— Много-много? — в голосе любимого определенно промелькнула мужская… (нет, кобелиная!) гордость. Это требовало наказания.
Например, ударить его головой по животу!
— Уф!
— Много! — почти сердито пробурчала Ацуко, — Готовься, ото-сан! Следующая — Эна!
— О нет! Моя дорогая дочка! — не на шутку всполошился мужчина, — Она же еще маленькая!
— А я вообще думала, что она первой свою вишенку потеряет, — огорошила мужа лежащая на нем жена, — В кого Акира и Такао пошли, я не знаю, а вот дочка в меня!
— В кого пошёл средненький ясно же… — тут же вздохнул Харуо, закладывая одну руку за голову, а второй принимаясь гладить супругу, — В Акиру. Он их воспитывал.
— Да уж, как родители мы…
Оба подавленно замолчали. Эта тема поднималась редко и была слишком неприятной. Оба Кирью методом проб, ошибок, тумаков и голодных вечеров кое-как научились поддерживать рабочий настрой, к тому же, когда возлюбленные не видели друг друга, их мозги начинали работать лучше, видимо, стремясь избавиться от невыносимости такой ситуации… но.
Родителями они были отвратительными, чего уж тут. Количество эпизодов недогляда за детьми, легкомыслия и прочих безумств было таковым, что считать было бесполезно. Если бы не их старший, то, скорее всего, никакой нормальной жизни у Ацуко и Харуо не вышло бы. Органы опеки бы просто забрали бы у них детей. Либо это сделал бы Горо Кирью.
Харуо вздохнул.
— Милая?
— Ммм? — грустно промычала жена. Ей не нравилось думать об этом всём.
— Хочу тебе кое-что сказать, — муж решил, что лучшего времени чем сейчас, не найти.
— Ты нашел себе другую? — старая глупая шутка, вопрос, потерявший актуальность с тех пор, как они друг друга увидели.
— Нет, конечно! — по привычке отбрыкнулся он, вяло разыграв возмущение, — Это насчет Акиры. Нагамото, наш бухгалтер, помнишь?
— Как связан наш сын и бухгалтер? — не поняла Ацуко.
— Ну, тут еще и я, — признался Харуо, — Ты же помнишь, наш сын давно зарабатывает, покупает продукты, вкладывается в плату за дом и прочее…
— Не напоминай мне об этом! — вскинулась тридцатисемилетняя японка, закрывая лицо руками, — Мне и так стыдно!
— Сосредоточься, любимая. Я говорю о том, что теперь Акира богат.
— Богат? — Ацуко открыла один глаз.
— Богат, — со вздохом повторил Харуо, — Весьма богат. Был.
— Был?
— Был.
— А почему был?
— Потому что теперь он неприлично богат.
— Это… как?
— Двести тридцать пять миллионов в акциях… — прикрыв глаза, начал перечислять Харуо под испуганное шевеление уха жены на своем животе, — … шестьдесят два миллиона на срочных депозитах, сто миллионов на долгосрочном вкладе и около пятидесяти на обычной карточке. Видимо, оперативный резерв…
— Кххх… — пробулькала что-то Ацуко.
— И это еще не всё, — меланхолично продолжил муж, — Есть еще Мана, твоя любимая невестка. Её активами тоже распоряжается Акира, но он просто расположил их на надежных малодоходных позициях, инфляцию они отбивают, даже в плюсе…
— Фколько? — только и пробулькала любимая супруга.
— Шестьсот пятьдесят миллионов, — слегка немеющими губами отозвался Харуо, — Её наследство.
Воцарилась тишина. Долгая такая.
— Харуо?
— М?
— Я нашла другого. Ухожу от тебя. Прямо сейчас.
— Милая, он твой сын. К тому же Мана…
— У Киры-чан гарем. Я войду в него! Возглавлю!!
— Тебе нельзя! Я люблю тебя! А за тобой и Эна потянется! Ты же её знаешь!
— Зато… зато не придётся волноваться о будущем дочки!!
— Дорогая!!! Любимая!!! Не бросай меня!
— Я уже все решила!!
Шуточная драма с беготней, клятвами и криками, которой оба отдались полностью, затянулась минут на десять, пока оба худших родителя страны Восходящего Солнца не оказались вновь лежащими на кровати и бурно дышащими от выплеснутых эмоций и усилий.
— Дорогой… — Ацуко внезапно озарило, — А почему ты рассказал мне об этом только сейчас⁈ Кира-чан ведь давно говорил, что мы можем больше не работать…
— Но мы будем работать, любимая, — мужчина, в кои-то веки, умудрился что-то сказать с нажимом собственной ненаглядной супруге, от чего та сразу выпучила глаза, став похожей на шокированную лягушку, — Не просто работать, а еще снова начнем по утрам бегать. Сами. А вот теперь… теперь мы начнем ругаться, как тогда, шестнадцать лет назад, а через неделю помиримся, но всё равно сделаем по-моему. Ты уже понимаешь, что так будет правильно.
Глава 13Тирания комфорта
Первый раз в жизни я видел, как Горо Кирью сражается всерьез с равным ему противником. Хотя, это неправильная точка зрения. Первый раз в жизни я видел сражение «надевших черное» уровня Горо Кирью.
И это было… в этом не было ничего от искусства рукопашного боя.
Реальность пыталась убедить в обратном. Двое огромных мускулистых мужчин находились в боевых стойках, их движения и удары были отточены за десятки лет непрерывной практики, они блокировали, уклонялись, били с точностью и скоростью, почти недоступной представителям человеческого вида… но мои глаза нельзя было обмануть. Сражение опытных «надевших черное» было лишь развитием той прелюдии, которой «балуются» новички.
Здесь, за городом, на какой-то сельской дороге, два сверхчеловека пытались «сокрушить» друг друга ударами, каждый из которых мог превратить малолитражную машину в кусок металлического хлама. В этом бою не было тактики или стратегии, он для меня выглядел как соревнование по бегу или игра в карты — оба участника истощались и истощали соперника, стараясь нарушить баланс происходящего в свою пользу. Боль? Травмы? Все это входило в уравнение.
Мне не составило ни малейшего труда предугадать, у кого первого сдадут нервы. Высокий лысый турок, противостоящий деду, покрылся зеркальной коркой, став похожим на человека из металла, а затем пошёл в оголтелую атаку на противника, размахивая кулаками, похожими на кувалды. Он явно планировал этим «суперударом» ошеломить массивного старика, «сокрушить» его сильнее, возможно, нанести серьезную травму. Я бы в таком случае, будь на месте Горо, попросту врезал бы наступающему противнику ногой, сметя его с дороги и уронив прямо в заполненные водой рисовые поля. Повреждений это бы не нанесло, но вот энергии он бы потратил много, как минимум — вышел бы из своего «зеркального состояния». Кирью-старший вместо этого сделал совершенно непрактичный, обреченный быть слабым, выпад вперед. Просто ударил турка кулаком в грудь, нагнувшись вперед так, что верхняя половина тела встала чуть ли не параллельно земле.
Лысого как будто бы сбил поезд. С нечленораздельным воплем, теряя свою «металлическую» окраску, турок отлетев почти на десять метров назад, рухнул в пыль, дёрнулся и вырубился. Из его рта и носа тут же пошла кровь.
Чистая победа.
— Что-нибудь понял? — спросил слегка остывший родственник, когда мы уже вернулись в додзё на автомобиле его непризнанного, но любимого сына.
— Если цитировать Хиракаву, — удивил я его, — то понял, что ты старый, ленивый и подлый абрикос. А если серьезно, то две вещи. Первое: старого опытного бойца почти невозможно нейтрализовать голыми руками за пару ударов, вы научились интуитивно использовать Ки для защиты. Второе: специализированные удары против насыщенного Ки тела не имеют ничего общего с боевыми искусствами. Они создаются отдельно.
— Базируясь на возможностях и умениях пользователя! — важно поднял старик указательный палец, — Хорошо. Как бы ты стал выстраивать стратегию для победы надо мной?
— Катана или штурмовая винтовка, — не задумываясь ответил я.
— А если без шуток? — скис дед.
— Если без них, то нужна техника, способная нанести вред телу, как у тебя. Точечного характера, можно сказать — с заброневым уроном. Ты использовал похожий удар, крайне сложный в изучении, затратный, но проломивший защиту противника, уже находившуюся в перенапряжении. Это вызвало у него шок, коллапс источника, тот просто надорвался… Хм, это был удар, разработанный специально против подобных техник.
— И я применил его, потому что не хотел дальше возиться с этим дураком, — кивнул Горо, — Он разочаровал меня. А вот ты — пугаешь. Но это уже привычно. Можешь рассказать деду, что это за техники ты использовал, когда вы маялись дурью с этими вашими новыми аренами? Мне очень интересно, как сам Акира Кирью, прагматик до мозга костей, начал изучать какую-то несерьезную… фигню…? Туман, серьезно? Тренировать это? Использовать?
— Так вот зачем ты меня позвал на бой, старый хитрец.
Не может статридцатилетний патриарх и буквально живая легенда просто… позвать внука на чай. Не может просто спросить. Ему обязательно нужно подготовить почву, устроить сцену. Положение обязывает? Что-то вроде того. Это к нему могут просто прийти, а вот он… впрочем, я не в обиде. Тем более, что у меня сегодня наклевывался еще один, куда более серьезный разговор.
После долгого вдумчивого спарринга в нашем спортзале, я, расчётливо выбрав время, рассказал Асуми о возможных изменениях в её будущем. Как и предполагалось, моментально психанувшая девушка напала на меня, стараясь всячески покалечить, даже не гнушаясь хватать подсобные инструменты для этой благой цели. Взбешена она была не сколько услышанным, а тем, как я подготовился к разговору, поэтому малой кровью не обошлось. Порычав и пометавшись, она неожиданно подловила меня на кувырке, всласть нашпиговав своей новой техникой, от которой я полетал туда-сюда только так. Затем, окончательно выдохнувшись, хафу шлепнулась на пол и начала на меня рычать.
Подняв её на руки, я понес девушку в душ. По пути она кусалась.
Её негодование было справедливым. Мало того, что решение о её судьбе было принято без её ведома, так еще и по принципу… я не стал скрывать, что меня зажали в угол, поэтому я выложил максимальную ставку из тех, что имелись на руках, чтобы набить себе цену. Это Асуми тоже бесило, как и моё довольно неосторожное уверение, что проблем с деньгами у неё не будет.