а когда Асуми подхватилась, выполнив указание, рывком снял давление, жестко обратившись к жене, — Твоё белье. Забери. Немедленно.
Асуми была категорически не готова к тому, что моментально содравшая с себя майку Мана швырнет её подруге в лицо, а затем кинется на неё, как разъяренная кошка. Не готова, но, являясь довольно опытным уличным бойцом, хафу попыталась разорвать дистанцию, только вот куда более высокая, чем она, девушка, прыгнув на стену и оттолкнувшись от неё под идеально выверенным углом, играючи снесла своим телом синеглазую с ног, навалилась сверху, а затем, перевернув за живот, молниеносно укусила за задницу, после чего спокойно, хоть и очень быстро, выхватила свои вещи из моментально ослабших от удивления рук подруги. Еще секунда, и голая, но совершенно этим не смущенная Мана стоит, протягивая мне своё нижнее белье.
— Моя жопа! — удивленно-пораженный вскрик хафу завершил эту молниеносную композицию красочной точкой.
— Мана — далеко не так проста, как тебе может показаться… — пробурчал я, сноровисто одевая жену, — Она просто не может быть достаточно честной с собой. Наша задача — помочь противоположностям внутри неё подружиться, прийти в равновесие, найти более безболезненный баланс.
Одевание, как я и думал, включило назад «тихоню», от чего Мана не нашла ничего лучше, чем броситься мне на шею и начать трястись. Асуми, потирая зад, смотрела на всё это дело с приоткрытым ртом. Как ни крути, но её (предупрежденную!) только что за секунду уложило самое безобидное и мягкое существо, которое она только знала. Отняло вещи и укусило за задницу. Точнее, наоборот…
— Так, всё! — прервал я треск хафу, — Я опаздываю. Пообщайтесь, поговорите вдвоем, потом ложитесь спать. Я буду поздно.
— Драться идешь?
— Нет, смотреть на бой.
Меня позвал дед, Горо Кирью. Отказываться от приглашения я и не думал, так как бой намечался особый, на него собирались прийти самые известные и сильные бойцы Токио, даже, как скупо обмолвился родственник, некоторые летят из других стран. Человек из старых родов принял вызов и собирался провести публичный бой.
Поехали мы с дедом на машине, принадлежащей Сенко-гуми, большой, представительской. Наверное, единственный вид транспорта во всей Аракаве, способный разместить в себе такого титана как Горо так, чтобы он сохранил свое достоинство. Ехали молча, каждый думая о своем. Попутно я экспериментировал с «духовным давлением», постепенно понимая, какой полезный инструмент мне вручил чемпион Северного Канто. Точнее, полезный, но бытовой — за счет неразвитого источника, которому еще расти и расти, я вряд ли кого-то из противников смогу подавить или хотя бы впечатлить (вон даже Асуми, совершенно не ожидавшая подобного, лишь удивилась), зато если придётся иметь дело с обычными